Клементс Рори - Мученик

Шекспир глотнул вина. Вино было великолепным. Было очевидно, что Томас Вуд обладал не только большим богатством, но и отменным вкусом. Но, к сожалению, он еще и лукавил.

— Не могли бы вы тогда предположить, кто мог отпечатать это?

Томас Вуд изящными пальцами сжал тронутые сединой виски. Казалось, он погрузился в размышления о том, кто мог сделать эту бумагу или кто отпечатал листок. Но правда была в том, что он знал ответы на эти вопросы: это он снабдил печатника литерами и прессом, а бумагу сделал старый монах Птоломей в мастерской на Темзе неподалеку от Виндзора. Кто еще мог изготовить бумагу такого плохого качества?

Наконец Вуд вздохнул и покачал головой.

— Это все, что я могу сказать с уверенностью, господин Шекспир. Печать была произведена на нелегальном станке. Я бы рискнул предположить, что это передвижной пресс, который, когда нужно, можно перемещать из одного укромного места в другое, пресс можно спрятать под стогом сена или под парусиной во время перевозки. А бумага, вероятно, была сделана рядом с городом, на Темзе или на Медуэй, — реке, расположенной неподалеку от Лондона. Вряд ли кто-то повезет такой плохой товар издалека, каким бы дурным не было бы его намерение. Это все, что я могу сказать. Эта бумага не имеет отношения ни к кому из производителей бумаги или печатников, получивших лицензию от Тайного совета через Компанию книгоиздателей. — Он вздохнул и посмотрел Шекспиру прямо в глаза. — Я приношу свои извинения за то, что не могу рассказать вам больше, но надеюсь, что мой рассказ был вам небесполезен.

Шекспир промолчал. Он сурово взглянул на Вуда. Джон не верил ни единому слову, сказанному этим человеком. Вуд лгал и делал это весьма неумело. Шекспир заговорил резким тоном.

— Вы, должно быть, встречаетесь со множеством печатников, господин Вуд.

У Вуда зашлось сердце. Он вдруг осознал, что не справился со своим заданием. Его подозревали, но в чем? Этот человек не доверял ему, и это было опасно. Он поднялся и подошел к очагу, чтобы притушить огонь.

— Господин Шекспир, я горжусь тем, что знаю всех легальных печатников в Лондоне и ближайших графствах. Уверяю вас, никто из них не имеет отношения к подобной низкопробной работе. Вы уверены, что это отпечатано здесь, в Англии, а не привезено каким-нибудь книготорговцем контрабандным способом? — Вуд почувствовал, что у него на лбу выступил пот. Не годился он на роль мученика и не хотел умирать за свою религию, как намеревались другие. Вуд был сыном успешного печатника и настолько хорошо овладел печатным делом, что даже превзошел своего отца. Если не считать католичества, то государству он был интересен не более другого такого же богатого торговца в этом многолюдном городе. Все же здесь, в этом доме, в непосредственной близости от человека Уолсингема, который мог любого допросить с пристрастием и отправить его в пыточную, прятались два католических священника. Если их найдут, то его семья разделит с ними их участь.

Сначала он всячески избегал разговора с Херриком, чтобы попросить его уйти, опасаясь его реакции. Но в конце концов этим утром после завтрака он подошел к нему для разговора. Вуд объяснил, что боится за безопасность своих детей. Херрик лишь пожал плечами, улыбнулся и согласился, что ему действительно пора уходить. Он сказал, что благодарен Вуду, что тот позволил ему пожить здесь и что завтра его здесь уже не будет. Для Коттона эта ночь в доме Вуда тоже была последней. Он нашел новое убежище у одной знатной леди, которая хотела, чтобы с ней под одной крышей постоянно проживал священник. В каком-то смысле Коттон доставлял Вуду больше беспокойства, чем Херрик; он так жаждал мученической смерти, словно земная жизнь по сравнению с загробной ничего для него не значила. Вуд не понимал этого. Он бы все отдал ради возвращения Маргарет в этот мир.

Но теперь… Что, если Шекспир прикажет обыскать дом? Найти священников не составит труда. Через несколько часов они бы покинули его дом, но за такое короткое время многое могло измениться — и не в лучшую сторону. Нужно было как-то выпроводить Шекспира.

— Господин Вуд, я ни в чем не уверен. Поэтому я и пришел к вам, — произнес Шекспир. — И все же мне кажется, что вы мне не все рассказали. Почему? Я пришел к вам лишь затем, чтобы воспользоваться вашими знаниями эксперта по печати, а теперь не могу отделаться от мысли, что вы что-то от меня скрываете. Должен вам сказать, что у меня нет привычки копаться в дебрях человеческих душ, но я не смогу вот так просто забыть об ощущении, что вы по какой бы то ни было причине что-то от меня утаиваете.

— Господин Шекспир…

— Избавьте меня от ваших протестов. Я заставлю вас подробно рассказать мне о себе и ваших обстоятельствах. Падение Антверпена под ударами армии Пармы должно было нанести урон вашему бизнесу, но мы с вами знаем, что господин Плантен пользуется благосклонностью испанского короля и что его бизнес не только выжил, но и процветает под испанской оккупацией. Как, по-вашему, почему он, в отличие от многих других антверпенских купцов, не спешит спасаться бегством при виде испанцев?

Томас Вуд достал вышитый золотом платок и промокнул пот со лба.

— Огонь в камине слишком сильно разгорелся, господин Шекспир. Конечно, я расскажу вам все, что смогу. Я не хотел скрывать что-либо от вас или от господина секретаря. Но прошу вас меня извинить, ибо сейчас мне нужно заняться камином. — Он повернулся к двери и позвал: — Кэтрин!

Кэтрин вошла в комнату, взгляд ее глаз был пронзительным.

— Кэтрин, пожалуйста, притушите огонь. Мы того гляди поджаримся.

Шекспир бросил на нее испытующий взгляд, словно бы спрашивая, неужели и она считает, что в комнате слишком жарко, затем произнес:

— Мне нравится тепло, идущее от камина, миссис Марвелл. Может, у господина Вуда потливость?

— Господин Шекспир, уверена, в следующей жизни вы насладитесь жарой в полной мере. А теперь позвольте мне немного притушить огонь. — Кэтрин подошла к камину и попыталась уменьшить пламя.

Шекспир понаблюдал за ней, затем повернулся к Вуду. Джон заметил, что он тоже не сводил с гувернантки взгляда, который, как показалось Шекспиру, мало походил на то, как хозяин смотрит на прислугу.

— Что вы говорили?

— Мне хотелось бы помочь вам.

— А теперь что касается вас. Вы числитесь в Компании книжных издателей?

— В действительности я являюсь членом совета. Да, я работаю в Стейшнерз-Холл. Я много лет трудился не покладая рук, чтобы заработать право носить одежду члена гильдии.

— И ваша католическая вера никогда вам не мешала? — Это был выстрел на удачу, основанный лишь на том, что в комнате висела картина с изображением Девы Марии, и Шекспир почувствовал, что ему неловко задавать этот вопрос, и все же он хотел получить ответ. Вуд застыл, словно ледяная статуя.