У. Уилер - Браслет певицы

– Вы не станете возражать, если я на время позаимствую у вас этот великолепный мех? – спросил он Мелисанду.

– Но, позвольте, как же?.. – изумилась певица. – Позвольте, но… если это так необходимо… А что не так с моим манто? Берите, если хотите, но…

– Благодарю вас, мадам. Я надеюсь, ваша горничная упакует его для меня?

Горничная взяла меха и вышла, окинув инспектора недоумённым взглядом.

Экспертиза однозначно подтвердила, что пятна представляли собой следы крови. Суон, выслушав вердикт эксперта, сухопарого джентльмена с жёлтыми от реактивов и химикалий ладонями, радостно потёр руки и поспешил прочь. Эти пятна были достаточным основание снять подозрения с баронессы – барон был убит до того, как она подошла к нему, и именно тогда, когда Мелисанда, тряся мехами, всё ещё была подле кресла Фицгилберта.

Полковник Брюстер поставил точку в конце категоричной и довольно напыщенной фразы, и с удовлетворением посмотрел на плоды своего труда. Что ж, эта книга, несомненно, произведёт впечатление. Пожалуй, он считал себя главным экспертом по магическим практикам, ритуалам и верованиям туземцев Индии и Африки, и ни на секунду не сомневался в том, что его взгляд на проблему является единственно верным. Полковник вообще полагал себя искушённым во всём, что касается человеческой природы, и был чрезвычайно низкого мнения об умственных способностях остальных – всех, кто встречался на его жизненном пути.

Взять хотя бы этого инспектора Суона. Типичная полицейская ищейка: никакой фантазии, никакой проницательности, сплошное служебное рвение. Такого ничего не стоит ввести в заблуждение. Пойдёт по ложному следу, высунув язык, дай ему только почуять повышение.

Полицейский не видит того, что у него прямо перед носом, задаёт никчёмные вопросы, интересуется женскими побрякушками (дался же ему браслет этой певички!), позволил полковнику навести подозрение на всех, кроме самого себя. Это очень хорошо. Брюстер довольно улыбнулся. Не таков он дурак, чтобы выложить инспектору всё, что в самом деле видел и знал!

Конечно, было крайне неосмотрительно с его стороны задавать русскому вопрос о Южной Африке. Брюстер неожиданно встревожился: не выдал ли он себя чем – либо? Потом сам себя успокоил: нет, князь не станет распространяться об этом разговоре, не станет втягивать в это дело политику. Кто ещё мог слышать их? Мадам певичка: она сидела как раз на соседнем диване. Эффектная штучка. Но глупа, как пробка. Она наверняка не поняла бы ни слова, даже если бы услышала. Графиня? Она как раз ходила за чем-то в салон. Воплощённое noblesse oblige [6], никогда не догадаешься, что у неё на уме. Молчит и улыбается, как будда. Нет, он ничем не выдал себя, не стоит беспокоиться. Даже если его и слышали – никто не отнесётся к болтовне отставного полковника серьёзно, тем более – в таких обстоятельствах.

Полковник вскочил из-за стола и стал ходить взад-вперёд по кабинету – от слоновьей ноги к столу и обратно, обдумывая ситуацию. А что, если всё же его заподозрят? Было бы крайне глупо выдать себя на такой ерунде. Он был всегда крайне осторожен, но… Пускать дело на самотёк было не в характере Брюстера. Да, следовало бы проконтролировать ситуацию, а то это чёрт знает, куда может завести. Начнут копаться в его делах… В любом случае, лучше направить расследование по любому другому следу, чем рисковать своей шкурой.

Брюстер усмехнулся. Ему вдруг показалась чрезвычайно забавной и заманчивой идея явиться героем и добровольным помощником полиции. Историю надо подать Суону на блюдечке, готовую и симпатичную, а для этого надо было поворошить осиное гнездо. Полковник прикинул – с чего бы ему начать? Связываться с дамами ему не хотелось. В виновность дам Суон наверняка не верит, он же джентльмен, эдакий узколобый викторианский ретроград, но тем лучше… Не припугнуть ли русского пройдоху? Подходящий кандидат. Если Суон действительно подозревает его, полковника, то перевести подозрение на князя Урусова будет очень кстати. Было бы недурно поближе познакомиться с этим русским. В голове у полковника сложилась хитроумная комбинация, и Брюстер даже стал насвистывать что-то в высшей степени бравурное.

Пожалуй, мадам певичку всё же стоит тоже прижать, раз уж всплыл этот браслет. Пусть Суон сперва уверится в том, что Урусов – убийца: Брюстер разоблачит русского, затем – пришьёт к делу Мелисанду, а потом преподнесёт их полиции как рождественский подарок. В наилучшем настроении полковник Брюстер вышел из дома. Он прекрасно знал клуб, в котором имели обыкновение проводить вечера посольские иностранцы, так что путь его лежал прямо в Мэйфэр, в приятный и уединённый клуб «Сент-Джордж-хэдж», примостившийся, в самом деле, у самого портика церкви Сент-Джордж.

Урусов действительно был в клубе – он сидел в читальном зале и листал "Graphics", на столике перед ним стояла рюмка хереса и лежала стопка иллюстрированных журналов. Кресло напротив него было свободно, и Брюстер, не теряя времени даром, сел и стал в упор разглядывать князя. Тот поднял глаза и с недовольством посмотрел на визави; узнав полковника, он коротко поздоровался и вновь углубился в рассматривание картинок.

– Ну, и что вы думаете по этому поводу? – спросил Брюстер так, словно беседа их была в самом разгаре.

– Не понимаю, о чём вы, – сухо сказал Урусов, с неприязненным недоумением оглядывая своего собеседника.

– Послушайте, Урусов, давайте начистоту. Мы ведь оба замешаны в этом деле. Старший инспектор Суон подозревает и вас, и меня, и всех, кто был в тот вечер у Бёрлингтонов. Убийство Фицгилберта не шутка. А мы с вами умные, здравомыслящие люди. Оставим в стороне вопросы спиритизма, поговорим о деле. Я предлагаю вам своего рода союз.

Князь посмотрел на Брюстера с изумлением, полковник ухмыльнулся в ответ.

– Удивлены?

Урусов смерил полковника взглядом, полным презрения, и ничего не ответил.

– Ну, хорошо, князь, а инспектор спрашивал вас о браслете певички? – не обращая внимания на холодное презрение Урусова, заговорщицким тоном спросил Брюстер.

– Это полная ерунда, не вижу никакой связи между браслетом мадам фон Мюкк, мною и убийством барона, – с едва сдерживаемой неприязнью в голосе отчеканил Урусов.

– А знаете ли, почему я пришёл сюда, чтобы найти вас и предложить вам такой союз? А что, если я вам скажу, что знаю, кто убил барона Фицгилберта? И даже знаю, что случилось с браслетом мадам Мелисанды? – спросил Брюстер и торжествующе посмотрел на русского князя.

– Меня не интересует эта история, сэр, – перебил его Урусов, откладывая журнал, – вы зря теряете время. Меня совершенно не интересуют драгоценности мадам фон Мюкк, как и она сама, и я прошу оставить меня.