Александр Овчаренко - Клуб избранных

Обычно после такой обработки клиент теряет волю к сопротивлению и покорно отдаётся в бандитские руки. Над банком или фирмой утверждается «крыша», которая «доит» клиента до последнего деревянного рубля. Но Харьковский не собирался платить. Он был на своей территории, и не мог допустить, чтобы какие-то «залётные» его «обули» [15]. Банкир вызвал Пахома и предложил ему уладить проблему.

– Возьми людей, сколько надо, делай что хочешь, но чтобы после этой разборки ко мне никто не совался! Понятно?

– Понятно! – ответил Пахом. – Только люди мне не нужны. Сам справлюсь.

– А что тогда нужно?

– Нужно помещение, желательно за городом, и деньги.

Помещение нашли быстро: Захар Маркович уступил на время свой загородный дом.

Передавая Пахому деньги и ключи от дома, Харьковский пошутил:

– Только блюдей туда не води!

– Именно это я и собираюсь сделать, – серьёзно ответил Пахом.

Утром следующего дня Пахом на работу в банк не приехал. Пахом трудился за городом. Он добросовестно исследовал участок вокруг особняка Харьковского и остался недоволен. Для операции, задуманной им, участок был слишком открытым. Тогда Пахом вышел за ворота и долго смотрел из-под руки вдаль. Потом, приняв какое-то решение, пошёл по дороге, которая вела в город. Примерно через километр Пахом остановился. Ему приглянулась балочка, заросшая густым кустарником. На краю балочки, как на картинке, живописно расположились две берёзки. Пахом даже крякнул от удовольствия.

«Кажется то, что надо!» – решил он и, сойдя с дороги, тщательно исследовал кусты и балку.

Довольный выбранным объектом, Пахом вернулся в коттедж, где провёл ревизию хозяйских запасов. Огромный, похожий на платяной шкаф, холодильник был забит продуктами до отказа. Спиртного в баре было много, даже слишком много.

– Как бы не перепились господа сыщики! – подумал Пахом и решил большую часть бутылок припрятать.

Закончив с делами, Пахом соорудил себе из хозяйских запасов бутерброд, который размерами напоминал «Титаник», и открыл бутылочку светлого пива. Взвесив на руке чудо-бутерброд, Пахом решил, что в еде стоит соблюдать меры безопасности.

«Такой шмат если на ногу уронишь, перелом будет!» – подумал Пахом и с удовольствием впился в бутерброд зубами.

Покончив с едой, он достал старую записную книжку, сохранившуюся у него со времён службы в милиции, и стал названивать в город. Первый звонок Пахом сделал бывшему коллеге, начальнику уголовного розыска майору Кислицину.

– Понимаешь, Костя, наехали на нас по крупному, помощь твоя нужна. Очень нужна! Прямо завтра и нужна! – вещал в рубку Пахом. – Ну, а шеф мой, как говорится, за ценой не постоит!

– Ты приезжай в Управление, заявление напиши, чтобы всё чин-чинарём было, а детали мы с тобой обмозгуем. – согласился Кислицын.

– Еду! Уже еду! – прокричал в трубку бывший мент и пулей вылетел из коттеджа.

В прокуренном кабинете Кислицина было неуютно: на столе, вперемешку с неубранными пепельницами и немытыми чайными чашками, были разбросаны бумаги, на стенах висели фотографии неопознанных трупов и объявленных в розыск бандитов. Вдоль стены располагался продавленный диван, который частенько использовался операми на дежурстве не только как спальное место, но и как брачное ложе. Не один десяток воровок, мошенниц и просто красивых но беспутных растовчанок прошли через этот диван. Единственное, что отличало кабинет Кислицина от кабинета рядовых оперов, так это наличие холодильника.

В холодильник Пахом выгрузил из своего бездонного портфеля бутылку армянского коньяка, пару бутылок водки «Русский стандарт», солидных размеров окорок и три банки консервированной ветчины. На стол, поверх бумаг, гость водрузил большую банку растворимого кофе, пачку галет и целый шмат любимого Кислициным венгерского шпика.

От такого изобилия у Кости Кислицина потекли слюнки.

– Давай кофе попьём и закусим, а о делах после поговорим, – предложил Пахом, поймав голодный взгляд бывшего коллеги.

Они пили кофе и закусывали галетами. Кислицын не удержался и соорудил себе бутерброд из найденного где-то в недрах стола куска зачерствевшего хлеба и солидного ломтя венгерского шпика. К водке и коньяку они не прикасались: Пахом вообще не любил крепкие напитки, предпочитая пиво, а Кислицын стеснялся пить один, поэтому решил отложить выпивку до вечера.

Допив кофе, Пахом смахнул с губ галетные крошки и приступил к изложению своего плана.

– Я всё продумал. Твоим людям и делать ничего не надо. Приедем на «стрелку», место я выбрал хорошее, и пусть сидят себе в кустах, меня страхуют. Разговаривать с бандюками я сам буду, ну, если что-то пойдёт не по плану, так меня прикроют. Всего и делов!

– Мягко стелешь! – промычал Кислицын, дожёвывая бутерброд. – А если моих ребят перестреляют? Помнишь, как в известном фильме: «Собирайтесь! В Марьиной Роще засаду перебили»!

– Ах, Костя, Константин! – с укоризной произнёс Пахом, – Если что-то пойдёт не так, то меня первого шлёпнут, а мне моя жизнь дорога, как память! Живы будут твои ребята. Живы и здоровы. Это я тебе обещаю. Ну, а за риск у нас доплата по отдельной статье.

С этими словами Пахом вынул из портфеля пухлый конверт и передал Кислицину. В конверте была тугая пачка зелёных американских денег.

– Не надо, Пахом! Зачем? – застеснялся Кислицын и отодвинул конверт от себя.

– Бери Костя, бери! Это не подстава. Будем считать, что ты взял у меня в долг, сроком этак лет на двадцать.

Кислицын был честный мент, и денег раньше никогда не брал, за что его Пахом очень уважал. Костя выделил бы людей и без подарка в конверте, но Пахом знал, что в Управлении второй месяц не выдавали зарплату, и что жена начальника уголовного розыска не может кормить грудью своих девочек– близнецов, так как у неё от недоедания пропало молоко [16].

Вечером этого же дня Пахом положил на стол Харьковского листок с планом местности. На плане была крестом помечена балочка с двумя берёзками.

– Звоните «залётным», назначайте встречу на завтра, часов на семь вечера. Я буду ждать их здесь! – и Пахом ткнул пальцем в крестик на плане.

Второй звонок по номеру, найденному в своей милицейской записной книжке, Пахом сделал из личного кабинета. На дверях пахомовского кабинета висела красивая медная табличка, надпись на которой уведомляла посетителей, что владелец данного кабинета не кто иной, как «Начальник службы безопасности Пахомов В.С.».

Устроившись удобно в высоком кожаном кресле, Пахом набрал полузабытый телефонный номер.

– Алло! Виолетта Павловна? Доброго здоровьица. Как жизнь половая? Как бизнес?

– Чего это ты, волчара, моим бизнесом интересуешься? – неласково спросил его женский голос с приятной хрипотцой. – Тебя из «ментовки» поганой метлой вычистили, а ты всё не успокоишься!