Клементс Рори - Мученик

Уолсингем произнес:

— Итак, остаются два человека: фламандец, появляющийся под разными именами, включая имя Херрик, и изменник, капитан по имени Харпер Стенли. Первый из них, Херрик, соответствует описанию сообщника Балтазара Жерара из Делфта. Я убежден, что он и являлся тем самым «убийцей дракона», посланным Мендозой и Филиппом, чтобы убить вице-адмирала, и по крайней мере дважды он был близок к успеху. Я полагаю, что мы никогда не узнаем о нем больше, но меня это не тревожит. Я не желаю делать из него мученика, вот почему я считаю, что господин Шекспир поступил правильно, оставив его в Плимуте, где его будут судить и казнят. Насколько мне известно, немногие знают подробности этого покушения на жизнь Дрейка. Мы хотим, чтобы в умах людей наш вице-адмирал был непобедимым и героическим. Его сила и нам придает сил.

— А капитан Стенли? — вставил Шекспир. — О нем что-нибудь известно?

Уолсингем посмотрел на своего шифровальщика.

— Господин Шекспир, я воспользовался возможностью и попросил господина Фелиппеса провести дальнейшее расследование, пока вы выздоравливали.

Фелиппес подышал на очки и вытер их о рукав. Стекла очков были исцарапаны, и из-за постоянной протирки сквозь них почти ничего не было видно. Фелиппес не стал вставать.

— Да, я кое-что выяснил. Он сменил имя Перси на Стенли. Он давно был у нас на примете. Я поговорил кое с кем из его сослуживцев офицеров и узнал, что он был завсегдатаем французского посольства. Он рассказывал друзьям, что у него есть любовница, одна дама, француженка. Он приходил в посольство и уходил когда ему вздумается. Потом я вспомнил о перехваченных письмах из посольства к Мендозе, в которых описывались передвижения кораблей. Мы не могли выяснить, кто их посылал. Они могли нанести огромный вред Англии, раскрыв расположение и мощь нашего флота. Когда Дрейк или господин Хокинс выходили в море, Мендоза сразу же узнавал об этом. Я сравнил почерк, которым были написаны эти послания, с почерком в бумагах капитана Стенли. Они идентичны. Мы полагаем, что он продавал наши тайны, желая отомстить за наказание и бесчестье его семьи после Северного мятежа восемнадцать лет тому назад. Я также полагаю, что, вероятно, он был связан с человеком, которого мы называем Херриком. Мое предположение — и это больше, чем просто предположение, — заключается в следующем: четыре или пять месяцев тому назад Стенли сообщил испанцам, что, если Мендоза пришлет наемного убийцу, он поможет ему с оружием и возможностью подобраться к вице-адмиралу. В итоге, когда казалось, что заговор на грани провала, он взял все в свои руки. К счастью, спутники Дрейка, Диего и господин Болтфут Купер, встали между ним и его целью.

Уолсингем откашлялся.

— Итак, все ясно. Дрейк в безопасности. Пока в безопасности. Но будьте бдительны и усердно работайте над раскрытием интриг, что плетутся по зловонным углам Лондона. Это не последний заговор Мендозы и его принца. Джентльмены, будем молиться каждое утро и вечер, а также днем, ибо воистину судьба Англии в руках Господа, и Ему решать, жить ли ей или погибнуть. — Когда собравшиеся поднялись со своих мест, чтобы уйти, Уолсингем указал пальцем на Шекспира. — Останьтесь, господин Шекспир.

Когда все ушли, Уолсингем попросил принести Шекспиру еду и напитки, затем принялся прохаживаться по комнате, заложив руки за спину. Шекспир молча наблюдал за ним. Наконец господин секретарь заговорил.

— Осталось одно дело, Джон, и поговорить о нем я хочу только с вами. Дело Роберта Саутвелла, иезуитского священника. Вы же не нашли его… так?

— Нет, сэр Френсис, — быстро ответил Шекспир. Он уже мысленно отрепетировал этот ответ. Возможно, он и встречался с Саутвеллом, но он не мог быть в этом уверен, ибо священник ему не назвался.

— А Топклифф полагает, что вы с ним встречались. Он считает, что священника прятал Томас Вуд и наставница его детей, Кэтрин Марвелл, а вы с ними в сговоре.

— Это неправда. Я ни с кем не сговаривался.

— И, тем не менее, если бы вы действительно встречались с ним, вы бы рассказали мне, не так ли?

— Да, господин секретарь.

— Если вы считали, что этот Вуд или госпожа Марвелл укрывали иезуитских священников, вы бы мне тоже это сообщили?

— Господин секретарь, я уверен, что они не укрывают иезуитских священников.

Уолсингем поднял брови.

— Как забавно, Джон. Вы говорите в настоящем времени. Вряд ли вы изучаете католическое искусство увиливания.

— Господин секретарь?

Уолсингем взял со стола листок.

— Я не буду обращать внимание на это. На сей раз. Но не стоит так легкомысленно идти на сделку с иезуитами, Джон. Этот Саутвелл — наш враг. — Он показал листок Шекспиру. — Видите эти стихи. Их написал Саутвелл. Прочтите их, Джон, хотя вас может от них стошнить. Видите, он называет Марию Шотландскую святой, мученицей и розой. А ведь это та самая женщина, которая делала все, чтобы убить нашу любимую государыню.

Шекспир прочитал стихи. Был ли автор стихов тем человеком в саду? Как он только осмелился сочинить такое? Все католики знают, что она замышляла убийство.

Уолсингем забрал у него листок.

— Достаточно. Я просто скажу вам, что Томаса Вуда знают мои тайные агенты в Риме, где Вуд покровительствовал Английскому колледжу. Но давайте поговорим о другом. Скажите, Джон, я полагаю, что между вами и госпожой Марвелл существует любовная связь. Я прав?

Шекспир глубоко вздохнул. Он кивнул, собираясь с мыслями.

— Была связь.

— Все кончено?

Шекспир снова кивнул. Он не мог говорить.

Голос Уолсингема стал мягче.

— Мне жаль. Я понимаю ваше горе, Джон, но это к лучшему. Поверьте мне, подобные привязанности не выживут в нашем политическом климате, пока у вас такая важная работа, а подозрения и подстрекательства к мятежу прячутся по темным углам…

Шекспиру хотелось крикнуть, что это не к лучшему, что его сердце разбито. Что лучше он станет школьным учителем и женится на Кэтрин, чем будет заниматься этой работой и останется в одиночестве. Но Шекспир не проронил ни звука.

Уолсингем видел, как ему горько, и налил вина.

— Не будем больше об этом говорить. Отдохните пару дней от ваших трудов, Джон. Ваш брат наверняка уже приехал. Если желаете, проведите с ним какое-то время. Вы были ранены, подлечитесь. Но прежде чем наслаждаться заслуженным отдыхом, ибо ваша поездка в Плимут и все, что за этим последовало, было просто великолепно и вызвало восхищение Ее величества, у меня для вас есть еще одно поручение. Я хочу, чтобы вы отправились к лорду Говарду Эффингемскому и сообщили ему, что раскрыли убийство его дочери. Вы должны сказать ему, что убийцей является человек по имени Херрик, который уже казнен за это, а также за покушение на сэра Френсиса Дрейка.