Макс Коллинз - Похищенный

Он задумался.

Я опустился на колени.

– Сделай... сделай это, сынок, прошу тебя... сделай это... сейчас.

– О'кей, мистер, – сказал он.

Я упал лицом вниз.

Я смутно припоминаю, что Карл Беллиенс осторожно перевернул меня, склонившись надо мной, как невзрачный ангел.

Я прошептал:

– Они пришли, чтобы... пришли убить... вас... тоже.

– Что? – спросил он.

Мальчонка был рядом с ним; мальчонка хватался за руку Карла. Я слышал, как он говорил:

– Папа, папа, папа...

Я сказал:

– Не звоните Рикке... не звоните Официанту...

– Что?

Папа... папа... папа...

– Вы тоже умрете, если... он послал их. Рикка послал их... позвоните по номеру... в моем бума...

– Где?

Папа... папа... папа...

– Бумажник. В моем бума... позвоните Нитти...

Я увидел лицо своего отца. Потом лицо своей матери. И впал в забытье.

Я очнулся.

Во рту я чувствовал вкус горечи, какой бывает после долгого сна. Вероятно, от лекарств.

Я лежал на спине на кровати. На больничной кровати. Я был очень слаб.

– Вы проснулись, – сказала женщина. – Хорошо. Сейчас я вас приподниму.

Раздался скрип, и мое тело медленно приняло сидячее положение. В палате я был один. Возле моей кровати стоял прибор для внутривенных вливаний, из вены на руке торчала прикрепленная липким пластырем игла. Я чувствовал или ощущал повязку на своем боку. За окном был день.

– Где?..

У медсестры, привлекательной брюнетки, губы были накрашены очень яркой, как у продавщиц сигарет, помадой, но нос у нее был слишком большим. Итальянка.

Она улыбнулась мне ласковой и приятной улыбкой.

– Вы в больнице «Джефферсон Парк», – сказала она.

– Как... как я сюда попал?

– Кажется, вас привезли на частной машине скорой помощи, – она проверила мой пульс и откинула волосы с моего лба. Потом осторожно приподняла мои простыни; я грешным делом подумал, что она решила удовлетворить меня особым образом, но она лишь проверяла мою повязку. Я облегченно вздохнул и снова впал в спасительное забытье.

Когда я проснулся, возле моей кровати, терпеливо сложив руки на коленях, сидел маленький смуглый мужчина с зачесанными назад, седеющими, очень аккуратно подстриженными волосами. На нем были серый костюм и черно-бело-серый вязаный галстук; в этом наряде он мог смело идти и на свадьбу, и на похороны.

– Привет, Фрэнк, – сказал я, с трудом сосредоточив на нем свой взгляд.

– Нейт, – равнодушным голосом произнес Нитти и улыбнулся. Это была сдержанная улыбка.

За окном теперь была ночь.

– Как я попал сюда? Только не говорите, что меня привезла сюда «скорая».

– Это не важно.

И тут я кое-что вспомнил.

– Биллиенс! Это он позвонил вам...

– Кто-то позвонил. Кто – не имеет значения.

– Слава Богу. Если бы он позвонил Рикке... как насчет тех наемных убийц, которых я застрелил?

Нитти повернулся, чтобы убедиться, что дверь закрыта, и пододвинул стул поближе к моей кровати.

– Вам непременно нужно говорить об этом, – проговорил он голосом, в котором сквозили усталость и раздражение.

– Как насчет парней, которых я застрелил?

– Они пошли на съедение рыбам.

Я с усилием проглотил слюну. Во рту все тот же горьковатый привкус от лекарств. Игла по-прежнему торчит из моей вены.

– Кто они были, Фрэнк?

– Специалисты из другого штата. Наемники. Люди, которых использует Официант... использовал время от времени.

– Как они меня нашли?

– Откуда я знаю?

Уборщик дома на Шеридан Роуд? Может, это он позвонил Рикке?

