Александр Прилепский - Бега

— А у тебя имеются другие предложения?

— К сожалению, нет. Сашка Соколов ничего нового о Барсике и его "кошках" пока не узнал… А как тебе, сегодня, Иволгин показался?

— Ты о чем?

— Не понравилось мне что-то его напоминание Бутовичу о вызове. Похоже, провоцирует старика.

— Да, дуэль с участием председателя суда чести — это скандальёза, — минуту подумав, ответил Лавровский. — Смотри, Сергей…

На лавочке сидела молодая, стройная брюнетка. С первого взгляда на неё на память пришли слова Чернова о породистости.

Алексей в подобных случаях всегда немного конфузился. Не хватало ему развязности, умения заводить непринужденные, ни о чём разговоры. Поэтому охотно предоставил действовать известному волоките Малинину.

— Добрый вечер, сударыня, — слегка приподняв цилиндр, обратился он к незнакомке. — Прелестная сегодня погода, не правда ли?

— Просто изумительная, — улыбнулась в ответ женщина. — Даже не верится, что в Петербурге сейчас зарядили дожди.

— Позвольте поинтересоваться, давно вы из Петербурга?

— В субботу приехала.

— Как истинный патриот своего города обязан узнать мнение такой очаровательной женщины о Первопрестольной, — присаживаясь рядом с брюнеткой Сергей, как показалось Алексею, нес какую-то околесицу. Сам же он, тем временем, внимательно изучал новую знакомую. Зелёноглазая. На мизинце перстень с крупным изумрудом. Да и одета, явно не из магазина готового платья.

— Москве не хватает Невского проспекта.

— Чем же он так дорог вашему сердцу? — не унимался Сергей.

— Чудесное место для прогулок, — лукаво улыбнулась брюнетка. — Если дама вечером гуляет по четной стороне, то дает понять, что не прочь свести знакомство. А если по нечетной, со стороны Гостиного двора — то просто вышла подышать воздухом. И никто приставать к ней не станет.

— Извините, сударыня, — несколько растерялся от такого поворота разговора Сергей. — Право не знал.

— Вы меня не так поняли, — задорно рассмеялась брюнетка. — Считайте, что мы сейчас на четной стороне Невского.

— В таком случае, позвольте представиться, — видимо вспомнив утреннюю роль, Малинин лихо щелкнул каблуками. — Ротмистр Брусникин Сергей Сергеевич.

— Алексей… э… Писемский, — не сразу нашелся Лавровский. — Литератор.

— Алексей Феофилактович, вам, часом, не родственник? — насмешливо приподняла бровь женщина. — Я без ума от его "Тысячи душ".

— Нет. Однофамилец.

— А я — баронесса Звездич, — лукаво улыбнулась брюнетка. — Нина.

Странная "кошка", мелькнула мысль у Лавровского. Русскую словесность знает — и Писемского, и Лермонтова.

Они гуляли по аллеям, пили чай в буфете.

— Ах, как хочется сейчас холодного шампанского, — мечтательно улыбнулась Нина. — Но здесь его не подают, а ходить по трактирам порядочным женщинам, увы, не принято.

— На "Славянский базар" это правило не распространяется, — начал было Алексей, но тут же придержал язык. Ужин в модном ресторане был им с Малининым не по карману.

— Нет, нет… Там могут встретиться мои знакомые по Петербургу, — продолжала, тем временем, женщина. — А знаете, что… Наверное, я покажусь вам не скромной… Ну и ладно! Поедемте ко мне. Угощу вас изумительным брютом. Мне вчера прислали дюжину из голицинских подвалов. Мы ведь с Машей, женой Лёвушки, приятельницы.

Как лихо сочиняет, подумалось Лавровскому. Лёвушка, судя по всему, это князь Лев Сергеевич Голицин. Недавно появившееся шампанское из его завода "Новый свет" знатоки ценили наравне с лучшими французскими сортами.

Выходя из сада, Нина прикрыла лицо короткой, густой вуалью. Извозчик, нанятый у входа в "Фантазию", оказался тем самым Семёном, который вез вчера

Малинина в сыскное.

— Она? — шёпотом спросил его Сергей.

— Ага, — ответил тот, — баронесса…

Выяснилось, что баронесса остановилась в "Лоскутной" гостинице. Гостиница эта, не смотря на своё неблагозвучное название (а получила она его от одноименного переулка, возле которого находилась) считалась одной из лучших в Москве.

По широкой лестнице, с перилами фигурного литья, поднялись на второй этаж. Нина занимала роскошный двойной номер. На улице было ещё светло, а здесь, от тяжелых занавесей и ковров, царил приятный полумрак.

— Располагайтесь, господа! — любезно предложила женщина. — А я сейчас распоряжусь.

Когда они остались вдвоем, Алексей указал взглядом на дверь в другую комнату, прошептал:

— Там кто-то ещё. Осторожность не помешает.

Сергей понимающе кивнул, достал револьвер, положил рядом с собой и прикрыл цилиндром.

С подносом, на котором стояли бутылки и бокалы, вернулась Нина. Друзья взглянули на неё и обомлели. Из всей одежды на женщине был только перстень с изумрудом.

— Что же вы, господа, до сих пор одеты? — как-то игриво-осуждающе, покачала она головой. — А ещё говорят, что только дамы не могут обойтись без услуг камеристки… Даша помоги!

В комнату впорхнула ещё одна молоденькая женщина. В отличие от Нины, пухленькая, светловолосая и голубоглазая. А вот одета она была точно так же как баронесса — в костюме Евы…

Из "Лоскутной" они вышли ближе к полуночи.

— А ниточка-то оборвалась, — устало вздохнул Лавровский — Свальный грех, французская любовь и никакого тебе хипеса.

— Ты бы посмотрел, на всякий случай, у тебя все на месте? — предложил Сергей, ощупывая карманы.

— Похоже всё. Хотя опасался, что откусят.

— Да ну тебя, в самом деле! Деньги? Часы? Проверь…

— Даже не подумаю. Ты на доску в вестибюле посмотреть догадался? — спросил Алексей, имея в виду обязательные для всех гостиниц доски при входе, на которых мелом записывали фамилии постояльцев.

— Нет, — смутился Сергей, поняв свой промах. — Не до того было.

— А я посмотрел. Баронессу нашу зовут Александра Михайловна, — Алексей замолчал, заранее предвкушая, какое впечатление сейчас произведёт на друга.

— А фамилия?

Лавровский назвал одну из самых аристократических фамилий:

— Так что ни какая она не баронесса, а светлейшая княгиня…

Малинин жил у Рогожской заставы, у сестры, бывшей замужем за купцом из старообрядцев. Идти туда было далеко, да и не хотелось.

— Переночую у тебя? — попросил он Лавровского — А то приду с амбре, сестра пилить будет. Больно уж она боится, что я как батюшка, сопьюсь.

— Конечно, ночуй! — согласился Лавровский.

Ночная прохлада приятно освежала, спать расхотелось. Малинин даже принялся мурлыкать под нос довольно игриво переделанную песенку о девицах пошедших однажды в лес:

Я хочу вам рассказать, рассказать,

Как стрелочек шел гулять, шел гулять…

И вдруг предложил:

— Сегодня Байстрюков в сыскном дежурит. Давай к нему в гости заглянем?