Александр Прилепский - Бега

Василий Романович Быковский у двери своего кабинета прощался с высоким полным мужчиной в голубом жандармском мундире. Лавровский сразу узнал Скандракова.

— Зайдите к окружному прокурору, батенька. Если он одобрит, вполне можете на меня рассчитывать.

Следователь посмотрел в след жандарму:

— Милейший человек, Александр Спиридонович.

— А в Москве его не любят, — заметил Алексей.

— Резковат. Суров. Не склонен потакать просьбам власть имущих и денежных мешков… Да и где у нас жандармов любят?

— Во втором заезде — Зима, — тихо сказал Лавровский. — В первом пока не понятно. Узнаю, найду вас на бегах.

— Зима? — изумился Быковский. — Быть того не может. Все считают, что Ласточка. Ведь она в прошлом году на втором месте в долгоруковском призе осталась. Очень резво бежала, на две запряжки только отстала.

— Ласточка сейчас не в порядке. Так, что ставьте на Зиму. Много, конечно, не дадут, но рубля по три на рубль будет.

— Спасибо за совет… А о ваших подвигах, Алексей Васильевич, вся Первопрестольная судачит. Это надо-ж было в такое осиное гнездо забраться! Сенька Картузник злодей известный. По нему давно вечная каторга плачет… Да и мне пособили — интересует он меня в связи с одним делом.

Алексея обрадовало, что сам того не зная, помог ему:

— Тогда услуга за услугу. Больно меня записная книжка Байстрюкова прельщает. Не упоминается ли в ней "американец"?

— Это тайна следствия, батенька, а вы в газете распечатаете..

— Заверяю, газета тут не при чем. Мне это надо.

— Ладно, верю, — он достал канцелярскую папку, раскрыл её. — Они, голубчики, тут у меня, удобства ради все по алфавиту расписаны. Посмотрим на букву "А". Проститутки, в основном: Анна Арфистка, Анисья Хромоножка, Анфиска Француженка… Интересно, прозвище такое из-за чего получила? Поди, за склонность к французской любви… Александра Степановна… Эта свои номера на Рождественке в дом свиданий превратила. Какой-то, А.А…., Андрей Чесноков, тоже пока не установленный… Как видите, нет "американца". Ни среди дающих, ни среди берущих.

— Андрей Чесноков — это извозчик, живет на постоялом дворе Голубева у Тверской заставы… Василий Романович, а может, посмотрим ещё на букву "С"?

— А там-то, кто вас интересует?

— Странница.

— Какая такая странница? — пристально посмотрел следователь на Алексея.

— Из земли египетской. Она ещё "Трианоном" душится. Да, помнится вы её тоже искали после ограбления и убийства купца Тихона Меньшова.

Василий Романович только головой покачал:

— Догадывался, что вы, батенька, осведомлены о многом, но не настолько же… И, полагаю, это опять не связанно с газетой. Тут у вас, очевидно, свой интерес. Рассказывайте, рассказывайте все на чистоту, иначе сотрудничества у нас не получится.

Алексей рассказал о своем частном расследовании. О читавшей Островского "страннице", после появления, которой на конюшне Колюбакина начались неприятности. О графине Оршанской, пользующийся теми же духами, что и "странница". О причастности её к скандальной публикации в "Современных известиях". О том, как покойный Байстрюков "устраивал" наездникам драки и дебоши. Умолчал только о переписчиках.

Быковский, заложив руки за спину, расхаживал по кабинету:

— Интересный сюжет получается. Хотя вы, что-то и не договариваете… Понаблюдать за этой графиней не помешает. Только не доверяю я сыскному! Без охранного тут не обойдёшься. Может, Александр Спиридонович, к себе уехать ещё не успел.

Подполковника Спиридонова они перехватили, буквально, у выхода из здания судебных установлений. Быковский пошептался с ним.

— Хорошо, — сказал жандарм. — Я пошлю на Поварскую надежного сотрудника — Медникова.

— Буду признателен, — широко улыбнулся следователь и заметив заинтересованный взгляд подполковника, брошенный на Алексея, сказал. — Позвольте, рекомендовать — Алексей Васильевич Лавровский. Очень надежный и порядочный человек. Хотя и газетный репортёр.

— Наслышан, о вас, — пожал руку Алексея Скандраков. — Докладывают, проявляете большой интерес к делу наездника Терентьева. Предполагаю, кто попросил вас об этом. Передайте его превосходительству генералу Колюбакину, что я распоряжусь освободить наездника — сведения не подтвердились.

Звеня шпорами, он направился к выходу. Вдруг остановился и обернувшись, бросил через плечо:

— То, что вы разведали о "страннице" интерес представляет. Но очень вас прошу, не путайтесь больше под ногами — работать мешаете…

— Да. И это, по-вашему, милейший человек? — покачал головой Лавровский.

— Ну, резковат, что поделаешь, — заступился за жандарма следователь. — Зато, какого филера выделил! Одного из лучших в Москве.

Лавровский стоял у "катка" "Праги", так с незапамятных времен называли буфеты в извозчицких залах трактиров, и угощал Аарона Литвака. Этот маленький тщедушный человечек с грустными глазами и длинными пейсами был мастер на все руки — коновал, коваль, шорник, да вдобавок немножко барышник. Его услугами постоянно пользовались извозчики, стоянка которых находилась на Арбатской площади, конюхи и кучера из барских особняков на Поварской и Воздвиженке, даже сам брандмейстер пожарной команды Арбатской части. Поэтому Аарон знал обо всем, что происходит на Арбате. Алексей частенько получал от него сведения для газеты, и успел убедиться — если Аарон сказал, значит, так оно и есть.

— Да, вы, не стесняйтесь, Аарон Моисеевич. Может еще рюмочку?

— С удовольствием, — согласился Литвак. — Вот только не надо говорить, будто такой занятой молодой человек заглянул в нашу "Брагу" лишь для того, чтобы выпить по рюмке водки со старым Аароном и закусить рыбкой… Хотя из-за такой жирной сомовины и горячих ситников можно сходить и в Иерусалим. Говорите-таки, прямо…

— На Поварской, в доме Чернова, дама одна живет — графиня Оршанская…

— И вы за неё уже слышали? — вопросом на вопрос ответил Аарон.

— Немного.

— Таки вы должны знать, что мы с ней земляки. Оба из Бердичева.

— Графиня из Бердичева? — удивился Алексей. — Не верится, что-то.

— Обижаете, молодой человек, Это она потом графиней стала, когда вышла за старого Казика Оршанского, а так-то Юлька, дочь сапожника Хаима Блюмштейна… Ну, что за красавица! А пан Казимир, под большим секретом, вам скажу, в свои семьдесят пять большим охотником до женского пола был. Вот и отдал богу душу прямо на молодой жене…

— Хорошее наследство получила?

— Какое там! У графа от трёх жён наследников не счесть, а долгов и того больше. Зато помог бедной девочке из нашего захолустья выбраться. Она теперь как настоящая барыня живет — квартиру в девять комнат снимает, свой экипаж…