Иван Любенко - Тень Азраила

– А! Я вас узнал! Вы и есть тот самый русский, которому сегодня я приносил фото! Только вы были без усов…

– Был без усов, а стал с усами. Чему удивляться? Вся наша жизнь – сплошная тамаша [123].

– Но как вы узнали, что я сюда хожу? Вы давно следите за мной?

– Достаточно посмотреть на ваше лицо, чтобы понять, что вы териакеш [124]. Пожелтевшие белки глаз, мутный и рассеянный взгляд очень красноречиво свидетельствуют о вашем пагубном пристрастии.

Статский советник освободил ногу фотографа.

Достав из кармана несколько ассигнаций, он бросил их ему на колени.

– Возьмите. Тут ваш заработок за полгода. Купите детям гостинец, новое платье жене… Только не вздумайте шутить или играть со мной в прятки… Сам Ибли [125]не сможет придумать всех мучений, которые обрушатся на вашу голову в случае обмана.

– Хорошо, – затряс головой фотограф, пряча купюры, – я все сделаю, как вы сказали, не беспокойтесь.

– Вот и договорились.

Как раз в этот момент на лестнице послышались шаги, и Клим Пантелеевич спешно покинул комнату.

…Хасан Сэджади – фотограф адлие – Ардашева не обманул. Он принес фото. Убийца Байкова и возможный обладатель секретных документов, украденных у Раппа, теперь был известен. Именно поэтому сегодня, 15 августа 1914 года, чиновник по особым поручениям МИД России Клим Пантелеевич Ардашев и раздумывал, как ему поступить.

Во-первых, следовало решить, что делать с самим преступником: устранить либо не трогать. Во-вторых, обеспокоенность вызывала судьба Резы Тихрани – министра народного просвещения и ценного агента Петербурга. Если представить, что бумаги, написанные его рукой, окажутся у неприятеля, то с министром в любой момент может произойти «несчастный случай». В-третьих, как следовало отреагировать на приглашение шведского консула отправиться на соколиную охоту? Согласиться или нет? И хотя подробная шифрованная телеграмма уже была отправлена на Певческий мост и можно было полностью положиться на руководство, ждать и ничего не предпринимать, но тогда Ардашев не был бы Ардашевым. Да и ситуация могла измениться в любой момент. Неизвестно, какой следующий ход предпримет убийца. «Похоже, он уже поверил в свою безнаказанность, – размышлял Клим Пантелеевич, – а это очень опасно. Кто знает, что у него на уме? Да и слишком далеко зашел этот господин. Стало быть, с ним надобно заканчивать. Другого варианта нет». Он достал свой старый «браунинг» и передернул затвор. Механизм, как всегда, работал безотказно. «Ладно, пора спать, – решил статский советник. – Завтра предстоит тяжелый день».

Утро пришло вместе со стуком в калитку. Ферох впустил подъесаула Летова, который лично передал Климу Пантелеевичу запечатанный конверт и, сославшись на срочные дела, поспешил обратно, в Тегеран. Он так торопился, что его шофер даже не заглушил двигатель.

Письмо состояло из нескольких строк:

«Милостивый государь Клим Пантелеевич!

Настоятельно прошу Вас ни под каким предлогом не встречаться с г-м Хольмом. Оставайтесь дома. На Вас готовится покушение. Подробности позже.

Уважающий Вас п-к Кукота» .

«Что за игры? – озадачился статский советник. – И почему «подробности позже»? Ну что ж, раз на господина Ардашева «готовится покушение», значит, он останется дома. А вот какой-нибудь неприметный персиянин может посмотреть на происходящее со стороны».

Пока Ферох гремел на кухне кастрюлями, его хозяин вновь приклеил усы и, облачившись в купленный недавно на рынке невзрачный наряд обычного горожанина, незаметно выскользнул на улицу.

Свободная коляска оказалась неподалеку. Сурчи вскинул вожжи, цокнул языком, и каурая лошадка понеслась трусцой. Конечно, после автомобиля езда в экипаже казалась убийственно медленной.

Примерно через час дипломат добрался до улицы Эмин-эс-Салтанэ, где находился особняк консульства Шведского королевства.

Автомобиль Магнуса Хольма был припаркован перед домом. Это означало, что консул, вероятнее всего, собирается куда-то уезжать. У перекрестка стоял таксомотор; до него оставалось саженей сто пятьдесят – двести. И Клим Пантелеевич подумал, что в случае надобности эту машину можно будет нанять, если, конечно, она была свободна. Стоит заметить, что такси в Тегеране было чрезвычайно дорого и местные жители почти никогда им не пользовались, не считая, конечно, богатых ханов или деллали, стремившихся показать окружающим, насколько они удачливы.

Ардашев купил у аджиль-фуруша жареных фисташек с изюмом и, примостившись на камне, расположился среди самшитовых кустов, откуда открывался хороший вид на особняк шведского приятеля. Не прошло и четверти часа, как двери консульства распахнулись и оттуда, смеясь, вышел господин Хольм. Он что-то рассказывал своему повару, следовавшему за ним тенью. В ответ Джавад лишь слегка кривил губы в улыбке и чинно кивал. Со стороны могло показаться, что этот громила-перс и есть главный.

Неожиданно послышался рев мотора. Клим Пантелеевич повернулся. Прямо по улице на большой скорости несся тот самый таксомотор. Поравнявшись с «Рено», такси приостановилось. Вдруг оттуда высунулась рука с часами и наганом. Раздались четыре громких хлопка. Стрелок был точен: каждому досталось по две пули в голову. Рванув с места, авто скрылось за поворотом. На улице послышались крики. Из шведского консульства выбежали испуганные, оторопевшие от ужаса служащие. На их перекошенных лицах застыл страх. Картина была не из приятных: у господина Хольма снесло полноса, а Джавад лишился левого глаза. Ударная волна отбросила тела назад. Сомнений неосталось: смерть настигла обоих.

Оставаться на месте происшествия не было никакого смысла, и Ардашев, опустив глаза, торопливо свернул за угол. Пройдя квартал, он нанял извозчика и поехал домой.

Всю обратную дорогу статского советника не покидало чувство брезгливости, будто он напился чернил с мухами. По всему выходило, что шифр, которым его снабдил князь Мирский, уже не представлял сложности для военного агента и его людей. Последнее донесение расшифровано. А значит, прочитаны и предыдущие телеграммы. И пока Певческий мост размышлял над ответом, военная разведка провела акцию. Теперь им было известно все, включая имя высокопоставленного агента, завербованного еще Раппом. Не исключено, что Кукота захочет на него выйти. Статскому советнику не оставалось ничего другого, как безотлагательно встретиться с полковником и поговорить начистоту. «Хорошо хоть «объект» устранили без моего участия, и список загубленных мною душ не увеличился», – отметил про себя Клим Пантелеевич. С этими безрадостными мыслями он подъехал к дому.

Расплатившись с возницей, дипломат шагнул к калитке и только собирался постучать железным кольцом по металлическому выступу, как заметил, что она открыта. Он тихо вошел. Сквозь ветви деревьев на веранде маячил чей-то силуэт. Приблизившись, Ардашев разглядел гостя. Им оказался подъесаул Летов. Перед ним стояла початая бутылка водки, пузатенький «истакан» и мисочка с аджилем.