Елена Руденко - Земную жизнь пройдя...

На несколько мгновений воцарилась пауза. Я невольно восхитился благородством и честностью молодого доктора. А вдруг он разыграл спектакль, чтобы усыпить бдительность?

— Хочу попросить вас по возможности присматривать за вашей сестрой, — наконец, произнёс я.

Оринов с удивлением взглянул на меня.

— Меня беспокоит интерес Ильинского, — пояснил я.

— Ильинский… Да, его заинтересовали таланты сестры… Разумеется, я не оставлю без внимания его интерес… Но, насколько мне стало известно, Ильинский из тех, кому чужды страсти, и он равнодушен к женщинам… Люди, одержимые идеями, живут иными интересами…

— Вот эти качества и вызывают беспокойство, — заметил я, — какие цели преследует Ильинский? Возможно, вашей сестре грозит опасность…

— Вы правы, невозможно знать о мыслях этого мрачного человека. Я поговорю с Дианой. Возможно, ей лучше отказаться от предложения Ильинского…

— Нет-нет, мы не знаем, о намерениях его человека. Возможно, отказ повлечет еще большую опасность, — задумался я.

Доктор Оринов проникся моим беспокойством.

— Я чувствую малейшее настроение сестры, даже когда она скрывает правду, — сказал он, — еще с детства. Думаю, смогу почуять неладное…

Мне вспомнилось серьёзное бесстрастное лицо Ильинского. Они с Соколовским как две противоположности, ставшие противниками. Один из них холоден и нелюдим, второй, напротив, любит жизнь и желает вкушать удовольствия.

Диана Оринова держалась приветливо и уверенно, хотя выглядела расстроенной после разговора с гостьей, явно опасаясь за ее судьбу.

— Вам известно о переживаниях моего брата, — вздохнула она, — мне жаль Натали, очень хочу верить, что она пойдет на поправку. Натали стала мне как сестра…

— Ваш брат очень талантливый доктор, неспроста ее жизнь в его руках, — повторил я фразу, сказанную молодому врачу.

Художница благодарно улыбнулась.

— Мои мистические таланты возникли внезапно, — произнесла она, не дожидаясь вопроса. — Я очень благодарна вашей родственнице, что она выслушала меня… Надеюсь на ваше согласие, чтобы Александра оказала мне помощь…

— Не вижу причин препятствовать вашему общению, но в ответ хочу рассчитывать на вашу откровенность, — ответил я, — вы не должны скрывать от меня тайны…

Барышня, отведя взор, кивнула.

— Я бы хотела, чтобы Александра стала моей советчицей в мистических делах, особенно в моментах общения с Ильинским… Понимаю, она может отказаться.

Уверенный голос собеседницы задрожал.

— Вы боитесь Ильинского? — спросил я.

— Да, его надменность и бесстрастность пугают. Чувствую, что он обладает сильной мистической властью. Я не смогу отказать ему, во власти Ильинского разрушить мою судьбу при помощи мистических сил.

— Ваше беспокойство вполне понятно, разумеется, мы поможем вам.

Оринова облегченно вздохнула.

— Но так хочется верить в лучшее, возможно, предложение Ильинского изменит мою жизнь, — ее слова прозвучали мечтательно.

— Всё может быть, — кивнул я, — но будьте осторожны. Вы не зря опасаетесь. Никто не может угадать намерения Ильинского. Не хочу вас пугать, но ваша жизнь подвергается опасности…

Диана кивнула. Её лицо вновь озарила улыбка, в зелёных глазах мелькнул огонёк.

— Я не из тех, кто струсит, — к ней вернулась привычная уверенность и дерзость.

Диана Оринова нанесла ко мне визит сразу же после встречи с Ильинским, она выглядела очень взволнованной, можно сказать, напуганной.

Ольга согласилась дать нам время побеседовать наедине, хотя опасалась за моё душевное состояние.

— Помни, Аликс, через час тебе нужно собираться, — тактично намекнула она гостье.

Моя собеседница начала свой рассказ, который я записала сразу же после её ухода, дабы не упустить подробности, которые могут оказаться важными для следствия.

Я вошла в квартиру Ильинского, занимавшую весь третий этаж дома на Фонтанке. Лакей, проводивший меня, оказался очень любезным и приветливым.

— Поглядел я ваши рисунки у барина. Не знаю даже, как можно суметь нарисовать так хорошо! — сказал он восхищённо. — Хотя некоторые меня напугали, сильно чёрные, и рожи страшные.

Смутившись от неожиданной похвалы, я спешно поблагодарила моего провожатого.

Ожидаля увидеть светскую роскошь, я была удивлена, что жилище богатого аристократа обставлено довольно скромно. Ильинский оказался равнодушен к предметам внешней роскоши.

Меня проводили в библиотеку — огромную комнату, которая могла бы служить залом для бальных танцев. Корешки старинных книг с таинственными знаками зачаровали меня. Странное пугающее ощущение, будто попала в библиотеку чернокнижника.

— Благодарю, что не заставили меня ждать, и прибыли вовремя, — голос Ильинского звучал добродушно.

Он заботливо подвел меня к креслам, выражая свою благосклонность.

— Не стоит меня бояться, — улыбнулся он, — возможно, до вас дошли нелицеприятные слухи обо мне, будто я злодей-колдун, — Ильинский рассмеялся, пристально глядя в глаза. — Не стоит доверять им, люди любят обсудить и осудить других, придумывая страшные истории.

Я не знакома с тонкостями светского этикета, но она понимала, что со мною Ильинский ведёт себя слишком вольно. Ильинский не позволил бы подобной манеры разговора со знатной особой. Почувствовала, что, получив внимание таинственного господина, я оказалась в ловушке, он волен заставить исполнять любые приказы, я в его мистической власти.

— Мне не страшно, — я понимала, что мои слова звучат по-детски, и убеждаю себя как ребенок, боящийся темноты. — Прошу вас изъясниться, что вам угодно…

С трудом удалось придать своему тону уверенность и даже насмешливо улыбнуться, лукаво взглянув в глаза Ильинского. От его стального взгляда стало жутко, но я смогла не отвести взора.

— Вам следует унять волнение, никто не желает вас убивать, — жёстко произнес он, — меня заинтересовали ваши мистические таланты… Я знаю, что вы можете помочь мне… Уверяю вас, без щедрой благодарности вы не останетесь… Дела мистические должны быть щедро вознаграждены, иначе не имеют силы.

Ильинский жутковато улыбнулся.

— Но я должен быть уверен, что у вас достаточно храбрости, чтоб не подвести меня.

Я возмущённо отпрянула.

— Спешу вас заверить, что я не из числа светских слащавых барышень, падающих в обморок, — резко ответила я.

Мой ответ понравился собеседнику, и он одобрительно кивнул, театрально зааплодировав. Его хлопки эхом разнеслись по залу библиотеки.

— Вы нарисовали мой портрет на фоне Новой Канавы… Не утруждайте себя объяснениями. Знаю, что вы не видели меня раньше… Понимаю, что сюжеты внезапно появляются перед вашим взором… Мне известна сущность вашего таланта… Но вам пока знать рано…