Вольфрам Флейшгауэр - Книга, в которой исчез мир

Она изумленно покачала головой.

— Вот видишь, и ты тоже ничего не понимаешь. Ты сам болен, потому что не чувствуешь настоящей опасности. Но ты помог мне, поэтому я не оставлю тебя. Скажи, куда бы ты хотел уехать. Я точно доставлю тебя туда. Я обещаю тебе это. После этого мне надо будет исполнить мой долг.

Николаю показалось, что он ослышался.

Она хочет защитить его? Они что, оба сошли с ума? Кроме того, он снова почувствовал, насколько она сильнее его. Все в ней было загадкой для него — но от этого она становилась еще желаннее.

— Ты мне поможешь? — вырвалось у него.

Потом его сознанием снова овладело ощущение полной безвыходности их положения. У них нет времени на пустые препирательства. С каждой потерянной минутой они подвергались все большей опасности. Он должен сосредоточиться и решить, что им делать в следующий момент. Но прежде всего он должен узнать, что именно произошло в Лейпциге. Их может спасти только точное знание предыстории всех этих событий. Только если он сможет понять, в какой точке сходится действие всех сил, сможет он ослабить их удар.

— Магдалена, — заговорил он устало, — ты должна сказать мне, что происходило в течение последнего года. Прошу тебя, сделай это. Что случилось с твоим братом? За что он убил Максимилиана? Даже если, как ты утверждаешь, я этого не пойму, ты все равно должна рассказать мне обо всем. Я должен это знать.

Она скептически посмотрела на него. Но ничего не сказала, только отошла от него на несколько шагов. «Она мне не доверяет», — подумалось Николаю. Он резко отвернулся, схватил вторую сумку с документами и одним движением опорожнил сумку, высыпав все ее содержимое на стол. То были другие письма того же сорта, что и просмотренные им до этого, — перехваченная корреспонденция пресловутых заговорщиков. Николай начал одно задругам брать их в руки, рассматривал печати, не давая себе труда вскрыть ни одно из них. Вряд ли ему поможет содержание этих писем. Но вдруг он наткнулся на два письма, печати на которых резко отличались от печатей на остальных депешах. Печати были уже сломаны, и достать письма не составляло никакого труда. Он развернул лист бумаги и пробежал глазами сообщение. Это был список населенных пунктов. Он взял в руки другое письмо. Здесь тоже нечего было читать, кроме перечисления деревень и городов, названий которых он даже не знал.

Магдалена стояла неподалеку и внимательно наблюдала за Николаем. Вдруг она указала рукой на какой-то лежавший на столе предмет. Это оказался свернутый в несколько раз лист пергамента. Карта, подумал он. Карта ди Тасси. Он взял карту со стола и развернул ее. Он сразу же обнаружил на карте названия перечисленных в письмах мест. Соответствующие населенные пункты были отмечены маленькими крестиками. Но в глаза ему бросилось еще кое-что. Картина выглядела так, словно из Нюрнберга распространялись во всех направлениях три облака, построенные из маленьких крестиков. Николай, ничего не понимая, уставился в карту.

Если бы не знание особенностей дела, Николай мог бы подумать, что на этой карте отображено распространение какой-то эпидемии. Это было непостижимо. Неужели было столько нападений на кареты? На карте были отмечены более сорока точек.

Он снова взял в руки рапорт ди Тасси. Где-то есть это очень своеобразное предложение. Вот, он нашел это место. Меня немного тревожит, что в этом запутанном деле мы вынуждены преследовать людей, которые, собственно говоря, выполняют нашу работу. Что он хотел сказать этой фразой? Поджигатели карет выполняли его работу? Чью работу? Какую-то работу императора? Но какой интерес был у императора поджигать кареты?

Он снова взглянул на Магдалену. Она снова улыбалась надменной всезнающей улыбкой, которая вселила в него такую неуверенность всего несколько дней назад.

Она указала рукой на карту.

— Вот видишь, — сказала она, — яд начинает действовать.

Мой дорогой Иоганн,

я пишу тебе, сидя на почтовой станции в Редахе, куда я прибыл, чтобы закончить одно дело, и откуда я завтра утром отправлюсь дальше, в Лейпциг. Какая это радость, хоть на краткое время уехать из Нюрнберга, где я чувствую себя физически отрезанным от мира. Как тебе известно, я с большим трудом нашел там место помощника городского врача и должен почитать за счастье, что могу исполнять эту весьма скромную должность.

Судьбе было угодно, чтобы некая высокопоставленная и влиятельная особа, вероятно, известная тебе, нашла удовольствие в моих способностях и по собственной воле пригласила меня к себе на службу. Я бесконечно далек от того, чтобы подвергать хотя бы малейшему сомнению честность и порядочность его предложения. Но поскольку мне было в высшей степени затруднительно получить даже ту скромную должность, каковую я сейчас исполняю, постольку известную осторожность возбуждает во мне вероятность поставить мое нынешнее пропитание на карту ради неведомого будущего. Именно поэтому я хочу попросить тебя коротко рассказать мне об особе моего возможного будущего благодетеля, поскольку он тебе хорошо знаком.

Вкратце суть моего дела состоит в следующем: не очень давно в Нюрнберге появился советник юстиции ди Тасси из Высшего имперского суда в Ветцларе. Советник прибыл в город для того, чтобы расследовать случай мошеннического разорения. Так как в это же время надо было дать заключение о смерти одного человека, меня как врача привлекли к делу, и в последующем я узнал многое о медицинских и разных других сторонах этого расследования. Все дело оказалось более запутанным, чем казалось сначала, и поэтому потребовало более глубокого расследования, в каковое, как я уже сказал, я должен был внести свой вклад и из-за этого задержаться и полностью оставить свою должность в Нюрнберге.

Поэтому, дорогой Иоганн, хочу я, прежде чем отважиться на такой шаг, попросить у тебя совета, стоит ли мне поступать на службу к вышеупомянутому советнику юстиции ди Тасси. Я уверен, что в любом случае весьма почетно стать представителем незапятнанного Высшего имперского суда, превратившись, таким образом, из простого помощника врача в тайного медицинского советника. Все же твоя оценка, поскольку ты знаешь мир власти, титулованной знати и всех связанных с этим отношений много лучше, чем я, была бы для меня весьма и весьма желательна и обязала бы меня в будущем испытывать по отношению к тебе глубочайшую благодарность.

Я пересылаю тебе это письмо с частным курьером. Он уже получил вознаграждение за передачу мне твоего ответа, и я настоятельно прошу тебя не доверять ответного письма имперской почте, но исключительно этому оплаченному мною посыльному. Мне было бы в высшей степени неприятно, если бы по какому-либо недосмотру эти сведения попали бы в руки третьих лиц. Кроме того, я настоятельно прошу тебя отправить ответ в Лейпциг, в «Hotel de Saxe», чтобы я получил твои замечания до возвращения в Нюрнберг и мог бы обдумать свое решение.