Дарья Донцова - Любовь-морковь и третий лишний

– Что случилось? – изумилась Эва. – Вы с ней встречаетесь?

– До бога высоко, до царя далеко, до звезды не дотянуться, – язвительно сказала Зинаида. – Как вы квартиру разменяли, с тех пор мы с ней и не разговаривали. Но я страстная театралка, по всем премьерам бегаю и, конечно, знала, что знаменитая Тина Бурская – девочка Валя, дочка моих прежних соседей.

Зинаида Самуиловна ни перед кем знакомством не хвасталась, но фильмы и спектакли с участием Тины смотрела с особым интересом, ей было приятно осознавать, что та, кого она помнит крошкой, находится теперь на гребне успеха.

Потом Зинаида Самуиловна услышала по радио, что Валентина Бурская решила особым образом отметить свой юбилей, дать эксклюзивный спектакль с участием лучших актеров Москвы.

Сердце старой театралки забилось от радостного предвкушения праздника, и она позвонила своей бывшей пациентке Машеньке, работающей в театральной кассе. Но Маша, всегда с радостью продававшая акушерке любые билеты, на этот раз воскликнула:

– Ой, Зинаида Самуиловна, я ничем вам не помогу!

– Раскупили все! – ахнула дама. – Не успела!

– Нет, нет, – успокоила ее Машенька, – просто билетов в продаже не предвидится.

– Почему?

– Спецпредставление, только для своих, наверное, пригласительные раздадут, – затарахтела Маша, – но вы не расстраивайтесь, запись спектакля сделают и по телику покажут.

Но Зинаиде Самуиловне хотелось попасть в театр, кроме любви к зрелищам, у дамы есть еще одно хобби, она собирает автографы. На дне рождения Бурской явно соберутся знаменитости, и заветная тетрадочка Зинаиды могла бы изрядно пополниться.

Бывшая акушерка чуть не заболела, пытаясь придумать, как стать участницей необычайного события, и тут ей в голову пришла очень простая, но замечательная мысль: надо попросить приглашение у Тины.

Нового адреса Бурской Зинаида Самуиловна не знала, да он ей и не был нужен. Вечером, после спектакля, бывшая акушерка встала у служебного входа театра «Лео» и дождалась приму. Та выпорхнула в сопровождении группы людей.

– Валечка! – крикнула Зинаида.

Бурская оглянулась.

– Вы мне?

– Тебе, детка, можешь ко мне подойти?

Тина приблизилась к Зинаиде, за спиной Бурской маячил огромный мужик с мутным взглядом снулой рыбы. Его присутствие слегка смутило акушерку, но она улыбнулась и сказала:

– Какая ты красавица стала и талантливая, я всякий раз восхищаюсь, глядя на тебя.

Рот Тины растянула протокольная улыбка.

– Огромное спасибо, я работаю для вас, зрителей, мне очень важна оценка моего скромного труда. Хотите автограф?

Зинаида Самуиловна вынула тетрадочку.

– Да, конечно, но вообще-то я думала попросить пригласительный на спектакль по поводу твоего дня рождения.

Продолжая сверкать наклеенной улыбкой, Тина быстро поставила на чистой странице загогулину и мотнула идеально уложенной головой.

– Увы, представление будет лишь для своих, версию для зрителей покажут по телевизору.

– Я не чужая тебе.

Тина прищурилась:

– Мы знакомы?

– Да, и очень хорошо, более того, даже дружили, вернее, я тесно общалась с Тоней, твоей мамой и, конечно, помню тебя еще девочкой.

– Вы кто? – изменив вежливо-официальный тон на человеческий, спросила актриса.

– Время никого не красит, – вздохнула Зинаида.

– Тина, – прозвучало из машины, куда сели спутники примы, – долго еще?

– Сейчас! – крикнула та, и велела Зине:

– Назовите свое имя.

– Зинаида Самуиловна, ваша соседка по старому дому, акушерка.

Тина вздрогнула, улыбка мгновенно слетела с ее лица.

– Я не помню вас.

– Как же, я…

– Замолчите!

– Деточка, мы с тобой…

– Ничего слышать не желаю!

– Но, пожалуйста…

– Костя, – заорала Тина, – кто чья охрана? Отчего ты стоишь, мух считаешь, ко мне сумасшедшие привязываются, а он в облаках витает!

Гора мышц быстро оттеснила Зинаиду в сторону.

– Милая, – попыталась все же достучаться до сердца актрисы Зинаида, – билетик…

Тина, успевшая добежать до шикарной иномарки, обернулась и велела «горилле»:

– Дай этой попрошайке чуток.

Охранник вытащил из кармана тысячу рублей.

– Держи, бабка, – прохрипел он, – но чтоб я тебя больше тут не видел. Знаю вас, прощелыг, один раз получите и снова на хлебное место опрометью бежите.

От обиды у Зинаиды на глазах выступили слезы, она хотела было с гневом воскликнуть: «Что вы себе позволяете! Я не нищая!»

Но тут Костя одним прыжком одолел расстояние от пожилой дамы до джипа, и лаково сверкающая машина ракетой стартовала с места.

Эва вздохнула:

– Представляю, как вам было неприятно!

Акушерка кивнула:

– Целую ночь я проплакала, все думала, ну почему меня за бродяжку приняли? Одета я прилично, сумка красивая, сама только из парикмахерской! Разве бывают такие бомжи?

– Нет, конечно, – фыркнула Эва.

– То-то и оно! – кивнула Зинаида. – Я лишь к утру дотумкала: Тинка меня просто боится! Небось решила, умерло прошлое, похоронено давно, не один десяток лет прошел, сгинула Зинаида Самуиловна на кладбище. А я вот она! Живехонька, здоровехонька и между прочим не такая уж и древняя. Когда беременность у нее случилась, я совсем молодая была, хоть и имела уже большой стаж работы!

– Какая беременность? – вытаращила глаза Эва.

Акушерка аккуратно расправила туго накрахмаленную скатерть.

– Помнишь, Тина заболела? Летом гепатит у бабки в деревне подхватила?

– Конечно, – кивнула Эва, – самое замечательное время для меня было. Вальку в клинику запихнули надолго, мать к ней постоянно моталась, а я одна в квартире оставалась, просто песня!

Зинаида усмехнулась:

– Ага, гепатит! Неприятная штука, тошнит человека, печень поражается, потом диету долго соблюдать надо, худеют больные сильно.

– Тинка наоборот сначала омордатела, – вздохнула Эва, – разнесло ее, как квашню. Вот насчет тошноты верно, выворачивало сестру в туалете по-черному, мама поэтому и сообразила, что у Вальки со здоровьем швах, чего не проглотит, все назад. Ну а потом к врачу ее оттащила и выяснилось – это гепатит.

– Дурочка, – с легким раздражением заметила Зина, – беременная она была!

– Господи! – всплеснула руками Эва. – Не может быть!

– Абсолютная правда, – подтвердила акушерка, – в деревне на свободе ребенка нагуляла. Бабка не уследила, а Тина по малолетству испугалась. Она весь сентябрь тошноту скрывала, думала, может, само рассосется, матери лишь в октябре призналась, когда живот вверх попер. Представляешь ситуацию? Аборт делать нельзя, а рожать к чему? Сама еще ребенок, все обязанности по уходу за младенцем на Тоньку лягут и позора не оберешься. Это сейчас никого матерью-малолеткой не удивить, а в прежние времена в беременную школьницу пальцем тыкали, осуждали.