Дмитрий Леонтьев - Собор под звездами

— Инстинкты, — лицо протодиакона скривилось, словно от зубной боли. — Страх превращает человека в животное, если у него нет стержня… А «стержень» этот может быть только духовностью. Нельзя быть «христианином» в благополучные дни и «выживающем животным» в дни беды… Эх, люди, люди… Всегда ищут виновного на стороне, пытаются выжить за чужой счёт… Как потом будут жить с этим? А ведь вчера еще были людьми… Но есть звери и хуже, Василий Иванович… Расчетливые, циничные. Они тоже забивают свои закрома «на завтрашний день» за чужой счет, но делают это масштабнее, глобальнее…

— Да с этими-то бесами как раз все ясно, — отмахнулся столяр. — Этих во все века и времена хватало… Меня обычные люди пугают… Они-то как поддаются?

— Если Бог хочет наказать человека — лишает его разума, — сказал протодиакон.

— И совести, — добавил столяр. — Ну как так можно: у тебя дела плохи, а ты за чужой счет их поправляешь… И у всех веские причины… Как будто это — оправдание…

Онисин стоял, закусив губу. Этот эмоциональный диалог о происходящих на постсоветском пространстве бедах он принимал на свой счет. У него ведь тоже была беда… и он тоже собирался восполнить ее за чужой счет… И причины у него были для этого весомые, но… предательство есть предательство…

— Самим нужно становиться лучше, а не внешних виновников искать, — басил протодиакон. — «Спасись сам, и тысячи вокруг тебя спасутся». Одни во время кораблекрушения свои спасательные жилеты детям отдают, а другие, ради спасения своей задницы, женщин из лодок выпихивают… А ведь раньше, во время беды мы объединялись: русские, украинцы, грузины… Что с нами? Обидно, аж сердце рвется…. «Эпоха перемен» … Олигархи, предатели, политики… Запад нас ненавидит именно за православие, учащее придерживаться твердых принципов и оставаться верными Законам Бога. Они требуют(!) что б мы приняли диктатуру толерантности, при которой права «сексуальных меньшинств» защищены лучше прав большинства, и называют это «позитивной дискриминацией». А мы говорим: «Хватит кадить толерантности! Аллилуйя верности Богу!» И их корежит от этого…Они подменяют своими законами Законы небесные, а ведь это и называли древние «антихристом» = подменяющим Христа… «Антихрист» это вообще не личность, это, скорее, должность и мировоззрение… Материальное преобладает над духовным многократно! А ведь еще Льюис напоминал: «Ты не человек, у которого есть душа», ты — «душа у которой есть тело»! Но все это временно! Бывали времена и хуже — 1812, Смутное время, революция, Гитлер… Чем темнее ночь — тем ближе рассвет…

— Уверен? — горько спросил Василий Иванович.

— Нет, — честно ответил отец Сергий. — Просто это — единственная надежда. Что б все это прекратить, люди должны понять, что духовное важнее материального… и тогда у них будет и материальное… Ну как можно променять душу на богатства?! Не в тот дом и не те богатства тащат…Все материальное рано или поздно исчезнет, измениться, преобразуется, а это все, — он обвел рукой вокруг себя, показывая на собор. — Останется во веки веков… Хотя и «веков» тоже не будет… Как не будет времени. А вот настоящий Дом, Дом, где тебя любят и ждут — останется… И душа останется… Как можно этого не понимать?!

Махнул рукой, и, не дожидаясь ответа, укатил на своем «байке», расстроенный. Следом ушел и Василий Иванович. Онисин запер двери и вернулся в храм.

Мощные стены отрезали уличный шум. Сергей с тоской огляделся. С икон на него смотрели те, кто не предавал. Те, кто сделал выбор между материальным и духовным. Те, кто обрели уже свой Дом и говорили на одном языке, не ведающем разногласий и брани…Дом, так не похожий на этот мир…

В кармане завибрировал телефон.

— Слушаю.

— Открывай, — сказал Гурин. — Я у черного входа.

Он был весел и деловит. Продемонстрировав Сергею большую и тяжелую сумку, пояснил:

— Для тебя старался… Вот ты, наверное, думаешь: Димка- гад, угрожает, заставляет… А я тебя, дурака, из болота вытаскиваю. Вот сейчас вскроем тайник, золотишко, или что там есть, аккуратненько изымем, дырку тщательно заделаем и никто никогда ничего не узнает. Я цемент принес, инструменты, белила — даже следа не останется. И будешь ты работать здесь, как раньше, только жить в собственной квартире и с пропиской, как полноценный человек, а не как гастарбайтер азиатский… Семью заведешь… Ну, показывай, куда идти…

Они поднялись на второй этаж и прошли по «балкону» до пределов Марии Магдалины.

— Где?

— Вот здесь, — показал Онисин. — Только делай все это сам…

Гурин с усмешкой посмотрел на него:

— Понимаю… Партизанов немцам сдал, а на спусковой крючок нажимать брезгуешь… Логично… Серега, не устраивай комедию, хорошо? Потерпи полчаса и все кончиться. Ладно, стой, смотри, я все сам сделаю… И клад достану, и деньги принесу на блюдечке с голубой каёмочкой… Эх, не ценишь ты меня!.. Это не они, а я твой «ангел-хранитель» …

— Скорее уж змей-искуситель, — мрачно сказал Онисин.

— Да как угодно, — пожал плечами Гурин. — Ну-с, приступим…

Онисин отвернулся, морщась от звука ударов. И ненавидел себя еще больше: смелости не хватало даже просто смотреть на дело рук своих…

— Ага! — радостно сообщил Гурин. — Здесь какая-то ниша… Сейчас расширим… Есть! Серега, здесь что-то есть! Ну-ка…

Пачкаясь кирпичной крошкой, он осторожно, двумя руками извлек полуистлевший мешок, осторожно опустил на пол.

— Что-то маловат сверточек, — проворчал он, тщетно шаря рукой в отверстии. — И больше — ничего? Надеюсь, там хоть камешки?

Он развернул тряпки и изумленно-обиженно уставился на Онисина:

— Это что? Вот ради этого весь сыр-бор?

Сергей присел на корточки рядом с ним, разглядывая несколько орденов и крест.

— Даже крест не золотой, — раздраженно комментировал Гурин, вертя его в руках, — Да еще и поломанный, с дыркой какой-то… Вот еще один, медный… Что-то написано…

— «Не нам, не нам, но имени Твоему», — не читая, сказал Онисин. — Это наградной крест 1812 года… А на втором дырка — от пули… Это награды священников полка, полученные ими в походах… Скорее всего — часть полкового музея. То, что успели спрятать от большевиков…

— А не могли они что-то поценнее спрятать?! — раздраженно спросил Гурин. — Что за бред?! Разве это — клад? Здесь ошибка какая-то… Там же четко сказано: «Сокровищем храма тебя одарит»! Это что — сокровища?!

— Сокровища бывают разные, — заметил Онисин.

— Все у них не как у людей, — покачал головой Гурин. — Написали бы: «церковная дребедень», и я бы даже не стал огород городить…

Он взял в руки один из орденов, повертел…

— Фирма «Николс и Плинке», — с некоторым облегчением констатировал он. — Ну, хоть что-то… Хоть затраты на эту авантюру оправдаю… Что ты делаешь?