Валентин Лавров - Граф Соколов — гений сыска

— Спасибо за уважение!

Соколов, по просьбе Вейнгарта, перевел этот диалог. Тот в восхищении проговорил:

— Какая широкая душа у вас у всех! Хотел бы я родиться в России.

Соколов, понятно, рвался на берега Эльбы — в Дрезден, чтобы разоблачить опасного шарлатана. Но отъезд мог состояться лишь через неделю: Вейнгарт подробно знакомился с организацией сыска.

Соколов с удовольствием показывал ему разные разделы картотеки:

— Вот грабители, вот убийцы, карманники, вот взломщики. И очень много аферистов.

— Вот как? Почему?

— Мы, москвичи, как и вообще русские, отличаемся расположением к любому человеку, первого встречного считаем чуть ли не родным братом, распахиваем ему свое сердце.

— Это прекрасно! Так Христос учит.

— Да, Альберт! Но всякие пройдохи и используют эту доверчивость нам же во вред. И причины тому самые веские, сложившиеся веками. Да и то сказать: наш город последние полтора века отличался тихостью, почти полным отсутствием сколько-нибудь серьезных преступлений. До отмены крепостного права в Москве за год совершалось не более трех — пяти убийств, а были года — ни одного.

Вейнгарт заметил:

— Нет, жители крупных городов Германии таким похвалиться не могут!

— Но тихие времена и для нас, кажется, прошли. Дай Бог, коли не навсегда! Но, Альберт, вернемся к нашей картотеке. Приходит к нам потерпевший. Мы просим его ознакомиться с альбомом той категории, к которой должен принадлежать преступник. Потерпевший разглядывает эти фото — в профиль и анфас. Снято по системе Бертильона. Здесь пальцевые отпечатки и описание примет.

— Но ведь нужен особый навык, даже профессионализм, чтобы по мимолетному впечатлению отыскать кого-нибудь...

Соколов согласился:

— Конечно, и в этом главная сложность, тем более что далеко не всегда потерпевший видел преступника — как при тайных кражах.

— Зато аферистов вылавливать удобно — пострадавший всегда знает их в лицо.

— Но аферисты — народ в преступной среде, я сказал бы наиболее умственно развитый, коварный. Они тщательно обдумывают свои делишки, прежде чем приступают к ним. И даже задержав заведомого плута, далеко не всегда удается схватить его с поличным, доказать его вину. Не случайно “аферистка века” — Софья Блювштейн, она же легендарная Сонька Золотая Ручка, начинала воровкой “на доверии”.

У Вейнгарта удивленно вытянулось лицо.

— Что это такое — “на доверии”?

Соколов раскатился смехом:

— Ха-ха! Вот, дорогой коллега, у нас есть такие преступления, какие вам не снились! С легкой руки Соньки Золотой Ручки очень распространенным стала следующая афера. Представьте себе большой столичный вокзал, масса ожидающих поездов. Входит расфуфыренная дама. Носильщик тащит за ней чемодан. Дама острым, приметливым взглядом выхватывает богатую пассажирку, желательно с ребенком.

Вейнгарт заинтересовался:

— А почему с ребенком?

— Да потому, что ребенок часто хочет писать! Дама подкатывает к пассажирке, здоровается непременно по-французски и просит со всей деликатностью: “Разрешите здесь сесть, я вам, пардон, мадам, не помешаю? Мерси!” Пассажирке, наоборот, — такая изящная компания только в удовольствие. Завязывается непринужденная беседа. Дама сообщает, что она — графиня, княгиня, жена или члена Государственного совета, или министра и что у нее в чемодане чуть ли не фамильные бриллианты. И по этой причине, как заявляет дама, она очень просит новую знакомую посмотреть за чемоданом, пока она сходит прогуляться до туалета.

— И что дальше? Неужели?..

— Вот именно — “неужели”! Когда дама возвращается, выясняется, что ребенок, услыхавший про туалет, срочно захотел туда же. Теперь настает очередь пассажирки просить: “Графиня (княгиня), будьте любезны, посмотрите минутку за моими вещами!” — “О, сударыня, не беспокойтесь! Хоть целый час! Можете и в буфет сходить! Там вкусные эклеры. Дитя, ты хочешь эклеров? Молодец! Проси маму”.

Вейнгарт улыбнулся.

— Дальше картина ясна: пассажирка возвращается, но ни “графини”, ни вещей нет! А вот немец никогда с незнакомым человеком свой багаж не оставит. Или сдаст в камеру хранения, или потащит за собой — хоть на унитаз! Неужели у вас много таких доверчивых?

— Сколько угодно! И чаще всего мошенники не рядятся “под графинь”. Облапошивают в самом простонародном одеянии и без французских междометий. Хотите опыт сделаем. Зайдем в любой подъезд большого дома. И если удастся пройти мимо консьержки, поднимем половички: обязательно под некоторыми из них лежат ключи от квартир. И воры это знают. Попробуй в какой-нибудь захолустной Рязани или Кимрах обворуй квартиру! Тут же найдут воришку и так его поучат, что он и до суда не доживет. А Москва или Петербург города огромные, у нас с приезжими в летний период почти до полутора миллионов человек набегает. Здесь и пожива.

— Тогда понятно, почему аферист нашел у вас столь добрую почву для своих козней! — покачал головой Вейнгарт. Подумал, добавил: — Да и у нас, впрочем, доверчивых хватает.

...Пришел наконец тот день, когда Соколов вместе с Вейнгартом сели на Брест-Литовском вокзале в уютное, приятно пахнущее кожей, дорогими духами и паровозным дымом купе. Гулко и неожиданно ударил колокол, лязгнули буфера, задрожали в настенном шкафчике фужеры.

Через несколько минут, все более набирая скорость, овеянный черной косматостью дыма, поезд уже несся по городским предместьям.

Настроение Соколова было превосходным.

Он еще не ведал о тех трудностях, с которыми ему предстояло столкнуться.

Дрезден встретил сыщика ночной свежей прохладой, запахом трав и цветов и старательным оглушительным пением соловьев в привокзальном парке. Верный привычкам, Соколов отправился в знакомый ему отель “Континенталь”, это в Альштадте — Старом городе.

С нетерпением дожидался утра: хотелось побыстрее встретиться с глазу на глаз с Блиндером-Шварцем.

Но неприятности поджидали его в лице городского прокурора. Сонный господин с длинным цветастым носом в прожилках, говорившим о пристрастии его обладателя к Бахусу, кисло улыбнулся узкой щелкой рта:

— Дать вам санкцию на обыск и арест господина Шварца? Это ваша шутка? Господин Шварц — почтенный бюргер и налогоплательщик. Среди его друзей много высокопоставленных лиц и даже фрейлейн Герда — дочь министра внутренних дел Саксонии. Я не желаю портить отношений с министром. А какой у вас обвинительный материал против господина Шварца? Голословные обвинения?

— Но он организовал кражу редчайшего по стоимости колье! Я приехал, чтобы разоблачить этого вора и афериста. Наверное, хватит морочить добрых граждан.