Дж. Лэнкфорд - Украденный Христос

У выезда на Сто первую Франческа, проигнорировав светофор, въехала в парк через Мальчишечьи ворота и обогнула заградительный щит по правую сторону от дороги. На щите значилось: «Стоп! Не въезжать! Проезд через парк закрыт!» Феликс отлично знал, что в этот ночной час северный сектор Центрального парка пустует. Знала и Франческа. Они могли бы сориентироваться здесь даже с завязанными глазами.

– Встретимся под Лондонцем, как обычно, – сказала ему Франческа. Ее голос предательски дрогнул.

– Франческа, не надо! – Он разрыдался, не в силах сдержать себя.

– Храни тебя Бог,– сказала Мэгги.

«Ровер» остановился. Сэм распахнул дверь и вынес Мэгги на руках, напутствовав Франческу:

– Держись, девочка. Не сдавайся.

Феликс на секунду задержался, провел рукой по волосам сестры и отдал свой пистолет со словами:

– Я люблю тебя, Фрэн,– а затем растаял в темноте вслед за Сэмом и Мэгги.

Они укрылись в тени спортивной площадки, надеясь, что голубой фургон промчит мимо, не заметив их высадки. Однако надежды не оправдались: «фольксваген» протаранил щит и проехал в ворота, а за ним – «ауди S4». Фургон на мгновение сбавил ход, а потом парочка ринулась дальше, словно ястребы за добычей. Не помня себя от ужаса, Феликс оставил Сэма и бросился в темноте вдоль дороги вдогонку «фольксвагену» . О чем только он думал, когда отпускал Франческу одну? Что с ней теперь будет? Как она собирается оторваться – свернуть с Вест-драйв и петлять по дорожкам, пока не кончится бензин?

Феликс перешел на другую сторону, пытаясь заглянуть за поворот дороги. От дождя над травой поднялся туман, сгущаясь то тут, то там в облачка. Подскочил Сэм и схватил его за руку.

– Феликс, у нас нет времени! Надо отвести Мэгги туда, где она сможет родить! Ты должен быть с ней!

Феликс отвел взгляд от подернутого мглой поворота, за которым исчезла сестра.

– Знаю, знаю. Итак, куда мы ее поведем?

– В паре кварталов отсюда дешевый отель. Душ там общий, но ближе ничего нет, если не считать студенческого общежития на Амстердам-авеню.

– Между прочим,– вспылил Феликс,– между Амстердам и Коламбус-авеню есть полицейский участок!

– Я уже говорил, – раздраженно отозвался Сэм, – это бесполезно.

Феликс покачал головой, сворачивая назад.

– Бог мой, какие кварталы? Она сейчас и два шага не ступит!

– Значит, потащим на себе. Нет, я добуду такси, и мы ее повезем. Давай к ней, Феликс.

Сэм припустил к выходу на Сентрал-Парк-Вест. Феликс подошел к Мэгги и, поддерживая за плечи, уложил на траву между двух фонарей. Слушая биение маленького сердца через стетоскоп, он не мог поверить, что Мэгги придется рожать здесь, на голой земле, стылой безлунной ночью. Лица ее он сейчас не видел, однако чувствовал все с ней наравне, знал, что ребенок уже готов появиться. Мэгги мужественно удерживала его внутри, чтобы он мог отдохнуть в перерыве между схватками, пока они не найдут подходящего укрытия. Еще пять минут назад она предлагала свою жизнь в жертву, и он пытался принять ее. Его охватило мрачное ощущение, что он наблюдает за собой со стороны, как будто из чужого тела. Настоящий Феликс Росси никогда бы этого не сделал, он и помыслить бы не мог о том, чтобы отпустить сестру одну, в ночь, под пули.

Мэгги, тихо постанывая, взяла его за руку. Прочитать показания тонометра в такой темноте было невозможно, но пульс явно частил. Феликс почувствовал, как живот Мэгги затвердел от новой схватки. Прорезалась ли головка? Где одеяла, где аптечка с фонариком? Чтобы найти все это, надо было выпустить из рук Мэгги, а Феликсу не хотелось опускать ее голову на землю.

