Мередит Митчелл - Змея в гостиной

– О, мама, что же ты натворила тогда? – пробормотала Эмили, слезы уже текли у нее по щекам, хотя она и не дочитала еще до окончания истории тайной любви ее сестры.

«Ты удивишься такой скрытности твоей сестры, она всегда казалась бесхитростной девушкой, но любовь меняет людей. Конечно, ей приятны были ухаживания лорда Гренвилла – любой девушке доставляет удовольствие осознание того, что у нее есть поклонники. Уильям был так мил и остроумен, он мог бы покорить ее, не будь ее сердце уже занято. К тому же, глядя, как Луиза кокетничает с ним, смеется его шуткам и принимает букеты, у твоей матери не могло возникнуть подозрений, никому бы и в голову не пришло, что эта юная леди влюблена в кого-то другого.

Но время шло, лорд Гренвилл вот-вот должен был сделать предложение, а тогда пути назад у нее уже не было бы. И Луиза умоляла меня помочь поговорить с леди Уитмен. Признаться, я находила Уильяма куда более подходящим мужем для нее, нежели бедный священник, довольно скучноватый, как мне казалось, пусть и добросердечный и искренне любящий Луизу. Все же я не могла отказать племяннице в просьбе, решалась ее судьба, и я поговорила с вашей матерью. Тогда мы поссорились в первый раз. Оказывается, между нею и леди Пламсбери все уже было решено относительно приданого Луизы, обе эти амбициозные женщины находили предстоящий союз удачным для обоих семейств, и вдруг все может рухнуть из-за какого-то нелепого увлечения, как назвала леди Уитмен чувство своей дочери.

Разумеется, о браке Луизы с ее избранником моя кузина и слышать не хотела. Увы, дорогая моя, худшее было еще впереди».

Эмили отложила письмо и вытерла слезы – она боялась, что из-за них чернила расплывутся и она не сможет дочитать до конца эту печальную повесть. А в том, что она окончится печально, сомневаться не приходилось – леди Гренвилл, по правде говоря, ведь уже знала конец этой истории.

«Леди Уитмен рассказала обо всем леди Пламсбери, и старуха предприняла собственные меры. Она не была матерью Луизы и не собиралась жалеть ее, впрочем, как и собственная мать. Похоже, бабушка лорда Гренвилла пригрозила Луизе, что, если она откажется выйти замуж за ее внука, ее возлюбленного ждут серьезные неприятности. Луиза не объяснила мне, что старуха имела в виду, но, зная леди Пламсбери с ее маниакальной, не побоюсь этого слова, страстью к приобретению все новых и новых земель, я готова предположить, что она могла даже угрожать жизни несчастного юноши, невольно ставшего на пути исполнения ее чаяний.

Узнав об этом, я пришла в ярость, и между мной и вашей матерью произошла вторая ссора. Скандал был ужасен, и после него мне было предложено никогда больше не появляться в вашем доме. Как я уже писала тебе, я и сама не желала и слышать о своей кузине, а еще я не могла смотреть на страдания Луизы. Я предлагала ей бежать вместе с ее избранником, они могли уехать со мной в Италию и жить на вилле, которая стала с тех пор моим домом, но твоя сестра была воспитана послушной дочерью и не осмелилась противостоять леди Уитмен. Или же она боялась за своего возлюбленного, скорее всего, и то и другое вместе. Как видишь, в наш просвещенный век влюбленные страдают из-за жестокости родителей не меньше, чем во времена Шекспира.

Вот так случилось, что я уехала и предоставила Луизу своей судьбе. Юноша, в которого она была влюблена, тоже не пожелал оставаться в Англии. Его-то мне удалось уговорить поехать со мной, я обещала твоей сестре, что присмотрю за ним. Наше путешествие было безрадостным, добравшись до Италии, мы расстались. С моей помощью он сумел устроиться помощником викария в англиканскую церковь в Вероне – это все, что я могла для него сделать. Город несчастных влюбленных как нельзя лучше подходил для юноши с разбитым сердцем. Увы, он не мог похвастаться крепким здоровьем, и душевная боль ослабила его сильнее, чем любой недуг. Время от времени я писала ему, чтобы узнать о его здоровье, и однажды в ответ пришло письмо от его друга, мистера Трентона… Ты уже поняла, какая весть была в его послании».

– Мистер Трентон! Так, значит, кулон попал к нему не случайно, камень не путешествовал по Европе, переходя из рук в руки, как думали мы с подругами, он все это время был в Италии у возлюбленного Луизы! – Молодая женщина с трудом справлялась с рыданиями, ей придавала сил только необходимость добраться до окончания письма.

«Что ж, теперь тебе известно все, что знаю я о первой любви Луизы и обстоятельствах, побудивших ее принять предложение лорда Гренвилла. Надеюсь, она все же была счастлива, со временем первое робкое чувство зачастую угасает, так могло быть и с твоей сестрой. Уильям любил ее и, я уверена, старался выполнять все ее желания – не так уж мало для женщины. Хотелось бы мне знать, как сложились твои отношения с лордом Гренвиллом – об этом жена моего покойного брата не смогла мне сообщить ничего вразумительного, кроме того, что ваш брак порадовал твою семью и леди Пламсбери. Но ты ведь напишешь мне обо всем, не так ли, дорогая?

Прежде чем я перейду к Феллоузам, я хотела бы предостеречь тебя, Эмили. Храни в секрете все, что узнала от меня, и ни в коем случае не пытайся говорить об этом с матерью или леди Пламсбери. Ничего уже нельзя изменить, и тебе не стоит портить отношения с семьей. Особенно с леди Пламсбери. Я уже говорила, что эта женщина может быть опасна, будь осторожна в своих высказываниях. Она уже стара и вскоре предстанет перед высшим судией. Я никогда не была особенно религиозна, но верю – ее ждет возмездие за то, что она совершила по отношению к твоей сестре, и вполне допускаю – это не единственный ее грех.

Что касается семейства Феллоуз, я довольно хорошо знала первую миссис Феллоуз, милую, добрую женщину, у которой не хватало сил и здоровья, чтобы воспитывать в строгости свою единственную дочь. Шарлотта росла настоящим сорванцом, судя по твоим словам, она осталась такой и когда выросла. После того как мистер Феллоуз, которого я всегда считала напыщенным болваном, женился на этой спесивой красавице из обнищавшей семьи, я виделась с ними лишь несколько раз. Очевидно, мистер Трентон влюбился в Шарлотту и подарил ей кулон, оставленный ему в наследство другом. Я рада, что камень вернулся к тебе, но не стоит показывать его Уильяму или твоей матери. Когда-нибудь я с удовольствием погощу в Гренвилл-парке, и мы с тобой будем смотреть на него и вспоминать нашу милую бедную Луизу.

На этом я, пожалуй, закончу свое письмо, оно получилось непомерно длинным. Мы многое должны еще рассказать друг другу, и сейчас твоя очередь садиться за перо. Нежно целую тебя со слезами на глазах, твоя тетушка Розалин.

Если у тебя есть какой-нибудь портрет, пусть даже рисунок одной из твоих подруг, я бы хотела, чтобы ты прислала его мне. Мне не терпится увидеть, какой женщиной ты выросла. И, конечно же, я хотела бы взглянуть на сына Луизы – он так же очарователен, как она в детстве?»