Дмитрий Леонтьев - Собор под звездами

Меня часто спрашивают: в чем отличие христианина от обычного, очень хорошего человека, живущего за правилам морали и нравственности. Ну, во-первых, сначала узнайте, откуда взялись эти истоки морали, а во-вторых… главная беда «общечеловеческих ценностей» в том, что они не способны излечить мир от «общечеловеческих подлостей. Христианство — исцеляет, преображая человека….

На монетах кто-то, излишне усердный, изобразил Георгия Победоносца… Оставите ли вы эти «жалкие пять копеек» валяться в пыли, или поднимите не ради денег, а ради сбережения святыни? Что вы скажете суеверному трусу, боящемуся поднять чей-то утерянный крестик из страха что «возьмет на себя чужой крест»? Как вообще переводится слово «суеверие» и почему православные не суеверны? Интересно — изучайте, думайте…

Милостыня… Как правило — пара-тройка рублей, на которые голодный и хлеба не купит, зато амбиции, словно храм построил, и при этом «утешающие» мыслишки: «Ничего что мало дал — он все равно пропьет или вообще меня обманывает, я же читал «расследования журналистов», что нищие это подпольные миллионеры» … Ну, во-первых, когда ты разжимаешь ладонь, отпуская эту монету, ее берут ангелы, как добрый дар от сердца, а уж на что она пойдет потом — не твоего ума дела. А во-вторых… В одном из храмов России произошел страшный случай. Человек ворвался в церковь и открыл стрельбу по прихожанам. Патронов у него было много, но погибли только двое — монахиня, вызывавшая полицию и нищий, просивший до этого милостыню на паперти. Когда началась стрельба, он пошел на безумца, пытаясь обезоружить. Получил пулю в ногу. Упал. Поднялся, снова пошел. Получил вторую пулю… Пополз к убийце… Третью… Четвертую… Четыре пули, предназначенные для других… Четыре пули. Четыре жизни. Жизни тех, кто давал ему хлеб…Что такое милостыня? Сколько надо дать? Кому? Думайте…

Вспомним Пимена Великого: «Сделал великое дело, и если от демонов искушения нет — Богом не принято». Так делать или не делать? Бояться последствий, ждать какой-то награды, похвалы, признания? Делать добро только близким родственникам, потому что «на всех не напасёшься, всех не пережалеешь»?

Почему Бог не является нам каждый день в небе, громовым голосом требуя соблюдать Его Законы, а лишь ждет проявления воли самого человека, не желая насиловать эту волю?

Почему люди, зная, как поступать хорошо, и что это было бы полезно для всего мира в целом, все равно продолжают поступать плохо, даже когда ведают что творят? И почему монахи предпочитают отдавать свою волю — Богу?..

«Обряд» — в переводе на русский — «одежда». Так почему люди больше тянуться к обрядам, не желая заглянуть за эти «одежды», в суть?

Почему человек считает себя самого единственно верным каноном и мерилом всего? («Канон» это палка, применявшаяся строителями, что-то вроде нашего «метра», которым измеряют предметы для приведения их к единым стандартам.) Оценивая «хорошо» или «плохо» лишь априори, а то и вовсе — по своему комфорту?

Знаете ли вы, что Христос почил на кресте с молитвой, которой учила его мама? Эту молитву дети читали в древнем Израиле? Что это за молитва?

Почему Бог не создал всех людей с одинаковыми способностями, умом и силой? И почему необходимы общины в которых люди совершенно разных способностей и дарований могут помогать друг другу данными им талантами и возможностями? Почему Библия, по вразумлению Духа Святого, написана самыми разными людьми — от царя до раба, от священника до воина, от богача до нищего?

Да, я мог бы спросить вас о авантюрных головоломках и тайнах, будоражащих незрелые умы столетиями, но спрашиваю о сущности и ошибках человека. О возможностях его и страстях… Кто мы? Что можем? Для чего родились? Сложные вопросы? Если будете думать — найдете ответы. Главное — ищите…

Убрав за ушедшими слушателями воскресной школы скамейки, Иван ушел по делам, а Сергей направился было к столу, но дорогу ему преградил здоровый как дуб и столь же «одеревеневший» от выпитого бугай.

— Ты смотритель? — тяжело дыша, спросил он.

— Я, — вздохнул Сергей, прикидывая, что сейчас начнется. До начала вечерней службы оставались считанные минуты, а этот «гость» явно настроен был на нешуточный скандал. Вывести такого богатыря из собора незаметно явно не получиться. Онисин, как профессиональный боец мог бы вырубить его одним хорошим ударом… если б не находился в соборе… Приближалась явная беда…

— Тебя как зовут?

— Сергей.

— А меня — Коля… Серега! — с надрывом зарычал бугай. — Что мне делать?! Я спать не могу! Ты думаешь я пьяный?! Да! Я — пьяный! Я ведь стаканами пью, забыться пытаясь… Сегодня третий день пошел… Не сплю… потом словно в пропасть проваливаюсь, но ни отдыха… ни даже просто забыться не могу… одно и то же, одно и те же, как пластинка заезженная… Я воевал… Людей убивал… Столько лет прошло… Врачи… Что врачи?! Что они могут… А я уже не могу… Просто не могу… Для вас я тоже враг, да?! Раз воевал, убивал…

— Что ты орешь, как пароход в тумане?! — перебил его Онисин. — Видишь икону? Это — Александр Невский. Вояка был получше твоего! Однако его икона здесь висит… Потому что он людей защищал…

Здоровяк замер, переводя взгляд со смотрителя на икону.

— И случиться война, ты опять возьмешь автомат и пойдешь! — продолжал чеканить Сергей. — А если не ты, то кто?! Или ты хочешь, что б вместо тебя бабы с вилами да коромыслами на врага вышли?

— Ну… как бы…

— Это — воинский собор. Здесь молились герои! Они Отечество защищали. Женщин, детей, веру, храм этот… Да, по канону Василия Великого, солдат, проливший кровь, на три года от причастия отстраняется, но и это — часть его жертвы за людей. И солдатам этим и священники и мирные жители в ноги за их подвиги кланялись, как спасителям, своей жизни ради других не жалеющих…

Трезвеющий на глазах верзила окинул Онисина цепким взглядом:

— Ты ведь тоже служил?

— Служил.

— И здесь работаешь?

— Работаю…

Неожиданно дебошир громко зевнул и сам удивился:

— Ты смотри… И что мне делать?

— Трезвей. Приходи на исповедь к священнику, он тебе дальше все расскажет… Только обязательно приходи.

— Приду, — сказал он, повернулся и пошел к выходу, но у самых дверей обернулся: — Ты это… Спасибо…

— Не за что, — ответил Сергей, повернулся и увидел стоящих в двух шагах от него настоятеля и Ивана.

— Ну что, Иоанн Владимирович, — спросил настоятель. — Может, пора уже нашего «стажера» на полноценное дежурство переводить? С ночными дежурствами и, так сказать, утверждением в должности? Как думаешь?

— Воля ваша, — сказал Иван. — Я могу лишь рекомендовать… Но я бы рекомендовал.

— Стало быть, на том и порешим, — сказал отец Варфоломей. — Примите мои поздравления, Сергей Николаевич, теперь вы — смотритель собора….