Далия Трускиновская - Труп-невидимка

Так о чем это я?

О герцоге, о грузовом лифте… Нет!

О предсмертном вое.

Я вихрем взлетела ввысь на первом попавшемся лифте, это был как раз грузовой. Пока ехала – было почти тихо, когда вышла на пятом этаже, вой, уже ставший басовитым ревом со всхлипами, усилился. Доносился он из комнаты моей свекрови от третьего мужа Нинели Аристарховны. Я рванула на себя дверь.

Нинель Аристарховна в розовом халатике сидела на полу и, разинув беззубый младенческий рот, наслаждалась своими завываниями и руладами. Я выругала себя – который год собираюсь вставить бедной старушке зубы! Свои она утратила весьма экстравагантным образом – когда я отправила ее в кругосветный круиз, где то в море Сула, а может, в море Сулавеси их пароход подвергся нападению пиратов, и свекровь чересчур активно защищала чемоданы со своими вечерними туалетами. Особенно ей не хотелось расставаться с бриллиантовым колье стоимостью в полтора миллиона долларов.

После этого круиза со свекровью сделалось что-то странное – я даже подозреваю, что временами она принимает меня за гонконгского пирата, потому что умоляет меня о милосердии на каком-то невнятном южнокитайском диалекте.

Особенно трогательно это у нее получилось, когда они умоляла отпустить ее в кришнаитский монастырь, где надеялась наконец похудеть – резко и навсегда.

Но сейчас ей было не до диалектов – она просто выла.

– Что это с ней?! – едва перекричав свекровь, спросила я гувернантку Люсеньку.

– Клубничный шампунь хотела выпить.

– А ты?

– А я не дала.

Я взяла со стола розовую бутылочку. Действительно, пахнет более чем аппетитно. Невольно я поднесла горлышко к губам…

Люсенька выхватила у меня шампунь.

– Вот видите! Никогда им больше этого не покупайте!

Тут я вспомнила, что и старшая свекровь получила такой же подарок.

– А Авдотья Гавриловна? Где она?

Люсенька вздохнула и развела руками.

– Ну так где де?

– Боюсь, это надолго, – сказала гувернантка. – Извините – недосмотрела! Но ведь даже знаменитые врачи Древней Греции Гален и Гиппократ рекомендовали время от времени принимать сильное слабительное…

– Ничего, Люсенька, – тут и я вздохнула. – По крайней мере, хоть один вечер Авдотья Гавриловна проведет дома.

Похлопав гувернантку по плечу, я пошла к лифту.

Но, выходя из кабинки, я вдруг ощутила сильный удар по затылку.

И свет в моих глазах померк.

Прежде, чем прийти в себя, я задумалась.

Почему, ну, почему ни одно мое расследование не обходится без крепкого удара по затылку?

Если составить список всего, что падало мне на затылок и приводило меня в бесчувственное состояние, то получится примерно такой винегрет:

огнетушитель;

мраморный болван без штанов; я знаю, что такое античный мрамор, но это был именно болван современной выделки, не стоящий того камня, который на него зря перевели;

спинка огромного резного дубового кресла;

шесть кухонных скалок;

две ножки от стульев, причем разных стульев;

сорок семь рукояток пистолетов разных марок;

одиннадцать ружейных прикладов, в том числе два приклада музейных мушкетов;

четыре клюшки для игры в гольф;

бронзовая мемориальная доска со стены старинного здания;

двадцать две бутылки со спиртныи и из-под спиртного;

гриф от штанги; по крайней мере, мне именно так назвали найденную рядом со мной железную палку.

Кажется, ничего не упустила.

Можно приходить в себя…

Я села и ощупала голову. Голова раскалывалась. Неудивительно, если бы и вовсе раскололась – возле меня лежал туристический топорик. Хорошо еще, что треснули обухом…

Я кое-как встала и пошла звонить Запердолину.

Я всегда звоню ему в таких случаях. Но несколько раз случалось, что я приходила в сознание, буквально лежа в его объятиях.

Запердолин – очень хитрый полковник. Он и полковником-то стал исключительно благодаря мне. Когда я веду следствие, он со своим отделом тут же пристраивается в хвост, дышит мне в затылок, иногда помогает, но случается, что просто следит за мной, зная, что рано или поздно меня треснут по голове, а тут-то он и выскочит из-за угла с наручниками, чтобы повязать злодея.

– Леонард… – прошептала я, и тут уж мне не пришлось напоминать себе о том, что по ситуации требуется шепот. – Леонард, на меня опять напали…

– Чем на этот раз? – осведомился полковник.

– Топориком…

– Гляди ты! – обрадовался он. – И топорик ее не берет!

– Приезжай, Ленчик, – заскулила я, – мне очень плохо! Приезжай и найди эту сволочь!..

– Сколько человек живет у тебя в доме? – спросил полковник. – Вот то-то. Сдается мне, что по затылку тебя треснул тот самый тип, который похитил ключи от сейфа. Ступай…

– Не могу…

– Ползи к сейфу и смотри, что пропало.

– Да нечему там было пропадать…

– Ползи, я сказал. Все. До связи!

Я на четвереньках отправилась в свои апартаменты. Меня сопровождал (сопровождала) варан Афродита. Я пробовала было опереться на мощную спину рептилии, но животное отпрянуло и оскалилось. Ну не скотина ли, подумала я, как ей пузо чесать – так она всегда тут, а как от нее польза требуется – так вот тебе, хозяйка, оскал в сто тридцать два зуба!

Сейф оказался закрыт. Я позвонила старшей свекрови и попросила, чтобы она принесла свой ключ. Пока она шла с другого конца здания к моим апартаментам, я, стеная, вскарабкалась на диван.

Полковник оказался прав. Пропажу мы обнаружили сразу. Я опять схватилась за мобильный телефон.

– Ленчик, украли дракона!

– Которого? – спросил Запердолин. – Варана или игуану? А может, кто-то покусился на красотку Дусеньку?

– Того, что в сейфе!

– Это что-то новое.

Тут я вспомнила, что рассказала ему о свалившейся в багажник игрушке крайне невнятно, кажется, даже не подчеркнула, что свекор затолкал это «вещественное доказательство» в сейф.

Но сейчас я была не в состоянии преподнесли историю длиннее, чем из одного предложения.

Где-то лежал список гостей…

Кому из них мог понадобиться зеленый плюшевый дракон, выброшенный в окно сумасшедшей старухой… Стоп!

Старуха-то – теща Раймондюкаса! Убийцы Раймондюкаса!

Одно из двух – либо в драконьем брюхе было доказательство его вины, либо – его неопровержимое алиби!

Я уставилась на список, двумя руками держась за голову.

Так, розово-голубая четверка, сумасшедшая семейка Прошкиных, совершенно не умеющая вести себя за столом… И они, кажется, в круиз собирались! Какого же черта они застряли в моем особняке?!

Немилосердно ругаясь, я как-то упустила из виду, что в мой особняк никто меньше чем на два месяца не приезжает.

Итак, обе компании свалились мне на голову ни с того, ни с сего.