Дарья Донцова - Филе из Золотого Петушка

– Как пройти в сельпо?

– Топайте к шоссе, тут близко.

Я вернулась к машине, села за руль, проехала немного назад, глянула в зеркальце… Рыжая собака бежала за «Жигулями».

Возле магазина валялся дядька. Он спал в пыли около входа, рядом стояла пустая бутылка. Похоже, Александр Михайлович нашел-таки щедрого спонсора.

Я вошла в магазин и попросила у толстой продавщицы:

– Дайте полкило колбасы, докторской.

– Она не московская, – предостерегла меня торговка.

– Ничего.

Получив кусок, я вышла на улицу. Батон сидел у ступенек, на его морде была написана покорность судьбе. Я протянула псу колбасу.

– Угощайся.

Очень осторожно, одними губами, псина схватила шматок и проглотила не жуя. Я покачала головой и вернулась в сельпо.

– Простите, там пьяный спит…

– Знаю, – махнула рукой баба, – Санек. Не бойтесь, он никому плохого не делает.

– Александр Михайлович?

– Да, только его по отчеству зачем кликать?

Санек он!

– Яковлев?

– Ну да.

– Проживает в Пилигримове?

– Точно.

Я выскочила на улицу и принялась внимательно разглядывать бесчувственное тело. Батон подошел и прижался ко мне тощим боком, я машинально погладила собаку и спросила:

– Не кажется ли тебе, что Александр Михайлович Яковлев, тот самый, почивающий в грязи, никак не может быть владельцем квартиры в «Зеленом бору»? Тут либо ошибка, либо…

Санек заворочался, застонал, заохал, издал пару ругательств и сел, привалившись спиной к магазину.

– Эй, – спросила я, – ты жив?

– А чего мне сделается? – прохрипел алкаш. – Ты кто?

– Виола. Хочешь заработать? На бутылку?

– Если двигать чего или переть, то щас не могу, ослаб. Купи пивка для поправки, как новый буду.

Я вошла в магазин.

– Дайте самой дешевой водки и пива.

Продавщица выставила требуемое. Я вернулась на улицу и протянула маргиналу баночку пива.

– Действуй.

Санек судорожно сглотнул слюну, зубами открыл жестяную банку и со стоном ее осушил.

– Полегчало?

– Словно заново родился, – заверил меня ханурик. – Ну чего тащить? Мешок картошки купила? У Галки?

– Нет, тяжести поднимать не надо. Хочешь еще эту поллитровку получить?

Санек сплюнул.

– Епит! Ты не подумай, что я ругаюсь, при женщинах не позволяю себе, воспитание имею.

Это присказка такая – епит!

– Так нужна водка?

– Давай.

Я спрятала бутылку за спину.

– Непременно, но сначала скажи: ты паспорт терял?

– Неа.

– И где он?

– Ирка, зараза, с собой уперла, жена моя, – принялся жаловаться Санек, почесывая черными ногтями всклокоченные колтуны у себя на голове, – проснулся: ни бабы, ни документов, ни Денег. Записку оставила! Во дрянь! Бросила меня!

– Куда же она поехала?

– А к матери небось, та в Москве живет.

Я удивилась:

– Обычно старухи в деревне тоскуют, а дети их в столицу едут, у вас же все наоборот вышло.

Санек хрюкнул, попытался встать на ноги, потерпел неудачу и сообщил:

– Замуж теща вышла, за москвича, он тут дачку снимал, вдовец, вот и снюхались. Теперь москвичка! Бросила нас! Ирке сказала: «Ты, доченька, как этот ирод до смерти допьется, приезжай». Во змея!

– Сколько же лет теще? – удивилась я.

– Сорок сыграли.

– Сорок? – изумилась я. – А Ире?

– Двадцать два.

– Молодая жена у тебя, неужели не жаль, что убежала?

