Дарья Донцова - Любовь-морковь и третий лишний

Перепуганная Тоня понеслась к Зинаиде и бросилась ей в ноги с воплем:

– Помоги!

Акушерка предложила замечательный выход из положения. У нее есть знакомая вполне обеспеченная пара, все у них хорошо, кроме одного: детей бог не дает. Семья собиралась усыновить ребенка, да только страшно брать отказного младенца от вечно пьяной мамаши. А тут девочка, залетевшая по неопытности от наивного мальчика-дачника, оба родителя не пробовали алкоголь, не курили. Просто двое глупых ребят решили поиграть во взрослую жизнь, результат их забав был никому не нужен, но ребенок, с большой вероятностью, появится на свет здоровым.

Зинаида поговорила со своими бездетными знакомыми, и те, обрадовавшись, поселили Тину на съемной квартире. Рожала девочка там же, Зина лично приняла здорового, кричащего мальчика. Она же потом, естественно, за хорошее вознаграждение, сумела оформить нужные бумаги, и младенца записали на имя никогда не беременевшей женщины. Тину же отвезли домой и велели:

– Никому ни слова, у тебя был гепатит.

Перепуганная Тина плотно закрыла рот и не открывала его до сих пор.

– Представляешь, каково ей было меня увидать? – сказала Зинаида. – Я ведь газеты читаю, телик смотрю и знаю, какой у Бурской имидж. Нежная, интеллигентная, добрая, участливая, то она денег какому-то ребенку на операцию даст, то в медицинский центр к крошкам приедет и постоянно везде одно и то же твердит: «Мне господь детей не дал, теперь я чужим помогаю. Давайте друг друга любить, тогда на земле не останется несчастных. А в особенности я не понимаю женщин, которые собственную кровиночку в детдом сдают. Ну отчего жизнь так несправедлива? Вот я мечтала о сыне или дочери, но бог не дал, другой же дети ни к чему, а нарожала их кучу…» Ну и дальше всякие умные слова о контрацепции и ответственности перед детьми. Я, конечно, понимала, что ей такую роль велели играть, имидж нарабатывать, но порой смешно становилось, а иногда и противно. Тут она намедни в ток-шоу на несчастную девчонку накинулась, та в восемнадцать родила, мужа нет, вот и решила своего ребятеночка на продажу выставить. Дескать, купите, люди добрые, недорого прошу, самой его не прокормить! Уж как Валентина несчастную девчонку топтала, обзывала по-всякому и через слово восклицала: «Мы, женщины, не знавшие материнства… Мы, кому не довелось родить ребенка, мы, обделенные судьбой…»

Зинаида Самуиловна выключила телевизор и печально улыбнулась – вот бы буря поднялась, если бы акушерка, все же попав на это шоу, встала и заявила: «Все ты врешь! Я лично принимала твоего сына, которого вы потом в чужие руки отдали, ты сама от дитя отказалась. Какое право имеешь других осуждать, опомнись, Валя!»

Однако совершить этого Зинаида не могла по нескольким обстоятельствам. Акушерка знала много чужих тайн, но профессия медика обязывает крепко держать язык за зубами. Кроме того, мальчик, отданный чужим людям, считает их своими родителями, сейчас, правда, он уже вполне взрослый человек, и все же акушерка не имеет никакого права корежить чужую судьбу. Зинаида Самуиловна крайне порядочный человек, вот почему она не раструбила по всему белому свету правду о Бурской, пожалела в первую очередь ее ребенка и тех, кто его усыновил.

– Тебе лишь одной сейчас истину приоткрыла, – завершила повествование Зинаида.

– Почему? – одними губами поинтересовалась Эва. – Отчего вы решили изменить своим принципам?

Зинаида Самуиловна выпрямилась.

– Нехороший человек Тина, хоть вся страна от нее в восторге, она в мать пошла, Тоня дрянь была, Григорий, впрочем, не лучше. Ну да я тебе больше ничего не скажу. Тине в детстве нравилось младшую сестру обижать, она не упускала случая тебя пнуть, или ты забыла?

– Помню, – тихо подтвердила Эва, – она меня и сейчас родственницей не считает.

Зинаида подняла вверх палец:

– Теперь ты отомстить сумеешь, поедешь к ней и заявишь: знаю все про твоего мальчика, зря считаешь, что тайна похоронена! Рано или поздно любой секрет выплывает на свет божий. Вот что я придумала! В нужный час ты мне, Эвочка, встретилась. Отомщу Тинке за унижение и тебе добро сделаю, ты можешь у сестры денег за молчание стребовать. Пусть осудит меня бог, только с жабой надо по-жабьи поступать!

Эвелина торжествующе посмотрела на меня.

– Красивая историйка? Гони деньги!

Я молча смотрела на Тину.

– Ну, давай, – в ажиотаже воскликнула собеседница, – отсчитывай!

– Ты не назвала имени убийцы.

– Неужели ты не поняла, кто он? Тот самый сын Тины решил отомстить мамочке, у чужих людей жить трудно, сама знаю, к приемному ребенку хорошо не относятся, и потом, он сообразил, что получит наследство…

Можно было поспорить с Эвой и сказать ей, что на свете встречаются милосердные, благородные люди, которые заменяют родителей сиротам, становятся им настоящими отцом и матерью, но в мою задачу не входила полемика с Эвелиной.

– Деньги получишь непременно, – заверила я ее, – говори имя и фамилию парня.

– Ему за тридцать перевалило, не парнишка уже, а здоровенный кобель. Ладно, бабки на стол!

Я выложила купюры.

– Это что? – прищурилась Эва.

– Деньги!

– И сколько?

– Согласно договору!

Она аккуратно посчитала бумажки.

– Ладно, вторую половину отдашь потом.

– Какую вторую половину? – подскочила я.

– Имя сына Тины стоит пять штук, – без тени смущения заявила Эва. – Я его знаю! Кстати, он к Зине приходил, да! Вот так! Очень интересная история, мамочку искал. Мне акушерка много еще чего рассказала!

– Но мы же сошлись на двух!

– Верно. Только за эти деньги я обещала сообщить, кто убил! – ухмыльнулась Эва. – Имя называть не собиралась, и свое слово сдержала: убийца – сын Тины, больше некому. Небось на матушкино наследство губу раскатал, он про меня не знает, не предполагает, что у него еще тетка имеется и с ней бы делиться пришлось. Только мне все одной достанется, потому как преступника посадят после твоей статьи! А за имя, фамилию и адрес – особая плата. И еще Зина мне много всего сообщила, я с тобой этой информацией поделюсь, но, сама понимаешь, не за так.

Я заскрежетала зубами, но ведь, если рассуждать спокойно, Эва совершенно права. Она обещала дать ответ на вопрос: кто убил? – и не обманула меня, но мне-то нужно знать имя злодея.

– Ты точно знаешь его координаты? – налетела я на собеседницу.

– А то!

– Живо выкладывай!

– Гони монету.

– Я с собой столько не ношу.

– Нет рубликов – нет информации, – отрезала Эва. – Желаешь получить эксклюзив, поторопись, я долго ждать не стану, продам сведения другой журналистке, не жадной, как ты, а умной, которая сразу просечет, что плывет ей в руки.

– Заплачу через два часа! – воскликнула я. – Давай знаешь как сделаем, поедем сейчас со мной, я возьму заначку из шкафа.