Елена Арсеньева - Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник)

– Не поднимайся. В оружейной комнате тебя ждет дама. Она хочет с тобой поговорить.

– Подумать только! Может, это призрак Феофано? – проворчал Артемий. – Или, вернее, твоя английская подружка?

– Нет, это не Альдина. Я не хочу раньше времени раскрывать тебе ее имя, но ты должен встретиться с ней!

Упоминание об оружейной напомнило дознавателю о тысяцком и последней беседе с боярином за несколько часов до его смерти. Тысяцкий наверняка посещал эту комнату, обычно пустующую, чтобы встретиться с человеком, который затем стал его убийцей. Возможно, женщина, хотевшая видеть Артемия, обладала сведениями, касающимися преступления. Заинтригованный старший дружинник направился к массивной двери из почерневшего дерева.

Отодвинув тяжелую занавесь у входа, Артемий стал вглядываться в зал, погруженный в полумрак.

В военное время именно здесь князь держал совет со старшими дружинниками. Тогда слуги приносили сюда скамьи и зажигали свечи в больших подсвечниках. Зал наполнялся лязгом оружия и громкими голосами ратников. Сейчас же большое кресло, обитое парчой, было единственным в зале. По правую сторону от трона на подставке из кованого железа стояло знамя князя – огромное голубое полотно с изображением архангела Михаила в красном плаще. Штандарты отрядов княжеского войска, украшенные крестами и ликами святых, стояли вдоль стены. Над ними висел роскошный византийский ковер с изображением морского сражения: над тяжелыми греческими кораблями возвышался образ Богоматери, обращая в бегство горящие варварские суда, ставшие жертвами грозного греческого огня [42].

Не заметив никого, Артемий заколебался, но все решил подождать несколько минут.

Между коврами на красных драпировках, прибитых к стенам, висели мечи, кинжалы, луки, копья и дротики различного происхождения. Почти половину коллекции составляло оружие викингов, поскольку князь, хотя и грек по матери, особо гордился своими варяжскими предками с отцовской стороны.

Артемий с ностальгией подумал о своем отце, храбром воине Норване, и об эпических сказаниях скальдов, которые слышал в детстве. Он погрузился в созерцание мечей с обоюдоострыми клинками, гардами и круглой головкой эфеса. Ножны, висевшие рядом с мечами, были инкрустированы серебром и расписаны рунами. Дознаватель рассматривал двулезвийные боевые топоры. Его отец часто говорил об этом грозном наступательном оружии. Артемий с гордостью пригладил длинные усы. Владимир был прав. Варяги были лучшими воинами, чем греки, которые предпочитали использовать наемников, чем самим принимать участие в сражениях.

Легкий шелест шелка отвлек Артемия от мыслей. Дружинник обернулся и увидел Мину, которая стояла в центре зала, глядя на него темно-серыми глазами. В течение нескольких секунд дружинник и девушка молча смотрели друг на друга.

– Ну, боярышня, какие важные сведения ты хочешь мне сообщить? – наконец спросил Артемий.

– Здрав будь, боярине, – прошептала Мина. – Твой сын посоветовал мне молить тебя о заступничестве. Знаешь, что сегодня утром объявил Владимир? Спор между Братославом и Ренцо будет решен в ходе судебного поединка! Он состоится завтра, на соборной площади. Но это будет обыкновенным подлым убийством!

Артемий с жалостью посмотрел на девушку. Идя сюда, он надеялся услышать интересное свидетельство, касающееся преступления, но вместо этого придется выслушивать жалобы безмозглой боярышни! Артемий знал о решении князя. Противники должны сойтись в судебном поединке, сначала верхом, потом пешими, словом до тех пор, пока исход не определит победителя. У Мины были все основания бояться за венецианца, поскольку Ренцо – как бы искусно он ни владел оружием – не мог сравниться с лучшим воином Владимира.

– Мне очень жаль, боярышня, но моему сыну не следовало тебя напрасно обнадеживать. Не в моей власти менять решения князя. И я не одобряю твоего поведения. Ты помолвлена с Братославом, но грош цена твоему слову! Как боярышня может бросаться на шею чужеземцу, к тому же латинянину?

Мина покраснела, но потом с вызовом посмотрела на Артемия:

– Да, твой сын ошибся. Но он не так описывал мне тебя. Братослав убьет Ренцо. Я думала, что жизнь человека…

– Я прерву тебя, иначе ты наговоришь глупостей. Ты не понимаешь, ни о чем говоришь, ни с кем имеешь дело. Я разговаривал с Ренцо. Он даже не помышляет о женитьбе на тебе! Если ты не любишь Братослава, можешь разорвать помолвку. И если князь не будет возражать, ты найдешь другого порядочного мужа. Что ты скажешь о Ждане? Он влюблен в тебя.

– Ждан не знает, что такое любовь, – улыбаясь, ответила Мина. – Он относится ко мне, как к поводу для своих стихов. Скажу более: он издевается надо мной, если принять во внимание то, что он пишет! О, нет! Не говори мне о Ждане! По правде говоря, боярин, ты никудышный сват!

– Действительно, это ремесло никогда меня не привлекало, – сухо заметил Артемий. – Ты должна была бы лучше подумать, прежде чем рассказывать мне о своих сердечных заботах.

– Конечно, это моя вина, – сокрушенно признала Мина. – Я не должна была соглашаться на помолвку. А теперь Владимир и мой отец поддерживают Братослава! Ладно, я больше не буду намекать на Ренцо, боярин. Но я умоляю замолвить за меня словечко перед Владимиром, чтобы он не принуждал меня к браку! А за это я тебе скажу…

– Ты мне скажешь все, что тебе известно, но не за это, а потому что так нужно для расследования. Я облегчу тебе задачу. Ты хотела сообщить о том, что видела вчера вечером, когда пряталась в оружейной комнате.

– Как ты догадался? – спросила Мина, вытаращив глаза. – Меня кто-то видел, да?

– Не важно, как я об этом узнал. Теперь говори.

Мина вздохнула, потом, решившись, начала:

– Я была с молодыми людьми, которые пришли во дворец на праздник капусты. Но на самом деле у меня в сенях было назначено свидание с Ренцо. Он опаздывал. Вдруг я услышала, как кто-то спускается с лестницы, и спряталась здесь, подумав, что никто никогда не заходит в оружейную. Но я ошиблась. Едва я успела спрятаться, как дверь открылась. Я не могла видеть вошедшего, но слышала, как он прошел через зал и остановился у стены, напротив входа.

– Где ты была? – спросил Артемий.

– За креслом Владимира.

– Ты там пряталась, и когда я рассматривал оружие, не так ли? Вчера, как и сегодня, ты могла взглянуть на человека, который находился здесь, причем так, что он тебя не видел!

– О! Взглянуть! – воскликнула Мина. – Да я рассматривала его добрых минут десять. Это была Альдина. Она стояла там, неподвижно, пристально разглядывая оружие, висящее на стене между двух окон. К сожалению, я не могла видеть, на что она смотрит, поскольку было достаточно темно. Но я сумела различить ее лицо. Оно было таким хмурым, таким загадочным… У меня кровь заледенела от ужаса! А ведь я не трусиха. Например, я нисколько не боюсь призрака Феофано, о котором все говорят. Но тогда… Эта неподвижность, этот пристальный взгляд, это грозное оружие, с которого она не спускала глаз… Вдруг я представила себе нечто жуткое. Может, Альдина задумала преступление? Сегодня я сказала себе, что все это не имеет смысла, что я только причиню вред англичанке. Но эта девица такая странная.