– Так ей всего на год меньше, чем мне, – пояснил Санек, – давай бутылку, горит нутро, залить надо.

– Тебе двадцать три года?

– Ну и че?

Ничего, конечно, кроме того, что Санек выглядит минимум на шестьдесят.

– Адрес тещи помнишь?

– Записан.

– Где?

– На календаре, в кухне, на стене!

Я сунула ему вожделенную бутылку с огненной водой и покатила в Пилигримово.

Санек не обманул. В небольшой комнате, заваленной тряпьем и заставленной ржавыми кастрюлями, отыскался плакат с изображением кошки.

Сбоку виднелась надпись: «Улица Черное озеро, 74, кв. 5».

Спрятав бумажку в сумочку, я поехала к шоссе. В зеркальце было хорошо видно Батона. Высунув язык, собака упорно бежала за машиной.

Я вырулила на магистраль, рыжая псина заметалась по дороге. Батон боялся потока автомобилей.

Удаляясь, я видела, как яркое пятно превращается в точку. Внезапно к горлу подкатил горький комок, а в глаза навернулись слезы. Отжав сцепление, я включила заднюю скорость и попятилась к тому месту, где мелькало рыжее пятно.

Батон сидел на обочине. Я распахнула дверь:

– Ну, садись!

Вряд ли дворняга когда-нибудь раньше каталась на автомобиле, но она поняла меня мгновенно. Одним прыжком Батон взлетел на сиденье, привалился к спинке и издал тихий звук, похожий на вздох облегчения.

Я поехала к Москве, изредка поглядывая назад.

Пес сидел абсолютно спокойно, на его морде поселилось самое счастливое выражение.

На въезде в город, у поста ДПС, я призадумалась. Что же мне теперь делать с собакой? У нас уже живут собака Дюшка и кошка Клепа. Как они, в особенности ревнивая киска, воспримут нового члена стаи? Потом, у Батона небось блохи, но это самая легкоразрешимая проблема. А вот какую реакцию выдаст Семен? Но не бросать же несчастного пса.

И тут мне в голову пришло неожиданное решение: Кира Водопьянова! Почему я раньше не догадалась!

Я свернула на МКАД. Кирка живет в Строгине, я быстро доеду.

Водопьянова вполне счастливая женщина. Никаких особых проблем в ее жизни не было. Сначала Киру до безумия любили родители, потом она вышла замуж и в придачу к своим заботливым родственникам получила Анну Ивановну, маму Глеба. Вы можете себе представить, что свекровь в семь утра несется на рынок, дабы купить невестке самых свежих яиц на завтрак? Я – нет, но, оказывается, такое бывает. Анна Ивановна искренне считает Киру своей дочерью и балует ее безмерно.

Глеб никогда не ругается с женой, он даже с ней не спорит, на работе Киру любят коллеги. Денег ей хватает на все, квартира огромная, в гараже стоят две машины, а на Минском шоссе построена отличная дача.

В общем, живи да радуйся. Но в любой бочке меда непременно окажется ложка дегтя. Тот, кто планирует наши судьбы, старается, в меру своего разумения, сохранить некую справедливость. Народ давно это понял и придумал множество пословиц и поговорок на данную тему. Ну, вот, например: «Не везет в карты, повезет в любви».

Закон компенсации неприятностей.

Кира не может иметь детей. Сначала она пыталась лечиться и объехала всех врачей в нашей стране. Поняв, что официальная медицина не способна ей помочь, она бросилась к знахарям, колдунам и бабкам-травницам. Пила какие-то настои, голодала по тридцать суток, занималась йогой, моржеванием, обтиралась снегом по системе Порфирия Иванова – без толку.

Примерно месяца два назад Кира, приняв решение больше не лечиться, совершенно случайно столкнулась на улице с дряхлой бабкой, стоявшей у входа в магазин с клюкой в руке. Старушка, чисто одетая, в крепкой обуви и цигейковой шубке, не выглядела нищей.