Джорджетт Хейер - Рождественский кинжал

Матильда снова взглянула на Стивена, на этот раз открыто, потому что его внимание было обращено не на нее. Он смотрел на Валерию, которую Джозеф увлек к окну. Стивен не улыбался, но, как казалось Матильде, наслаждался какой-то тайной мыслью. Она подумала: «Нет, ты не осел. Не уверена, что ты не сам дьявол во плоти. Холодный, с извращенным чувством юмора. Хотела бы я знать, что ты думаешь! « Потом в ее голове пронеслась мысль: «Зачем я только приехала сюда?!»

Как бы отвечая Матильде, Паула внезапно произнесла:

– О боже! До чего я ненавижу этот дом!

Стивен зевнул.

– Почему? – удивился Ройдон.

Паула вынула окурок из длинного мундштука и бросила в камин.

– Не могу выразить этого словами. Если я скажу, что в этом воздухе витает зло, вы будете смеяться.

– Нет, я не буду, – серьезно ответил драматург. – Я верю в то, что человеческие страсти влияют на окружающую обстановку. Ты очень чувствительна, я всегда это в тебе подозревал.

– Нет, Виллогби, не надо! – вмешалась Валерия, немедленно прервав свое уединение с Джозефом. – Из-за вас я чувствую себя просто ужасно! Мне все время кажется, будто кто-то стоит за моей спиной.

– Какие глупости, молодые люди, какие глупости! – встрял вездесущий Джозеф. – В Лексхэме нет привидений, уверяю вас!

– А, привидения! – Паула презрительно пожала плечами.

– Я всегда считала, – оторвалась от книги Мод, – что игра воображения объясняется нездоровой печенью.

Паулу так возмутила эта медицинская новость, что Матильда, стараясь избежать взрыва, поспешно сказала, что пришло время чая. Джозеф с готовностью поддержал ее и принялся выгонять всех из комнаты под тем предлогом, что надо «умыться и причесаться». Сам же он хотел навести последний глянец на рождественское убранство дома и попросил Валерию помочь ему.

Еще оставались непристроенными два рулона серпантина, большой бумажный колокольчик, ветка омелы и несколько звезд из серебристой фольги. Валерии уже надоели рождественские украшения, и она недовольно проворчала:

– Разве здесь еще недостаточно?

– Осталась лестница, – объяснил Джозеф. – Она выглядит так голо. Я хотел украсить ее до завтрака, но вмешался рок.

– Жаль, что он не вмешался раньше, – бросил Стивен, выходя из комнаты вслед за Матильдой.

Джозеф шутливо погрозил ему кулаком и снова взялся за стремянку.

– Стивен думает, что я ужасный старый вандал. – Он доверительно склонился к Валерии. – Боюсь, старина меня действительно не привлекает. Вы скажете, я простак, но я совсем не стыжусь этого, совсем! Мне нравится, когда вокруг весело и приятно, мне безразлично, построена эта лестница во времена Кромвеля или королевы Виктории.

– Наверное, этот дом очень старый. – Валерия с легким интересом взглянула на кованые перила.

– Да, в своем роде достопримечательность, – подтвердил Джозеф, поднимаясь на четыре ступеньки, которые вели к первой площадке, и стараясь установить на ней стремянку. – Да, похоже, это непросто. Я думал, что, если дотянуться до этой люстры, можно повесить там колокольчик.

– Мистер Хериард, наверное, очень богат, – невпопад брякнула Валерия, следуя ходу своих мыслей.

– Ужасно! – подтвердил Джозеф, подмигивая ей.

– Интересно... – Она заикнулась и слегка покраснела.

Джозеф на мгновение задумался, потом сказал:

– Дорогая моя, наверное, я знаю, что вам интересно. Хотя мне и не очень хочется говорить на эту тему, но я весь день собирался немного потолковать с вами об этом.

Валерия подняла на него вопросительный взгляд.

– Да, пожалуйста! Вы можете говорить со мной о чем угодно, я все понимаю.

Он снова спустился и взял Валерию за руку.

– Полагаю, вы поняли, что я питаю некоторые родственые чувства к Стивену.

– Да, я знаю, вы такой удивительный, – промурлыкала красотка.

Поскольку бесцеремонное отношение Стивена к своему дяде часто доходило до откровенной грубости, это замечание было еще глупее, чем выглядело на первый взгляд.

– Я понимаю Стивена! – Джозеф на глазах перешел от образа игривого дядюшки к образу мудрого наблюдателя жизни. – Понимать – значит прощать.

– Как это верно, – томно вздохнула Валерия и добавила после минутного размышления: – Но разве Стивен, я имею в виду, он что-нибудь?..

– Нет, нет! – поспешно ответил Джозеф. – Но жизнь у старины Стивена нелегкая! Ну, ко мне судьба тоже не была добра, и, наверное, это помогает мне понимать его.

Он загадочно улыбнулся. Поскольку Валерию не интересовали жизненные сложности престарелого лицедея, она не поняла, что он уже оставил роль вселенского мудреца и принял облик скромного страстотерпца. Она туманно ответила:

– Да, думаю, вы правы!

Джозеф понял, что с ней будет непросто. Мение эгоцентричная молодая женщина откликнулась бы на его реплику и задала бы сочувственный вопрос. Он со вздохом принял ее безразличие и снова вернулся к роли доброго дядюшки:

– Не будем обо мне! В конце концов, моя жизнь подходит к финалу. Но у Стивена все впереди. Когда я вспоминаю себя таким, каким был в его возрасте, то вижу, как мы похожи! Я всегда был бунтарем, как и он. Думаю, вам трудно в это поверить, когда вы видите перед собой такую добропорядочную старую развалину.

– О нет! – попыталась возразить Валерия.

– Как летит время, – разливался Джозеф. – Когда я смотрю назад, я не жалею об этих беззаботных годах.

Валерия с удивлением глянула на старика.

– Нет, – продолжал он. – Но зачем утомлять прелестных крошек вроде вас историями о моей неудавшейся юности? Я хотел поговорить с вами о Стивене.

– Он весь день вел себя так ужасно, – откликнулась девица с полной откровенностью. – Он и меня ставит в неприятное положение, только он настолько эгоистичен, что далее не думает об этом. Если честно, сейчас я его просто ненавижу.

– Но вы же его любите! – обескураженно развел руками Джозеф.

– Да, но вы понимаете, что я хочу сказать.

– Может быть, – мудро кивая, согласился Джозеф. – Я полагаюсь на вас. Вы должны использовать свое влияние на нашего дорогого Стивена.

– Что-что? – Валерия удивленно вытаращила и без того большие глаза.

Джозеф слегка сжал ее руку.

– Ну, вы же не думаете, что у вас нет на него влияния! Нет, нет, я-то знаю!

– Но ради бога, что вы хотите, чтобы я сделала? – обескураженно спросила она.

– Не позволяйте ему раздражать своего дядю, – ответил старик. – Постарайтесь убедить Стивена, чтобы он вел себя разумно! В конце концов, хотя ко мне меньше всего следует обращаться за советом – боюсь, я никогда не обладал ни каплей мудрости! – но, правда, глупо было бы отказываться от всего этого из одного только упрямства?

Взмахом руки он обвел все вокруг. У Валерии заблестели глаза.