– Можешь сказать, где сейчас ребенок? Сам я не могу проверить – перчатки уже не стерильны. Ты еще потерпишь, Мэгги?

– Не знаю,– проговорила она между вдохами,– надеюсь, я сумею ненадолго задержать его. Ненадолго, Феликс,– простонала она.– Чуть-чуть.

Она стиснула его пальцы и не выпускала, пока схватка не кончилась.

– Как самочувствие?

– Не очень, – устало шепнула Мэгги. – Как будто из меня лезет огромный тяжелый шар!

– Так всегда бывает.

– Знаешь еще что? – Она зашевелилась, осматриваясь, хотя в кромешной тьме ничего нельзя было разглядеть, кроме сияющих фонарей. – Кажется, что все созвездия сегодня спустились на землю. Он словно рождается на небесах!

Феликс не раз думал, что огни Центрального парка похожи на упавшие звезды. Глядя на них сейчас, он ощутил в себе странную перемену. Его одолевал страх за Франческу, за Мэгги. Крепло осознание того, что он один, и никто другой, навлек на их головы все эти беды. Терзаемый болью и муками совести, Феликс смотрел на свет окружавших Мэгги земных созвездий.

Невдалеке раздался топот ног. Феликс взмолился, чтобы это оказался Сэм, потому что они с Мэгги никак не смогли бы бежать. Сейчас они беззащитны перед любой опасностью, и снова по его, Феликса, вине.

– Эй, где вы там?

Сэм!

– Здесь,– слабо окликнула Мэгги.

– У Мальчишечьих ворот стоит фургон, – доложил подбежавший Сэм.– Еще я видел, как другая «ауди S4» поехала к северу. По-моему, здесь две команды. Наверное, они патрулируют выходы. Нам отсюда не выбраться. Значит, надо где-нибудь затаиться.

Феликс не сладил с собой и разрыдался. Если то, что сказал Сэм, правда, «ровер» неминуемо остановят.

– Черт возьми, Феликс! Нашел время!

Он представил себе смерть сестры, почти слышал ее крики…

– Ты говорил, будто знаешь парк как свои пять пальцев. Помоги же нам, Феликс!

– Сэм, найди одеяла и аптечку,– прошептала Мэгги.– Он оставил их на спортивной площадке.

Когда Сэм ушел, Мэгги взяла Феликса за подбородок, словно дитя, и сказала:

– Ну-ну, не плачь. Господь за ней присмотрит. Сейчас нам с малышом нужна твоя помощь. Ребенок идет, Феликс, и его больше некому спасти. Вот так, успокойся.

Феликс утер слезы, но на их место нахлынули новые. И все-таки он помог Мэгги встать, а потом взял ее на руки и понес, держась подальше от дорожек и фонарей, к ступенькам у Мальчишечьих ворот. Где-то взвыла сирена, и Феликс тут же представил смертельно израненную Франческу в машине «скорой помощи».

Пришел Сэм с пистолетом за поясом, отдал Мэгги одеяла, а Феликсу – его аптечку. Потом они взяли Мэгги на руки и понесли через лужайку. Феликс старался обходить дорожки, куда падал свет, отчаянно вспоминая мало-мальски приличное укрытие. Вот они миновали утес аспидного сланца – основной породы острова Манхэттен. Неужели придется лезть на эту каменную стену? И тут ему пришла на ум арка «Расщелина».

– Я знаю, куда нам надо!

Они вышли к мостику, за которым шумела вода. Мост и подход к нему освещались двумя фонарями. В их тусклом свете Феликс разглядел северную оконечность озерца, называемого попросту Прудом. Долгими летними днями они с Франческой частенько заплывали сюда на лодках и купались, пока взрослые не видели. Берега Пруда поросли плакучими ивами; места эти привлекали уток, гусей и прочих птиц городских парков, некоторые выводили здесь птенцов. Сейчас одна из них тихо закрякала, встревоженная появлением чужаков.