Дарья Донцова - Любовь-морковь и третий лишний

Жар сменился ознобом, я снова реанимировала телефон. «Ту-ту-ту. Чирик-чик-чик. Чирик-чик-чик».

Осторожно ступая, я добралась до навеса и обнаружила там два мусорных бака, почти стерильно чистых снаружи, тщательно прикрытых крышками, стоявших на расстоянии друг от друга. Соловей пел позади одного из контейнеров. Помедлив пару секунд, я нагнулась и увидела телефон, валявшийся прямо на снегу, допотопный, потертый аппарат, на дисплее высвечивались цифры – количество моих звонков. Плохо понимая, как поступить, я взяла мобильник Эвы и пошла к своей машине. Из дома вышла горничная Галя с помойным ведром.

– Уезжаете? – спросила она.

– Да, пора.

– Доброго пути!

– Спасибо, – улыбнулась я и стала открывать машину.

Замок, как назло, замерз, я пыталась засунуть ключ в скважину, и тут по саду понесся дикий крик:

– Мама-а-а! Помогите-е!

Я вздрогнула и обернулась. По тропинке с обезумевшим видом неслась Галя, платок, которым девушка прикрыла волосы, слетел с ее головы и теперь флагом развевался за плечами.

– Убили-и! – орала горничная, влетая в дом. На улице воцарилась тишина, я приросла ногами к дороге, пошевелиться не было сил.

Дверь особняка распахнулась, на улицу вывалила толпа пьяных гостей и охранник Костя. Разношерстная группа добралась до навеса, и оттуда незамедлительно полетели вопли:

– Мама!

– Зовите милицию!

– Кто это!

– Бомжиха!

– О-о-о!

– А-а-а!

Мои ноги обрели способность двигаться, я в мгновение ока добралась туда, где бились в истерике несколько теток, растолкала локтями присутствующих, увидела за вторым бачком то, что не приметила раньше, сначала ногу, а потом и скрюченное, как рогалик, маленькое худое тело Эвелины.

Отъехав на шоссе, я вытащила мобильный убитой и стала внимательно изучать записную книжку. С чего я решила, что Эвелину прикончили? Почему мне не пришла в голову мысль об инфаркте, инсульте или какой-нибудь аневризме аорты? Не знаю! Просто я сразу поняла: пьянчужка погибла не своей смертью.

Телефонов в памяти оказалось немного. Бухгалтерия, бригадир, поликлиника, Зинаида Самуиловна.

Похоже, Эвелина не солгала, рассказывая мне о своем одиночестве, у бывшей заключенной совсем не было друзей.

Забыв посмотреть на часы, я набрала номер.

– Слушаю, – послышался молодой, бодрый голос.

– Извините за поздний звонок, – спохватилась я, – можно Зинаиду Самуиловну.

– Это я.

– Ваш телефон мне дала Эвелина Бурская.

– Так.

– Нам необходимо срочно встретиться, можно к вам подъехать?

– Прямо сейчас?

– Да! Я доберусь через час, может, чуть быстрее, в зависимости от дороги.

– Милочка, – ласково пропела Зинаида Самуиловна, – если Эва сказала, что я до сих пор помогаю девочкам, попавшим в щекотливое положение, то, в общем, она права. Только я сама давным-давно не берусь за всякие манипуляции, рука потеряла твердость, на данном этапе жизни я являюсь кем-то вроде диспетчера. Поэтому нестись ко мне нет никакой необходимости, сумею лишь утешить вас добрым словом. Если вам срочно требуется помощь, в двух словах изложите свою проблему, ответьте на вопрос" какой направленности специалист вам нужен? Гинеколог, венеролог иди генитальная пластика?

– Эвелину убили, – прошептала я, – только что, а вы знаете имя преступника, это сын Валентины Бурской. Пожалуйста, не отнекивайтесь, дорога каждая минута, Эвелина мне все рассказала. И еще, я не имею никакого отношения к милиции! Меня зовут Евлампия Романова, можно просто Лампа, я попала в ужасную историю и без вашей помощи из нее не выкарабкаюсь! Поверьте, нам необходимо переговорить именно сейчас, несмотря на позднее время.

– Хорошо, – спокойно ответила Зинаида Самуиловна, – записывайте адрес, я медик и призвана помогать людям в любое время суток.

Дверь мне открыла дама, по виду едва перешагнувшая пенсионный порог.

– Проходите, – кивнула она, – вон тапочки.

Я влезла в шлепки, пораженная внешностью хозяйки. Фигура как у девушки, волосы уложены в изящную прическу, на ногтях яркий лак.

Меня препроводили в комнату, усадили в кресло и разрешили изложить события. Во время моего рассказа Зинаида Самуиловна вздрагивала, потом сняла с кресла большой пуховый платок, зябко закуталась в него и пошептала:

– Ужас! Грехи прошлого часто дают злые всходы, тени оживают и начинают мстить. Эвелина не соврала вам!

– Был мальчик?

– Да, конечно, вполне здоровое дитя. Тина родила его от юноши, дачника. Его родители снимали в деревне домик. Тоня прибежала ко мне в слезах, я очень хотела помочь несчастной и нашла выход.

– И отец ребенка не возражал? С той стороны не было протестов?

Зинаида тихонько засмеялась.

– Милая моя, так называемому отцу было слишком мало лет. Когда Тоня, выбив из Валечки координаты юнца, заявилась к «сватам», те даже не пустили ее на порог. Мать проказника приоткрыла дверь и рявкнула в щель: «Ничего не знаем, мой сын честный, чистый мальчик, убирайтесь прочь к своей дочери-шлюхе, не смейте тут скандалы закатывать. Если девка в подоле принесла, это забота ее семьи. Мало ли что юная шалава сказала, наш мальчик тут ни при чем, он лишь об учебе думает». Пришлось Тоне убираться восвояси и самой решать проблему.

– Имя, – в нетерпении я засучила ногами, – скажите его скорей.

– Новорожденного? Не знаю.

– Его новых родителей!

Зинаида Самуиловна царственно кивнула, потом взяла телефонную книжку, полистала ее и, четко выговаривая слова, произнесла:

– Я медик и призвана хранить чужие тайны, нарушила это правило лишь ради того, чтобы восстановить справедливость, Тина…

Мне пришлось, ломая пальцы, ждать, пока дама закончит борьбу с собственной совестью.

– ..но теперь, когда и та и другая убиты, – заявила Зинаида, – я имею полное право, считаю своим долгом, понимаю необходимость такого поступка…

Я молитвенно сложила ладони, хотя больше всего хотелось заорать во весь голос: "Хватит идиотничать!

Назови наконец координаты семьи!"

– Жива только мать Альбина Ожешко, – все с тем же выражением на лице произнесла Зинаида Самуиловна, – записывайте аккуратно, отчество очень сложное: Фелицатовна. Альбина Фелицатовна Ожешко, проживала она в прежние годы в самом центре, в двух шагах от станции метро «Маяковская», есть и телефон, но навряд ли он чем-то вам поможет, дело-то давно происходило.

– Все же дайте и номер телефона! – воскликнула я.

– Нет проблем.

Очутившись в машине, я вцепилась в сотовый аппарат. Конечно, полное хамство беспокоить людей ночью, но нетерпение мое столь велико, что я просто не доживу до завтрашнего утра.

– Серебрякова, – прозвенел бодрый, совсем не сонный голос.