Макс Коллинз - Похищенный

– Эвелин...

В ее голосе теперь слышалось странное раздражение:

– Ты лгал мне. Ты обо всем докладывал им в Чикаго, ведь так?

– Это не должно тебя интересовать, Эвелин. Это может быть опасно для' тебя.

– Ты мне теперь угрожаешь?

– Нет! Черт, нет... Я просто не хочу, чтобы ты попала в беду.

– Ладно, ты был в больнице. Я знаю, у тебя огнестрельное ранение. Я беспокоилась, я и сейчас беспокоюсь о твоем здоровье. Может, ты сможешь мне все объяснить как следует, и я снова буду хорошо к тебе относиться. Но ответь мне на один вопрос.

Я вздохнул.

– Какой вопрос, Эвелин?

– Почему ты лежал в больнице, главный хирург которой приходится тестем какому-то известному гангстеру?

– Это тоже выяснил твой частный сыщик?

– Да.

– Эвелин, эти гангстеры управляют всем Чикаго. Это просто совпадение. Не беспокойся о том, чего нет.

– Они и тобой управляют?

– Иногда да. Когда появляется такая необходимость. И я иногда оказываю им услуги, потому что еще хочу жить.

– Бруно Ричард Хауптман мертв.

– Я знаю. Но что я могу теперь сделать?

– Ничего. Ничего.

– Эвелин... Эвелин, ты плачешь?

– Будь ты проклят, Геллер! Будь ты проклят.

Почти все женщины в конечном итоге говорят мне это. Даже светские женщины.

– Прости меня, Эвелин. Прости, что я не оправдал твоих ожиданий.

– Ты еще можешь оправдать их. Я знаю, в глубине души ты хороший человек.

– В самом деле? Означает ли это, что должность твоего шофера все еще вакантна?

– Ты жестокий, – сказала она, потому что я сделал ей больно.

Мне стало ее жаль, и я снова попросил у нее прощения.

Искренний тон, с которым она произнесла следующие слова, разбил бы мне сердце, если бы я поддался чувствам:

– Нейт, я знаю, этот маленький мальчик жив... Я уверена в этом. Если мы сможем его найти, то мы восстановим доброе имя Ричарда Хауптмана.

– Посмертное помилование не оживит его. Может быть, история оправдает этого бедолагу, но я не собираюсь делать этого. К тому же я не уверен, что этот ребенок жив.

– Я буду продолжать поиски, Нейт. Я никогда не смирюсь с этим.

– Я в этом не сомневаюсь, Эвелин. Ты найдешь себе новое занятие. Всегда есть дело, за которое можно взяться, как всегда найдется бриллиант, который можно купить, если есть деньги.

– Ты очень жесток.

– Иногда я бываю жестоким. Но никогда глупым. Прощай, Эвелин.

Я положил трубку.

Некоторое время я сидел неподвижно и затем что было силы ударил кулаком по столу так, что подскочил телефон и у меня разошелся шов. Боль была адской. Я расстегнул рубашку и увидел на повязке кровь. Теперь придется снова идти в больницу, чтобы рану зашили. Боже, как мне было больно. Я начал плакать.

Несколько минут я плакал, как ребенок.

Это все рана, говорил я себе. Но раны бывают разные.

Я никогда больше не видел Эвелин.

Она продолжала заниматься расследованием этого дела и в 1938 году написала серию статей для журнала «Либерти» о своих приключениях, но в конце концов ее энтузиазм угас. В 1941 году в психиатрической больнице скончался ее муж. В 1946 дочь Эвелин, носившая имя своей матери, приняла слишком большую дозу снотворного и больше не проснулась; Эвелин не смогла перенести этого горя и через год умерла, формально от пневмонии. Как это ни печально, но даже последние ее часы были отмечены неким безрассудством: у ее смертного одра собрались многочисленные знаменитые друзья и родственники, словно это был один из ее званых обедов.

Я потерял из виду многих других людей, имевших отношение к этому делу. С другой стороны, как я ни пытался ее прекратить, моя сомнительная «дружба» с Фрэнком Нитти продолжалась, пока он сам не положил ей конец, покончив с собой при подозрительных обстоятельствах в 1943 году.

Незадолго до этого его, Рикка, Кампана и несколько других обвинили в вымогательстве денег у голливудской кинокорпорации; по общему мнению, Нитти не захотел снова садиться в тюрьму. На самом деле Нитти сломила смерть его любимой жены Анны, чем не преминул воспользоваться могущественный Рикка. Этот переворот совершился бескровно: сильная личность Рикка на фоне нерешительности Нитти привлекла парней на сторону Официанта.

Самоубийство Нитти явилось актом неповиновения Рикке, чье царствование над чикагским преступным миром началось с тюремного заключения.

Безжалостный Официант, как и предсказывал Нитти, в конце концов усвоил урок, касающийся отцов и детей. Его собственный сын пристрастился к наркотикам, и Рикка во время своего правления запретил членам Команды торговать наркотиками. Он сосредоточился на «преступлениях без жертв», таких как игорный бизнес. В преклонном возрасте он, чтобы избежать депортации, старался не нарушать законов и умер в 1972 году во сне в возрасте 74 лет.

Капоне, разумеется, больше никогда не вернулся к власти; его настиг сифилис, и выйдя из тюрьмы на острове Алкатраз, он вел практически растительное существование и умер в 1947 году.

С некоторыми мелкими жуликами типа Роснера, Спитале и Битза я больше никогда не встречался и не знаю, что с ними стало. С некоторыми копами, правда, мне приходилось время от времени сталкиваться.

Элиот Несс тоже боролся с сифилисом, но не так, как Капоне, – во время второй мировой войны он возглавлял правительственный отдел по борьбе с проституцией – полицию нравов. Однако в послевоенные годы после того, как ему не удалось стать мэром города Кливленда, где он когда-то успешно работал директором департамента общественной безопасности, дни его славы подошли к концу. Он занялся бизнесом, однако не добился успеха на этом поприще и умер в 1957 году незадолго до того, как его опубликованная автобиография «Неприкасаемые» сделала его посмертно легендарной личностью.

Элмер Айри стал координатором правоохранительных органов министерства финансов; в его ведении находилась не только группа разведки министерства финансов, но и секретная служба – группа, занимающаяся налогами на спиртные напитки, таможня, подразделение по борьбе с наркотиками и разведка береговой охраны. Будучи человеком исключительной честности, он брался за расследование любых преступлений и злоупотреблений независимо от политической конъюктуры; добившись осуждения Тома Пендергаста, политического заправилы, он в 1946 году ушел в отставку, не пожелав конфликтовать с пришедшей к власти администрацией Трумэна. Спустя год с небольшим он скончался.

Фрэнк Уилсон стал все-таки руководителем секретной службы в конце 1936 года и оставался на этом посту до 1947 года. Главным его достижением в этом качестве стало ужесточение мер против фальшивомонетчиков. После своей отставки он стал консультантом по вопросам безопасности комиссии по атомной энергии. Он умер в 1970 году в возрасте 83 лет.