Александр Овчаренко - Клуб избранных

После бани подошёл он к отцу, и напрямик спросил его, как долго они, словно кроты слепые, под землёй ковыряться будут.

– Ответь мне батя, чего ради мы горбатимся? – наседал Жорка. – Чтобы, как дед Гаврила, всю жизнь знать, что владеешь миллионами, и не воспользоваться ими?

– Не пришло ещё время, сынок, потерпи немножко.

– Чего ждать? – не унимался наследник миллионов. – Советская власть крепка, как никогда, глупо ждать, что Запад нам поможет. Это всё на века! – обводя вокруг себя руками, горячился Жорка.

– Если поспешим и на крючок властям попадёмся, можем всё потерять. – упорствовал Иван Карась. – Уж лучше, сынок, здесь золото мыть, чем на Колыме под конвоем!

И Жорка мыл, скрипел зубами, матерился, но мыл, потому как уже тогда золото над ним большую власть заимело.

Удача пришла нежданно-негаданно. Докатилось до сибирской глуши малопонятное слово «перестройка». Что перестраивать и зачем – никто толком в Медведково пояснить не мог, но под это сугубо партийное мероприятие судьба дала Карасю шанс разбогатеть. Появилось понятие «частный бизнес», торговать, значит, можно. И, как грибы после дождя, стали появляться первые кооперативы. Жорка воспрянул духом и намеревался тряхнуть мошной по-крупному.

– Не торопись, сынку! – осторожничал отец. – Очень мне всё это НЭП [99]напоминает. Может, государство наше специально такую политику ведёт, чтобы на свет божий таких, как мы с тобой, выманить, а потом под нас сачок подвести. И будем мы после этого видеть небо в крупную клетку!

Однако опасения старого Карася не сбылись: частный бизнес с каждым днём всё больше набирал обороты, и Жорка с тоской взирал на новоявленных капиталистов, соривших деньгами без всякой меры.

Но тут новая напасть появилась: рэкет. Слово хоть и иностранное, но когда пионеры этого криминального движения ставили новоявленным бизнесменам утюг на спину или при помощи паяльника через задний проход пытались прижечь язву желудка, смысловая нагрузка его становилась всем близкой и очень понятной.

Притих Жорка, глядя на это всероссийское безобразие, желания свои, словно объезженного коня, взял под уздцы. Однако когда дикий капитализм вступил во вторую фазу, и разорившиеся государственные предприятия стали скупаться за бесценок, Карась не вытерпел и, прихватив вместе с наличностью кисет с золотым песком, отбыл в Москву на ловлю своей порции счастья.

Златоглавая в тот период напоминала вертеп: граждане, ошалевшие от воровства, безнаказанности и шальных денег, в лучших традициях русского купечества в нескончаемом пьяном угаре мазали шлюх чёрной икрой и купались в фонтанах с шампанским. Стали открываться первые казино, но любители поставить судьбу на карту, по старой привычке, играли в притонах.

В один из таких притонов тёплым майским вечером и явился Жорка Карась. Промышлявшие в то время мелким шулерством Шрэк и Шершавый, сразу отследили провинциала и по отработанной схеме взяли «лоха» в оборот. Словно случайно Шрэк стал искать партнёров для игры в «Блэк Джет» или по-русски говоря, в «Очко». Карась согласился поучаствовать в игре, и тут же подошёл Шершавый, который с видом дорвавшегося до столичных соблазнов командировочного попросил принять его в игру.

Сели за стол, и Шрэк стал банковать.

Поначалу карта Жорке шла приличная, и он выиграл два или три раза незначительные суммы, но потом Шрэк и Шершавый включились в игру по-настоящему, и фортуна повернулась к Жорке филейной частью. Карась понимал, что «сладкая парочка» шулеров раздевает его по всем правилам, но денег не жалел. После очередного проигрыша Жорка выматерился и сделал вид, что наличность у него кончилась.

– Эх, была, не была! Где наша не пропадала! – выдохнул Жорка и залихватски поставил на кон золотой самородок, напоминавший по форме два слипшихся между собой сибирских пельменя.

За столом воцарилось молчание. С первого взгляда было видно, что это настоящее золото. Шрэк так опешил, что забыл передёрнуть и сдал Жорке хорошие карты. Жорка выиграл и предложил сыграть ва-банк.

– А давайте, мужики, сыграем на всё, что есть! – словно загулявший гусар, предложил Жорка и добавил в банк ещё один самородок, сильно напоминавший очертаниями собачью голову.

– Мужики в поле пашут! – нервно огрызнулся Шершавый.

– Достойное предложение! – улыбнулся Шрэк, не сводя глаз с самородка. – Вы как хотите, – обратился он к Шершавому, – а я лично в игре.

– Я пас, – важно произнёс шулер, и устало откинулся на спинку стула.

Шрэк с треском распаковал свежую колоду карт и стал метать.

То, что он должен проиграть, Жорка не сомневался ни минуты: слишком большой был соблазн сорвать банк. Однако тускло поблёскивавшее на столе золото выбило Шрэка из колеи и, передёргивая карту, он допустил непростительную ошибку. Жорка раскрыл пришедшие к нему карты и обомлел: у него на руках была червовая десятка и пиковый туз.

– Вскрываемся! – предложил Жорка и выложил карты на обозрение.

Шрэк, не веря своим глазам, смотрел на карты и не мог понять, как он смог так обмахнуться. У него на руках было два туза, причём один из них был, как и у Карася, пиковой масти. Обвинить Карася в нечестной игре было невозможно, так как карты метал Шрэк, поэтому шулер принял единственно правильное решение.

– Перебор! – заявил Шрэк и бросил на стол карты рубашкой кверху.

Жорка неторопливо сгрёб со стола весь выигрыш и, рассовав деньги по карманам, предложил отметить окончание игры в баре.

– Что-то у меня нет желания. Пойду-ка лучше запишусь в библиотеку, – желчно произнёс Шрэк. Шершавый сидел, как оплёванный, и готов был порвать напарника на куски.

– Может быть, это подымет вам настроение? – театрально произнёс Жорка и швырнул на стол самородок. «Собачья голова» звучно шлёпнулась поверх разбросанных на столе карт.

– Это задаток, – пояснил Жорка удивлённым каталам [100]. – Есть разговор! – серьёзно добавил Карась и, повернувшись к будущим партнёрам спиной, не спеша, направился в бар.

Друзья-мошенники зашли в бар не сразу: идти на поводу у «лоха» не позволяло самолюбие, но золотой самородок сделал своё дело. После третьей стопки ледяной водки разговор пошёл легче.

– Я на вас не в обиде, – примирительно произнёс Жорка.

– Ещё бы тебе обижаться! – не преминул встрять Шершавый.

– Я понимаю, что «лохов обувать» – это ваш скромный бизнес, – продолжил Карась, пропустив ехидное замечание Шершавого мимо ушей. – Каждый зарабатывает на хлеб, как может…

– Ты нас что, сюда для разговора по душам вызвал? – раздражённо перебил Шершавый. – Если так, то нечего «порожняк гонять»! Срубил «бабки» по-лёгкому, ну и вали к себе в Урюпинск.