Дж. Лэнкфорд - Украденный Христос

Феликс показал в сторону одинокого фонаря в отдалении.

– Туда? – спросил Сэм.

– Да. Там есть арка «Расщелина». Вест-Драйв проходит по ней, как по мосту. Через нее течет водопад – его-то мы и слышим. Она каменистая, вроде грота. Временами там спят бездомные.

Сэм поцеловал Мэгги и произнес:

– Подержи-ка ее, я пойду первым.

Когда Феликс принял у него Мэгги, Сэм вытащил пистолет и скомандовал:

– Пошли.

Они отыскали тропу, ведущую мимо подножия водопада, и увидели арку. Она возвышалась над ними, словно дверь гигантского собора, по крыше которого пролегало шоссе, а просвет ее вместо зала вел в глушь и дебри Северной Рощи. Вода стекала рядом с тропой, проходящей под ее сводом, и ниже превращалась в речушку.

Сэм взял фонарик и стал освещать им путь. Феликсу арка напомнила о детстве. Когда-то они с Франческой видели здесь волшебный грот, населенный духами древности. Даже дети боялись шуметь под его могучими валунами. Один только водопад разговаривал в полный голос.

На глазах у Феликса Сэм прошелся под аркой и отыскал небольшую нишу в правой стене. Отшвырнул в другой угол какое-то старое тряпье и расстелил на земле одеяла.

– Сюда. Здесь будет удобно.

Сэм помог Феликсу устроить Мэгги в нише, встал и огляделся.

– Отличное место. Один вход, один выход. В случае чего я легко вас прикрою. Позаботься о ней, а защиту я беру на себя.– Он взял пистолет и отошел к водопаду.

Феликс присел рядом с Мэгги и открыл аптечку в неровном свете придорожных фонарей над мостом. Он достал оттуда стерильные простыни и приготовленные акушерские инструменты. Все это время Мэгги лежала так тихо, как будто схватки ее больше не беспокоили. Феликс подложил под нее впитывающую подкладку, взял фонарик и попросил Мэгги развести ноги. К своему облегчению, головки он не увидел. Каким-то образом ей удалось задержать ребенка.

– Мэгги, ты меня слышишь?

Ответом был болезненный стон.

Феликс вынул акушерский стетоскоп и прислушался, прижимая раструб то тут, то там к ее животу. Стука не было. Тогда он навел луч на ее запястный тонометр и обомлел: сто шестьдесят на сто пятнадцать.

– Мэгги, я не слышу ребенка!

Когда она открыла глаза, он увидел под ними темные круги.

– Я устала, он тоже. Не тяни, Феликс. Вынь его, как хотел. У меня больше нет сил ему помогать.

Рядом тут же возник Сэм.

– Я этого не допущу. Придется постараться, старушка. Ради Франчески, ради меня. Давай, милая! – Он приподнял ее за плечи, чтобы ей было на что опереться.– Вздохни-ка поглубже и тужься!

– Сэм, я не могу…

Он поцеловал ее.

– Можешь. Ну, давай же!

– Попробовать стоит, Мэгги,– сказал Феликс, заранее зная, что без кесарева не обойтись. – Если не поможет, я его достану. Обещаю.

Сэм нахмурился, но промолчал.

Как и когда за эти месяцы безликий клон стал ребенком Мэгги, никто не знал. Но вот она набрала воздуха в грудь, стиснула зубы и дрожа напряглась. Через минуту Мэгги еще раз вдохнула, потужилась, и Феликс увидел прорезывающуюся головку.

– Идет, Мэгги! – прошептал он. Его тоска вдруг сменилась восторгом.– Идет!

Лицо Мэгги исказилось от боли, и Сэм попытался разом обнять и подбодрить ее:

– Толкай, Мэгги, еще, еще!

– Нет! – вмешался Феликс.– Не слушай его! Пережди минуту.

Они устало усмехнулись друг другу. Мэгги тяжело переводила дух.

Да, от врача зависит далеко не все. Приходом новой жизни всегда управляет лишь природа.

– Вдохни еще раз, – начал было Феликс, но его прервали. Над водопадом послышались голоса.

Сэм и Феликс переглянулись. Сэм опустил Мэгги на локти, взял ее лицо в ладони, поцеловал, сказав: «Помни, я тебя люблю».– и исчез.

Мэгги испуганно проводила его взглядом, однако тут же переключилась на потуги. Ребенка срочно требовалось спасать, хотя его первый крик мог обречь их на смерть. Феликс подложил под роженицу вторую простыню и стал в ужасе смотреть, как по ней расползается темное пятно. Мэгги истекала кровью. Он поднял угол простыни, навел под нее луч фонаря и увидел, что все одеяло пропитано кровью. Феликс в ужасе тронул его пальцем, не веря своим глазам. Через миг его вдруг осенило, почему он стал сам не свой, словно это не его жизнь, а чья-то еще. Сегодня он повторял путь отца. Кровь Мэгги была кровью его матери, а бросок до Центрального парка – отчаянным бегством родителей из оккупированной Италии. Их первенец родился на голой земле, но в живых осталась лишь мать.

Уцелеет ли Мэгги?

Ее послед начал отделяться раньше времени, вызвав сильнейшее кровотечение.

– Стой, не тужься!

Она вновь напряглась, прижав подбородок к груди. Мэгги из последних сил несла свое дитя миру, молча исторгала его вместе с собственной жизнью.

– Стой, Мэгги, стой!

Феликс в отчаянии прижал к ее промежности марлевую салфетку, после чего проверил давление. Сто семьдесят на сто двадцать, и так внезапно… Коленный рефлекс тоже прошел с опережением. Еще немного – и у нее начнутся судороги.

– Мэгги! Ради Бога, не надо!

Она не ответила. Ее тело замерло, взгляд остекленел. Нужно было во что бы то ни стало вытаскивать ребенка, иначе ни он, ни мать не выживут. Однако головка опять скрылась в родовом канале.

Времени на подготовку не оставалось. Придется действовать наобум.

Феликс схватил ножницы и глубоко надсек промежность. Затем сдернул стерильный кожух со щипцов и ввел их в просвет канала. Убьет ли он этим дитя или мать – предугадать было невозможно. Лопасти щипцов коснулись головки. Фелике завел их чуть дальше, чтобы они сомкнулись вокруг ушек младенца, и, почувствовав щелчок, стал осторожно, но настойчиво тянуть. Поначалу ребенок не двигался с места, и Феликсу пришлось взяться обеими руками и тащить с удвоенной силой, пока головка не показалась снова. Тут он протиснул пальцы вдоль спинки и вывел одно за другим плечики. Едва ему это удалось, как тельце вышло целиком, вместе с отставшей плацентой и жутким потоком крови.

– Боже мой, что я наделал!

Нужно было срочно остановить кровотечение, или Мэгги через минуту умрет. Нужно было помочь ребенку сделать первый вдох. Слезы навернулись Феликсу на глаза, когда он укладывал маленького страдальца рядом с матерью, Наскоро отсасывая слизь, прочищая младенцу гортань и пережимая пуповину, он едва не кричал: «Держись, Мэгги! Пожалуйста, не уходи!»

Ребенок все еще не шевелился. Феликс, взмолившись, бросился спасать Мэгги: с силой сдавил кулаком ее матку, пытаясь заставить ее сократиться и остановить поток крови. Он стискивал ее и так, и этак, чтобы пережать сосуды, отрываясь только для наложения швов на разрезанную и порванную плоть. Содержимое сумки Феликс вывалил на стерильные салфетки, собираясь подложить ее Мэгги под крестец, прежде чем снова заняться ребенком.