– Я думаю, – тихо сказал Нитти, – Пол мог вести за ними наблюдение.

– За семьей Беллиенс?

Он кивнул:

– Он знал, что вы продолжаете заниматься делом Линдберга. Но я не думаю, что он организовал за вами слежку. Он знал, что вы под моим покровительством, и не пошел бы против меня, если у него был какой-то другой выход. К тому же он знал, что вы могли спасти Хауптмана только в том случае, если бы нашли ребенка. Поэтому он должен был наблюдать за этим фермером и его женой на тот случай, если бы вы нашли ребенка, – он пожал плечами. – А вы его нашли.

– Они собирались уничтожить всю эту семью, Фрэнк.

Он нахмурился и покачал головой:

– Это ужасно. Это нехорошее дело. Вы остановили нехорошее дело, Нейт. Я восхищен этим.

В его словах я не заметил иронии.

Он прижал обе руки к груди:

– Я отец. У меня есть сын. Нельзя убивать детей. Пол должен понимать это. У него тоже сын.

– И у Капоне тоже.

Нитти покачал головой:

– Для некоторых людей нет ничего святого. Они тоже ходят в церковь, Нейт. Это трудно себе представить.

– Фрэнк! – я попытался сесть.

– Сейчас, – сказал он, встал и немного приподнял мою кровать, покрутив валик. Потом спокойно сел обратно.

Зато я был неспокоен.

– Что вы сделали с мальчиком?

– С каким мальчиком?

– Не надо так со мной, Фрэнк. Я плохо себя чувствую.

– Он в безопасности. Вместе со своей семьей.

– Он вернулся к Слиму?..

– К Слиму?

– К Линдбергу!

Нитти издал короткий смешок.

– Черт, нет. Он со своей семьей.

– Вы имеете в виду Беллиенсов?

– Теперь у них другая фамилия.

– Где они?

– Этого я не могу вам сказать, Нейт. Вам просто не надо знать этого.

– Фрэнк... я не могу допустить, чтобы Хауптман умер на электрическом стуле. Он всего лишь козел отпущения, и я могу помешать этому. Все, что мне нужно сделать, это посадить этого пацана на стол губернатора, и...

– Вам нельзя волноваться. У вас может открыться кровотечение или еще что-нибудь.

– Я должен выбраться отсюда. Я должен остановить их. Если я не...

– Хауптман мертв.

– Вот именно!

– Нет. Я говорю, что Хауптман уже мертв.

– Что? Он... что?

– Его казнили два дня назад, – сухо проговорил Нитти. – В штате Нью-Джерси.

– Какой сегодня день, черт возьми?

– Понедельник.

– Какое число?

– Шестое апреля.

– О Господи...

– Вы были серьезно ранены, Нейт. Мы привезли вас сюда, но вы потеряли много крови.

– Черт! Вы хотите, чтобы я поверил, что я был в коме? Чушь собачья, Фрэнк. Вы накачали меня наркотиками! Вы специально усыпили меня, вывели меня из игры.

– Не говорите глупостей, Нейт. Это больница.

– Больница? Эта чертова больница принадлежит вам.

Он пожал плечами:

– Какая разница теперь? Вы живы, а Хауптман мертв. Я бы посоветовал вам подумать о своих делах.

– Ему... должны были на несколько дней отсрочить исполнение приговора. Он должен был умереть в конце марта.

Нитти закивал:

– Да. В последний момент этот провинциальный сыщик Эллис Паркер арестовал Уэндела в связи с его признанием; этот вопрос рассматривался даже Большим жюри. Хауптману должны были дать временную отсрочку.

– Ну и что же случилось, черт побери?

– Уиленз встретился с Уэнделом, и последний отказался от признания. Уэндел рассказал, что признание его вынудили сделать, избивая в подвалах и так далее. Эллис Паркер и несколько его людей находятся сейчас под арестом.