У. Уилер - Браслет певицы

– Боже мой, прямо злой рок преследует бедняжку, – заметил Флитгейл, с аппетитом приступая к мясу.

– Да, и поскольку все эти драгоценности являются личной собственностью певицы – это, знаете ли, в основном подарки от мужа и почитателей таланта – то этот самый злой рок значительно пополняет её счета, – сообщил Суон.

– Очень выгодный рок, – вставила своё замечание Ива.

– Подождите, инспектор, как вы сказали? Фон Мюкк? – Гай наморщил лоб.

– Именно, мой друг.

– Я встретил одного барона фон Мюкк в Турции…

– В Турции? – в один голос спросили Суон и Ива.

– Ну да, а собственно – где я был? Это случилось, когда я мыкался по чиновникам. Из Антепа меня направили в Стамбул, где я должен был подписать какие-то бумаги, и мне пришлось несколько дней блуждать по чиновничьим кабинетам. Восточная бюрократия… о… я завидую археологам будущего! Если они раскопают все эти горы бумаг, все эти сокровищницы никчёмных документов – они получат восхитительную картину полного беспорядка в государственном аппарате Порты! Полная бессмыслица! Все курят и пьют кофе. Куда ни приди – бакшиш и разговоры. Да, простите. Я впадаю в грех любого путешественника – начинаю делиться впечатлениями, – смущённо улыбнулся Флитгейл и продолжил. – Так вот, мне пришлось довольно долго дожидаться одного исключительно важного визиря из таможенного управления – надо было оформить бумаги на вывоз находок. Я маялся в коридоре, когда из кабинета вышел немец, за ним шёл турок-чиновник. Они говорили по-немецки. Турок несколько раз назвал его господином фон Мюкк и много раз повторил, что был счастлив его видеть и всё исполнит в точности, как господин фон Мюкк распорядился.

– Как выглядел этот немец?

– Такой крепкий господин, челюсть вперёд. Глаза светлые. Типичный немец, – с трудом справился с описанием Флитгейл. – Несомненно, если бы ему пришлось описывать осколок керамики или обломок костяной ложки, он справился бы намного успешнее.

– И что это был за кабинет? – спросил Суон, весь подбираясь и подаваясь вперёд.

– Боже мой, инспектор, неужели вы думаете, что я что-то понимал там? Меня привели к дверям и сказали – ждите, вас примут. Это было в Таможенном управлении. Говорю же – там полная неразбериха, куча кабинетов, все ходят, пьют кофе и никто ничего не знает…

– И когда это было?

– В середине сентября. Точно – это было после того, как я проводил мисс Иву в Лондон, а сам остался в Стамбуле оформлять бумаги.

– Почти месяц назад… – Суон помрачнел и закрыл свой блокнот. – Честно говоря, я думаю, что эта вот ветвь – всё, что касается нашей примадонны, это, если позволите – «из другой оперы». По крайней мере, я так считал до недавнего времени, теперь не уверен. Мелисанда очень подозрительна, но – никаких связей с убитым Фицгилбертом, ни малейшего намёка, кроме того, что Фицгилберт поздоровался с Мелисандой и передал поклон её супругу… Но они – люди одного круга, могли встретиться где угодно. Мы почти ничего не знаем об этом бароне фон Мюкк. Конечно, нет ничего сверхъестественного в том, что он мог по каким-то деловым причинам оказаться в Турции, нет ничего странного в том, что он ревнует свою жену, ничего… Но хорошо бы познакомиться с ним поближе. Меня крайне интересует вся эта история с ценностями мадам. Но как это организовать? – Суон нахмурился и сердито посмотрел на Иву.

– О! Я, кажется, знаю, кто может пойти к фон Мюкку! – подняв вверх изящный пальчик, сказала Ива и выразительно посмотрела на Алоиза, который в это время был увлечённо занят бараньими рёбрышками. Прислушавшись к повисшей паузе, Алоиз с непониманием поднял взгляд и встретился глазами с мисс Ивой, глядящей многозначительно и повелительно.

– Я? – растерянно переспросил Алоиз, и рука его непроизвольно потянулась к пробору.

– Конечно, Алоиз, конечно, ты, – медовым голосом отозвалась Ива.

– Хм… А безопасно ли это? – с сомнением пробурчал Суон.

– Совершенно безопасно, – заверила Ива. – Вам, инспектор, формально нечего делать у фон Мюкка; я вряд ли найду убедительный повод для визита, а мистера Флитгейла, пожалуй, он мог запомнить. Это может быть хорошо, но может быть и плохо. А Алоиз… Он прекрасно справится с ролью. К тому же, говорит по-немецки, это может пригодиться.

– Что же, неплохая идея, – согласился Суон.

Алоиз, который всё это время переводил взгляд с госпожи на инспектора и обратно с выражением крайнего страдания на лице, начал робко отнекиваться.

– Право, я ведь совершенно лишён сценического дара…

– Тебе не придётся ничего играть, Алоиз!

– Госпожа, я составил гороскоп на ближайшие дни. Он крайне неблагоприятен. Он просто ужасен, госпожа… Я не стал бы… Юпитер стоит очень дурно…

– Альвизе! – в голосе Ивы зазвучал металл, и секретарь мучительно-покорно опустил голову.

– Нет, разумеется, если это необходимо… Надеюсь, мне не придётся э-э-э… изменять мою внешность? – с надеждой добавил он.

– Полагаю, сойдёт и так, – милостиво сказал Суон, наслаждаясь замешательством секретаря, – хотя… может быть, усы? Как вы полагаете, мисс Ива?

– Хорошо и без усов, – рассудила Ива.

Алоиз вздохнул с огромным облегчением.

Алоиз послал визитную карточку с лакеем и был очень скоро принят фон Мюкком. Барон был мужчиной лет сорока, атлетического телосложения, с лицом приятным, хотя довольно высокомерным. Несмотря на утренний час, он был безупречно одет и тщательно выбрит, напомаженная голова была аккуратно покрыта сеткой. Барон окинул Алоиза оценивающим взглядом льдистых голубых глаз, но, кажется, остался доволен увиденным.

– Чем обязан, мистер… Вейсе? – спросил фон Мюкк, приглашая Алоиза сесть к столу и сверяясь с визиткой.

– Ваше превосходительство, я, как вы изволите видеть, являюсь представителем страховой компании «Зигель и Браун». Приношу тысячу извинений за беспокойство, но я вынужден потревожить вас по крайне деликатному делу.

– Что же это за дело?

– Это касается вашей супруги, мадам Мелисанды фон Мюкк, которая является нашей клиенткой.

– Вы – немец? – спросил фон Мюкк резко.

– Да, ваше превосходительство, – ответил страховой клерк так, словно признавался в невинной слабости.

– Тогда, ради бога, давайте говорить по-немецки. Я не доверяю английской прислуге. Она крайне любознательна. Теперь я готов слушать вас, хотя подозреваю, что дело не из приятных, – фон Мюкк перешёл на немецкий.

– О, да… Ваше превосходительство, ваша супруга – одна из наших особо важных клиенток, сами понимаете – престиж и реклама… Она застраховала в нашей компании некоторое количество своих драгоценностей, что само по себе, конечно, является со стороны мадам похвальной осмотрительностью, – Алоиз говорил, тщательно подбирая слова, от усердия слегка склонив набок гладко причёсанную голову, и глядя на фон Мюкка взглядом, призванным заверить его в своих самых искренних намерениях.