Татьяна Романова - Сизые зрачки зла

– Пожалуйста, не сердись, мы просто не ожидали от тебя такого заявления, и смеялись от неожиданности.

– Очень жаль, что для вас такие простые вещи являются неожиданными, – огрызнулась Полина, и ехидно добавила: – это наводит на мысли о том, что с мужьями вы не справитесь.

Девушки промолчали, а Вера в душе признала, что ее будущая золовка, наверное, права.

– Спасибо за совет, – примирительно заметила она, – может, я и воспользуюсь им со временем.

– И чего же ты будешь ждать? – уже весело отозвалась Полина. – Когда твой муж постареет и нужда в моем совете пропадет?

Марфа в изумлении всплеснула руками, Вероника расхохоталась, а Вера осадила мятежницу:

– Вообще-то речь идет о твоем брате. Я думаю, что нам всем нужно выбирать выражения.

– Ты права, – опустив глаза, смиренно согласилась рыжая озорница, но невеста успела заметить в них бойцовский огонек.

«Вот это и есть семейная жизнь, – почему-то подумалось Вере, – воевать с родней мужа».

Конец перепалке положила Марфа, напомнив, что пора ехать в церковь. Сестры ди Сан-Романо подхватили сзади импровизированную фату из кружевного шарфа, и Вера, наверное, уже навсегда, покинула флигель, где три месяца назад начала свою новую жизнь.

Лесная дорога так никак и не кончалась, а будто заколдованная все петляла, изнуряла поворотами. Спешащий в Солиту граф Печерский уже смертельно устал. Вся эта навязанная шефом поездка с самого начала казалась ему надуманной и бесперспективной. Вано это понимал, но отказать Чернышеву не мог, и от этого злобился еще сильнее. Что делать, ведь это было его первое задание на службе у будущего военного министра, оно решало все: победишь – карьера взлетит вверх, провалишь – пинком вышибут на улицу. В этом деле у почтеннейшего Александра Ивановича имелся личный интерес, и был тот самым нутряным, а от этого еще более важным. До чего ведь дошло, что надежда престола – генерал-лейтенант Чернышев – до душегубства докатился. Вано, конечно, сглупил: надо было бы записать потихоньку на бумажечку свой памятный разговор с начальником – вдруг когда-нибудь пригодится для шантажа. Его тогда срочно вызвали в столичный дом Чернышева. Вано постучал и вошел в кабинет, но Александр Иванович не спешил замечать своего подчиненного. Наконец он соизволил пригласить:

– Проходите, садитесь.

Поедая шефа преданным взглядом, Печерский устроился на краешке предложенного стула и с благоговением выдохнул:

– Добрый день, ваше высокопревосходительство.

Чернышев молча кивнул, а потом осведомился:

– Надеюсь, вы не женаты?

– Никак нет…

– Ну, что ж, я нашел для вас выгодную партию, и хочу, чтобы этот брак состоялся на определенных условиях. Вас это интересует? – спросил Чернышев.

Как шутит фортуна! Девушки из кондитерской на Невском оказались дальними родственницами его нового начальника. Печерский уже встречал их в музыкальном салоне Елизаветы Николаевны, да и разговоры супругов Чернышевых о судьбе этих девиц подслушивал неоднократно. Для него не было секретом, что «дядюшка» уже протянул жадные руки к имуществу сироток. Вот и дошло, наконец, до дела – шеф решил выдать одну из них замуж. Вано, конечно, предпочел бы старшую: та уже расцвела. Печерского завораживал жемчужный отлив кожи на груди графини Веры, но начальник ждал ответа и никаких встречных условий не принял бы, и Вано угодливо сообщил:

– Я с сыновним почтением приму любое ваше решение и выполню все ваши указания.

Чернышев не спешил с ответом, и Вано, трепеща, замер. Насторожить шефа было для него сейчас смерти подобно, и он поспешил добавить патоки в свой верноподданный облик – расплылся в заискивающей улыбке. Похоже, что прием сработал, поскольку Чернышев заговорил:

– Я поручаю вам важнейшее задание, надеюсь, что вы выполните его успешно, кстати, коли нет, то других шансов вам более не представится. Вы должны жениться на старшей из сестер Чернышевых и стать опекуном остальных девиц. Я помогу вам вызволить из-под ареста их приданое. Из имущества своей жены вернете мне половину, а то, что причитается остальным – отдадите полностью. Согласны?

– Да, ваше высокопревосходительство, – не моргнув глазом, отозвался Печерский, – я все выполню. Только ведь существует вероятность того, что мои подопечные захотят выйти замуж. Как тогда поступить?

– Не допускайте такой возможности, – пожал плечами Чернышев. – Соображайте!..

Печерский мысленно представил себя под руку с невестой на столичных балах, но начальник огорошил его:

– Поезжайте в Полесье, разыщите это чертово имение, подаренное Вере бабкой, войдите к девице в доверие, очаруйте ее, в конце концов.

Но все в корне меняло! Что делать в деревне? В столице ничего не стоит устроить неловкую ситуацию, когда родственники сами будут рады сбыть с рук скомпрометированную барышню. А как действовать в поместье, где девица сидит хозяйкой положения? Там, небось, ни сговорчивых свидетелей не найдешь, ни скандала не устроишь. Внутренний голос твердил Вано, что это – провал, но Чернышев уже надулся, и любые сомнения своего помощника принял бы за капитуляцию. Деваться было некуда, и Вано поинтересовался:

– А что мне сообщить графине, когда я ее увижу?

– Скажите, что дядюшка беспокоится за ее благополучие.

Чернышев заметно нервничал, он и так сказал лишнее, и, похоже, сам этого испугался. Генерал-лейтенант мотнул головой, указывая своему помощнику на дверь, и отчеканил:

– Подорожную выпишите себе сами. Казенные суммы возьмете у Костикова, он предупрежден. Все! Вы свободны!

Чернышев раздраженно уставился в бумаги, и Вано оставалось лишь откланяться, а потом отправиться в Полесье.

Внутренний голос не обманул: с молодой графиней все сразу же не заладилось, а потом она вовсе намекнула Вано, чтобы он убирался. Получалось, что он без толку просидел в этом проклятом болотном краю уже две недели. Возвращаться в столицу смысла не было: Чернышев сразу бы его выгнал. Надеясь потом как-нибудь выкрутиться, Вано решил пересидеть бурю в Смоленске, а пока потчевал своего начальника письмами-отчетами, где, не вдаваясь в подробности, врал о том, как ухаживает за графиней Чернышевой.

К праздной жизни за казенный счет Вано привык быстро и находил в ней немало приятного, и все у него складывалось совсем неплохо, пока хозяин трактира по секрету рассказал ему последнюю новость: два самых крупных имения в округе объединяются, поскольку их хозяева вступают в законный брак. Это оказалось катастрофой. Даже не представляя, что станет делать, Вано кинулся в Солиту, но проделать сразу такой путь верхом не смог и заночевал в уездном городке. Лучше бы он этого не делал: все равно так и проворочался без сна в крохотной комнатенке над трактиром. На кону стояла его карьера, он должен был сорвать эту свадьбу, и теперь все средства стали хороши.