Татьяна Луганцева - Силиконовое сердце

– Бутылка сохранилась? – спросил Дима. – Вдруг в ней и находится то вещество, что вы не смогли выделить из ткани погибшего Игоря Александровича? Может, именно им и отравили всех пострадавших?

– Бутылку я разбил… а осколки уже давно вымела уборщица, – сокрушенно ответил Евгений Ильич. – Если бы знать… Ведь я находился в состоянии аффекта.

– Наверняка они подсыпали какое-то вещество своим жертвам именно в спиртное, – произнесла Ева.

– Кто они? – поинтересовался Евгений Ильич.

– Татьяна не могла действовать в одиночку… у нее должны быть сообщники, скорее всего, Кристина, раз уж они знают друг друга по анонимному клубу зараженных ВИЧ-инфекцией. Продолжив логическую цепочку, мы поймем, что Глеб действовал заодно с Кристиной, поэтому вполне возможно, что он был в курсе их дел. Затем его убрали.

– Все-таки это какая-то дикость… – задумалась Ева. – Настолько опасно… симулировать нападение таким зверским способом… нож в сердце… Ведь она могла убить себя!

– Вот тут я не согласен, – выключил плиту Евгений Ильич. – Татьяна, конечно, рисковала, но не сильно… основная часть лезвия увязла в силиконе, – объяснил патологоанатом и закашлялся.

– В чем… застряла? – не поняла Ева.

– Евгений Ильич хочет сказать, что грудь у Татьяны Коршуновой из силикона, – пояснил Дмитрий, прося разрешения закурить.

– Точно! Я в этом кое-что понимаю и к тому же видел собственными глазами.

Ева поняла, что, оказывается, ничего толком не знала о своей, так называемой, подруге.

– А Кристина? Что получилось с ней? – вспомнила Ева. – Следуя вашей логике, она тоже должна была изобразить утопленницу.

– Скорее всего, Татьяна придушила Кристину и столкнула ее в воду, как только увидела меня, зная, что подругу точно спасут. Ведь на шее у нее действительно синели следы. В остальном представление было разыграно по полной программе. Татьяна побежала на пляж, воткнула себе в грудь нож и стала звать на помощь Еву, когда та пришла. Ну и актриса!

– Как она могла знать заранее, что я приду? – удивилась Ева. – Даже если они и связаны с Кристиной, то это вовсе не значит, что они сообщали друг другу о своих свиданиях.

– Она бы дождалась любого другого человека и сделала бы то же самое, – махнул темной челкой Дима.

– Запомните, моя мысль по поводу того, что Таня сама вонзила себе в грудь нож, – не доказательство, а субъективное мнение. И в суде мне, алкоголику-патологоанатому, не поверят, – напомнил Евгений Ильич.

– Ты подумал о главном? – вдруг встрепенулась Ева.

– О чем?

– О причине, о мотиве! Зачем молодой женщине, удачно вышедшей замуж за профессора, травить людей, избавляться от мужа какими-то хитроумными планами? В чем смысл?

– Это объяснят сами преступницы, – глубокомысленно заметил Дмитрий, – хотя очень о многом говорят украшения в коробке Глеба, который какникак был связан с Кристиной, а следовательно, и с Татьяной!

– Ты думаешь, они травили людей ради банального грабежа? – удивилась Ева.

– Все может быть, а иначе откуда у Глеба появились драгоценности? – озадачил ее Дима.

Дмитрий посмотрел на патологоанатома и вспомнил о том, насколько Татьяне важно было уничтожить что-то на кафедре мужа.

– Могла ли Татьяна обнаружить ценную для них коробку с документами у вас в подвале? – спросил он у патологоанатома.

– Я не думаю… Она у меня совершенно не спрятана, стоит под моей раскладушкой. Когда я уходил с Виталием Васильевичем, Татьяна тоже покинула анатомичку, весьма недовольная, надо отметить.

– Еще бы, ведь ей не удалось отравить свидетеля и найти интересующие ее документы.

– Надо ехать туда! – воскликнул Дима.

– Прямо сейчас?

– А когда? Когда опять сломают дверь и вынесут коробку? Тогда мы точно не узнаем разгадку. Мне почему-то кажется, что она скрыта в этой коробке, вынесенной с кафедры микробиологии.

– Ребята, я поеду с вами, – засуетился хозяин квартиры, – я хочу помочь докопаться до истины.

– А как же ваша дочка?

– Она большая девочка, я напишу ей записку, что скоро приеду. А ужин сама найдет.

Втроем они спустились во двор, в прохладный, темный вечер. Ветреная погода и нависшие тучи предвещали скорый дождь. Они уселись в машину Евы и тронулись в путь. Дима из-за раны еще не садился за руль своего «Хаммера», оплатив стоянку на месяц.

Корпус патологической анатомии стоял во дворе медицинского института на своем месте и выглядел очень зловеще. Евгений Ильич достал ключ и открыл дверь, как всегда. Из помещения на них дохнуло плесенью, формалином и затхлостью.

– Как я здесь столько жил? – удивился он, проходя внутрь и устремляясь к своей много раз выручавшей его раскладушке. Коробка оказалась на месте. Они перенесли ее в соседнее помещение на стол для вскрытий, где было хорошее освещение. Мужчины стали доставать по одному листочку из коробки и внимательно рассматривать.

– Почетная грамота, еще одна, патент на изобретение какого-то антисептика, диплом, подтверждающий участие в научном симпозиуме, накладная расходов по хозяйственной части кафедры микробиологии, – перечислял Евгений Ильич, давая свои личные комментарии, – обычные бумаги, которые присутствуют в кабинетах всех заведующих кафедрами.

Коробка имела внушительные размеры, и вскоре ее перебрали полностью листок за листком, но никакого криминала не нашли.

– Не может быть, чтобы мы обманулись, а вот эти листы, исписанные мелким почерком Льва Леонидовича, возможно, все дело в них? – спросила Ева, выбирая эти бумаги из общей пачки.

– Это какая-то рукопись с только ему одному известными терминами и даже формулами, – почесал затылок Евгений Ильич.

– Скажите, а не может это быть формулой того самого неизвестного вещества, каким они травили людей? – спросил Дима.

Трое участников ночной вылазки молча переглянулись.

– Если все предыдущие домыслы оказались бредовыми, то почему бы этому не быть правдой? Надо отдать эти бумаги химикам, пускай они попробуют разобраться, – согласился Евгений Ильич.

– Ну уж, конечно, не на кафедру микробиологии в руки Татьяны, подозреваемой номер один, – предостерегла Ева.

– Хорошо бы по этому поводу послушать самого профессора, он бы объяснил лучше всех свои записи, – произнес Евгений.

– К сожалению, профессора рядом нет, и нам придется разгадывать этот ребус без него, – Дима задумчиво обвел глазами собравшихся и спросил: – А что, если мы правы и Татьяна повторит попытку убить кого-нибудь?

– Скорее всего, меня, – поежился патологоанатом. – Ведь, по нашей версии, одна попытка уже совершалась.

– Может быть, проверим это на себе? – спросил Дима.

– Ты что надумал? – воскликнула Ева.

– Она, кажется, хотела со мной встретиться? А что, если я постараюсь, чтобы она захотела от меня избавиться? Послушайте, есть шанс выжить после этой отравы? Мне немного не по себе, так как еще стоит перед глазами сине-красное лицо Игоря.