Татьяна Луганцева - Силиконовое сердце

Евгений Ильич снова почесал затылок.

– Если рядом будет человек, который рассечет хирургическим путем горло, тем самым обеспечив доступ кислорода в легкие.

– Трахеотомия… – прошептала Ева.

– Я надеюсь, вы окажетесь рядом? – спросил Дима.

– Слышишь, друг, ты – ненормальный! Я не пойду на такое безумство! Это очень опасно! Я всего лишь патологоанатом и только предполагаю, что не будет никаких осложнений… а потом идти на такой риск! Резать себе горло!! Дима, опомнись! – Евгений Ильич перевел полный недоумения взгляд на Еву, как бы призывая ее на помощь.

– Я запрещаю тебе даже думать об этом! – горячо поддержала коллегу Ева, поправляя сползшие на нос очки.

– Как иначе мы разоблачим эту авантюристку?! – не унимался Дима.

– Только не рискуя чьей-то жизнью! – Ева оставалась непреклонна.

– Я, конечно, тронут тем, что ты так заботишься о моей жизни, но я также помню, как эта тварь отравила ученика моего отца.

– Это еще надо доказать.

– Докажем.

Черная стрелка четко пролегла по всему верхнему веку и поднялась очаровательной завитушкой к виску. Татьяна промокнула ярко накрашенные губы салфеткой, чтобы снять лишний, отягощающий губы слой, и посмотрелась в зеркало. Выглядела она хорошо, только слишком агрессивно.

«Чем старше становишься, тем гуще накладываешь слой штукатурки и тем больше спиртного надо выпить твоему мужчине, чтобы не испугаться утром», – подумала она, поправляя кукольные локоны из выбеленных волос. Сегодня ей позвонил брат Евы, молодой и загадочный, и назначил встречу в одной из самых дорогих и престижных гостиниц, где и остановился. Татьяне он очень импонировал, во-первых, богат, что немаловажно, во-вторых, красив, что приятно само по себе, свободен и сексуален. Таня надела свое лучшее черное полупрозрачное платье с люрексом, с черным, блестящим бисером и нашитыми пуссетами по непрозрачному лифу. Затем припудрила лицо и вылила на себя полфлакона духов.

«Он не устоит… это точно…. Все-таки я чертовски обаятельна, а главное, умна и хитра».

Дмитрий встречал Татьяну в номере люкс тоже во всеоружии. Модно мятые светлые брюки из парусиновой ткани, шлепанцы из мягкой кожи и яркий, терракотового цвета джемпер идеально сидели на нем, а главное, производили впечатление дорогих и качественных вещей.

Номер был шикарный – хрустальная люстра, стены в атласных полосатых обоях, кожаная мебель ярко-желтого цвета, красивые стеклянные стеллажи и прозрачно-воздушный журнальный столик, сервированный в японском стиле.

– Я надеюсь, ты любишь японскую кухню? – располагающе улыбаясь, спросил Дмитрий.

– Да, она не портит фигуру, и это сейчас модно, – несколько растерялась от неожиданно радушного приема и роскоши номера Таня.

Дмитрий пригласил ее к столу.

– Я заказал на свой вкус роллы, суши, шашлычки… Потом в джакузи закажем десерт и фрукты, хорошо?

– В джакузи? – переспросила Таня.

– Да, у меня далеко идущие планы насчет тебя. Надеюсь, что ты не против? Мы же не дети!

– Интересный ты мужчина, Дима. При Еве вел себя скромно, сдержанно, а сейчас полностью раскрылся и, как бы это помягче сказать…

– Распоясался? – подсказал он, смеясь, и пояснил: – Ева – человек другой формации. Она консервативна, замкнута, закомплексована, и ей бы не понравилось, что я флиртую с ее замужней подругой прямо у нее на глазах, – с этими словами Дмитрий расположился в кресле, закидывая ноги на стол, – совсем как американец.

– А ты психолог.

– Я – стилист.

– Я тоже всегда считала, что Ева несколько тяжелый человек, несовременная и зажатая, и всегда пыталась это исправить, но все безрезультатно, – подтвердила Таня, – она осуждала меня за связь с Юрием, когда я была замужем.

– По-моему, ты и сейчас замужем, – напомнил он ей.

Татьяна ловко отправила в рот суши, орудуя палочками, и ответила жуя:

– Зачем мне муж, который сидит в тюрьме? Развестись с ним – плевое дело. Кстати, за то, что я так легкомысленно отнеслась к тому, что мой супруг находится в тюрьме, а я продолжала вести обычный образ жизни, Ева тоже осудила меня. Да… она тяжелый человек, я с тобой согласна. Мне так же кажется, что мы с тобой похожи.

В другой ситуации Дима постучал бы по дереву.

– Родственников не выбирают, – вздохнул Дима, притворно поднимая глаза к потолку. – Другое дело, если бы моей сестрой оказалась ты. С тобой бы мы быстро нашли общий язык.

– Я бы не хотела быть твоей сестрой, – ответила ему Таня, буравя его взглядом и облизывая палец, на который случайно капнул соевый соус. – Я бы предпочла, чтобы ты стал моим любовником.

– Приятно иметь дело с такой прямолинейной женщиной, и я постараюсь оправдать твое доверие. Но сейчас не смогу отдать себя на все сто процентов.

– Что случилось? Что-то с Евой? – спросила Татьяна.

– Сливового вина или рисовой водки? – вопросом ответил Дмитрий.

– Водки, – тряхнула она белеными кудрями.

Он налил ей и себе в маленькие рюмки японскую водку из небольшого пузатого графинчика и закурил.

– При чем здесь Ева? Не только она моя семья. Недавно в гостинице «Арктика» погиб товарищ моего отца.

– Ой, какая я неловкая, – проговорила Татьяна, – разлила водку.

– Я налью еще, – он повторил процедуру не дрогнувшей рукой.

– Меня удивило твое заявление. Как он умер?

– Очень странно и неожиданно, даже вскрытие не установило истинную причину его гибели.

– Совсем-совсем ничего? – уже оправилась Татьяна и с воодушевлением взялась опять за роллы. – Извини, я голодна.

– Правда, с ним видели одну девицу, поднявшуюся к нему в номер.

– Какая я сегодня растяпа! Опьянела, что ли? Так еще не с чего, если только от твоего вида, – смутилась Таня, вытирая салфеткой снова пролитую водку со стола.

– Я сегодня разливаю, а у меня руки не дрожат, – Дмитрий оставался невозмутимым.

– Так что с девушкой? – напомнила она ему.

– А ничего… Со слов администратора гостиницы и моего отца хоть и составлен фоторобот, но он, я уверен, ничего не даст. Таких девушек обычной наружности по Москве тысячи. Да я и не думаю, что она замешана в смерти Игоря, у него же не обнаружили никаких следов насильственной смерти! А девушек он любил. Наверное, случилось что-то с сердцем или давлением, а девушка испугалась такого горе-любовника. Смерть Игоря меня подкосила, я его тоже хорошо знал, – продолжал Дима. – После смерти Игоря осталось много вещей из его коллекции, которые отец передал мне. Я тебе сейчас их покажу.

Он встал, вышел из гостиной. Вернулся Дима с большим чемоданом-сейфом. Он отодвинул поднос с креветками и кальмарчиками, насаженными на шпажки, в сторону и взгромоздил чемодан прямо перед Таней. Замки щелкнули, и перед изумленной женой профессора предстали ослепительные сокровища.