Елена Арсеньева - Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник)

– У меня было время обдумать последнее слово Настасьи, – невозмутимо продолжал тысяцкий. – Негодяй, о котором говорится в псалме, тот, у которого рука полна мздоимства, есть не кто иной как Стриго. Мне надо было бы понять это раньше, однако мысль настолько чудовищная, что не сразу пришла мне на ум!

– Но если Настасья хотела указать на Стриго, почему она не произнесла его имени?

– Моя дочь была поражена мрачным предсказанием. Я тоже придаю значение тем или иным знакам, и они никогда не обманывают меня. Вчера, например, когда мы направлялись во дворец, лошадь Настасьи трижды споткнулась, проезжая через ворота. К тому же по пути мы видели клин журавлей…

– Но суд князя потребует от тебя совершенно иных доказательств! – воскликнул Артемий.

– Ага! Значит, древние верования нашего края ему не по вкусу? – возразил тысяцкий. – Хорошо. У меня есть кое-что более убедительное, чтобы подтвердить свои слова. Держи!

Радигост бросил на стол большой эмалевый медальон с изображением Пресвятой Девы с огромными темными глазами. Образ Богоматери обрамляла искусная золотая рамка, прикрепленная к золотой цепочке. Артемий узнал медальон – во время приема послов дознаватель видел его на Стриго.

– Да, я знаю, кому принадлежит этот медальон, – признал старший дружинник. – Но где ты его нашел?

– Я нашел его, когда служанки омывали тело моей дочери. Как видишь, цепочка не порвана. Не надо быть слишком умным, чтобы догадаться о том, что произошло! Стриго подарил медальон Настасье, чтобы она поверила, будто он приносит извинения за свое наглое поведение в загоне для диких лошадей. Но на самом деле он сделал этот подарок, чтобы у нее не возникло никаких подозрений! Какие еще доказательства тебе нужны?

Артемий задумался. Рассуждения тысяцкого не были лишены смысла. Стриго не мог потерять медальон, поскольку цепочка действительно цела. Однако, когда дознаватель осматривал содержимое карманов Настасьи, медальона там не обнаружил. Значит, Стриго сам подарил его боярышне, а та повесила медальон на шею… Да, такая версия выглядела вполне правдоподобной. Предчувствуя скорый конец, Настасья подумала о последнем подарке, только перед самой смертью осознав все его коварство.

– Я ошибался, недооценивая Стриго, – пробурчал тысяцкий. – Этот подарок был всего лишь хитрой уловкой, чтобы обмануть бдительность моей дочери. Его план почти удался. Но мое дитя было наделено острым умом. Настасья унаследовала его от меня. В последний момент она все поняла и указала на своего убийцу! Я требую, чтобы виновный был схвачен. Под пытками он признается, действовал ли в одиночку или в сообществе с английской ведьмой!

Дверь отворилась, на пороге показался Владимир.

– Что происходит? – спросил он, нахмурив брови. – Чем я могу помочь тебе, досточтимый Радигост? Важность подарков, недавно украденных, заставила нас призабыть о постигшем тебя горе.

– Справедливости! – вскричал Радигост. – Я требую справедливости!

Радигост повторил Владимиру причины, которые привели его во дворец с требованием ареста Стриго.

– Аргументы тысяцкого кажутся мне убедительными, – заявил князь, рассматривая медальон. – Я помню, что несколько раз видел это украшение на груди Стриго. По всей видимости, он и есть преступник. Артемий, я не понимаю, почему ты не торопишься его арестовать?

Владимир ждал ответа. Бледность лица и беспокойство, читавшееся во взгляде князя, резко контрастировали с повелительным тоном и уверенностью сына Всеволода Киевского. Боярин понял, что сейчас неподходящий момент для споров. Владимир торопился раскрыть по крайней мере одно из двух преступлений, превративших его свадьбу в кошмар.

– Князь, суд примет это доказательство, но оно – единственное, которое у нас есть, – сурово ответил Артемий. – Если мы немедленно арестуем Стриго, то, как мне кажется, поторопимся. Ты дал мне три дня. А ведь и первый еще не закончился.

– Не отрицаю, я рассуждал так же, как Радигост. У нас есть след, оставленный Настасьей, и предмет, который позволяет установить личность виновного. Мне это представляется достаточным, по крайней мере для того чтобы обезвредить Стриго, бросив его в темницу. Он опасный человек! Если обнаружишь за три дня, которые я предоставил в твое распоряжение, дополнительные улики, ты сообщишь мне о них. А пока, поскольку требование Радигоста удовлетворено, займись поисками драгоценностей!

С этими словами князь, простившись с тысяцким, вышел. Радигост тоже откланялся – с преувеличенной учтивостью – и покинул прихожую.

Оставшись один, дознаватель несколько раз с такой силой ударил кулаком по столу, что часть берестяных свитков слетела. Не потрудившись поднять их, он подошел к окну и принялся ждать, когда по двору пройдет Радигост. Прошло довольно много времени, прежде чем он увидел, как старый боярин спускается с крыльца.

– Будь проклята глупость тысяцкого! – пробормотал Артемий. – Он ладен задержаться здесь, лишь бы убедиться, что получил удовлетворение сполна.

Впрочем, еще утром старший дружинник и сам верил в виновность Стриго. Однако разговор с молодым человеком поколебал эту уверенность. Теперь боярин считал, что дело сложнее, чем он предполагал изначально. Однако вмешательство Владимира прижало дознавателя к стенке. Участь Стриго была решена.

Артемий сел за стол и хотел было написать приказ об аресте, но обнаружил, что чернила в чернильнице, крышку которой он разбил, высохли. Он собрал разрозненные куски бересты, убрал их в сундук и позвал стражника.

– Ренцо Де Моретти нет во дворце! – сообщил отрок. – Я взял на себя смелость поставить стражника у его покоев. Как только он появится, его сразу же приведут. Я правильно поступил?

– Правильно, – ответил Артемий, едва сдерживая возглас досады.

Накануне старший дружинник сообщил всем чужеземным гостям время, когда они будут вызваны на беседу. А этот Ренцо не промах! Однако он не сможет избежать допроса с пристрастием, которому Артемий намеревался его подвергнуть. Пока же надо арестовать Стриго.

Дознаватель отправил стражника за новой чернильницей в хранилище библиотеки, а сам покинул прихожую и, быстро спустившись по лестнице, вышел на крыльцо. Артемий незаметно осмотрел двор. Не обнаружив ни дневальных, ни рассыльных, боярин направился к гриднице.

И уже собирался повернуть за угол дворца, как заметил Филиппоса и Альдину. Девушка и мальчик выходили из конюшни. Они вели кобылу, пойманную Стриго, к колодцу в центре двора. Быстро укрывшись в тени крыльца, старший дружинник замер, наблюдая за англичанкой. Та по русскому обычаю была одета в долгорукавку [31]с рукавами, перехваченными у запястья красивыми обручами. Густые рыжие волосы были убраны в низкий тяжелый пучок, нарядный венец был украшен красными лентами. Филиппос мял в руках свою маленькую шапку, отороченную мехом, и уговаривал девушку взять уздечку.