Дарья Донцова - Любовь-морковь и третий лишний

– Ты не уважаешь отца!

Павел вздрогнул и впервые в жизни заорал:

– Хватит бредятины! Папа умер.

– Что? – отшатнулась Альбина.

– Отец в могиле, – четко произнес Павел, – достаточно с меня твоего идиотизма, теперь я тут хозяин.

Извини, я устал от истерик и кривляний. Мне жаль папу, не хватает его, но портить себе жизнь я не дам.

Знаешь, мама, тебе следует посетить психиатра, попить лекарства, авось в себя придешь!

Альбина рухнула на диван.

– Кто умер?

– Хватит! – рявкнул сын.

– А ты, значит, хозяин? – прищурилась мать.

– Да, – кивнул Павел, – я достаточно взрослый, чтобы стать во главе семьи. Пойми, пожалуйста, папы нет, но есть я, и мне тоже хочется наконец хоть капли внимания.

Настя ожидала, что Альбина с воплем: «Прости милый, я всегда была с тобой несправедлива!», бросится на шею юноше или упадет в обморок, но няньке и в голову не могло прийти, как станут развиваться события.

Альбина Фелицатовна выпрямилась.

– Хозяин? Ха-ха-ха! Ты приемыш, дурная кровь, весь пошел в своих, не известных никому родителей!

– Мама? – попятился Павлик. – Ты о чем?

– Сумасшедшей меня считаешь?

– Нет, нет, просто ты…

– Не смей мне «тыкать», выродок.

– Мамочка…

– Я тебе, дрянь, не мать.

– А кто? – окончательно растерялся паренек.

Альбина зло засмеялась:

– А-а-а! Хотел у меня утешение отнять. Я-то себя успокоила: Женечка не умер, просто уехал. А ты решил глаза мне открыть. На, гляди, Альбина Фелицатовна, нет с тобой Женечки! В самое больное место, в сердце, гвоздь забил. Ну и я тебе отплачу, может, и лучше, что так случилось! Хозяин! Нищая дрянь, вот ты кто! И совсем не сын Женечки! И уж не мой, это точно!

С этими словами Ожешко подлетела к юноше, изо всей силой толкнула его и, когда тот, не удержавшись на ногах, упал на пол, нависла над ним и заорала:

– Правду очень любишь? Про смерть мужа мне напомнил! Так слушай про себя истину.

Ни Настя, ни Павлик не успели даже пошевелиться, как Альбина Фелицатовна начала издавать нечленораздельные звуки.

– Валька, слава богу, убралась.., все.., нету ее. Дима, дрянь, дрянь, угорел. Женечка знал: у них дурная кровь. Я его совсем убедила.., да.., он поверил, но потом… Павел! Ох, горе…

Настя прижала руки к лицу, а Павлик растерянно спросил у няни:

– Это она про кого говорит?

– О Валентине и Дмитрии, – тихо пояснила Настя, – твоих сестре и брате, умерших в раннем возрасте.

Альбина Фелицатовна услыхала слова няньки и захохотала словно безумная:

– Да жива Валька! Только, слава богу, я избавилась от нее навсегда, а Дима угорел сам, честное слово! Случайно это вышло, клянусь!

– Господи, – еле выдавил из себя Павлик, – надо врача вызвать и срочно маму в психиатрическую клинику везти.

Настя не знала, что делать, она понимала испуг воспитанника, но, с другой стороны, в отличие от Павлика она была в курсе некоторых событий, Валентина-то и впрямь жива, вот подробностей о гибели Димы нянька не знала.

Внезапно Альбина Фелицатовна перестала смеяться, она спокойно промокнула глаза кружевным платочком и сказала:

– Нет, Павел, я вполне нормальна, в нашем роду сумасшедших не было, я хорошо знаю своих предков, а вот ты этим похвастаться не можешь, потому что являешься лицом без роду без племени. Я не твоя мать, никогда не рожала тебя на свет и счастлива признать сей факт. Ты никогда не нравился мне, потому что имеешь отклонения, очевидно, генетические, ты – нечто маловразумительное… Ну разве нормальный юноша станет мечтать о профессии парикмахера? Право, смешно, парни мечтают стать учеными, военными, но никак не цирюльниками. Ты с детства был дефектен, но Женечка, мой муж, увы, обожал тебя, и ради него я терпела около себя нечто мерзкое. Фу! Не следовало тебе сейчас начинать скандал, не надо было трогать энциклопедию и называться хозяином и уж совершенно нельзя было пугать меня сумасшедшим домом. Зря ты так поступил, теперь знай правду. Я усыновила тебя. На самом деле тебя родила непотребная девка, малолетняя проститутка. Евгений очень хотел иметь сына, и ради мужа, ради его счастья, мне пришлось пойти на то, отчего душа переворачивалась. Нет в тебе ни капли благородной крови, увы, весь пошел в мамашу. А уж кто твой отец, ей самой неведомо. Привокзальная б…!

Площадное слово вырвалось у Альбины словно плевок, Настя остолбенела, никогда она не слышала от хозяйки столь грубых выражений.

– А теперь, – гордо выпрямив спину заявила Альбина, – ты должен убраться отсюда!

Павлик заморгал.

– Прямо сейчас, – вскинула голову Ожешко.

Павел развернулся и ушел в свою комнату. Альбина Фелицатовна усмехнулась и велела Насте:

– Ступай пригляди за выродком, чтобы не спер чего!

Высказавшись, дама удалилась к себе, Настя потрясла головой и ринулась за Павликом, воспитанник молча уминал кулаком в сумке вещи.

– Миленький, – бросилась обнимать парнишку нянька, – успокойся, она сейчас не в себе, наговорила невесть чего, сам понимаешь, психопатка.

– Нет, – всхлипнул Павлик, – на этот раз она не соврала, лгала она раньше, когда улыбалась и сюсюкала, только я очень давно понял: она меня не любит. Переживал, конечно, старался матери понравиться. Детское сердце чуткое, фальшь мгновенно улавливает. Небось сама видела: Альбина Фелицатовна со мной возиться не хотела, в муже растворялась, а сын так, побоку. Слава богу, теперь все на место встало: я приемыш, отсюда ее равнодушие и нежелание целовать меня. Знаешь, она никогда не говорила мне «спокойной ночи» и не обнимала на ночь. Все, я ухожу!

– Куда? – засуетилась Настя. – Эй, стой, ночь на дворе!

– Не важно, – ответил Павлик, – больше здесь находиться я не имею права.

– Погоди.

– Нет.

– Только до утра.

– Не стану!

– Павличек! – в полном отчаянии воскликнула Настя. – Ну ради меня!

Паренек обнял няньку.

– Ты всегда пыталась заменить мне маму, спасибо, я очень люблю тебя, но настала пора найти ту, что произвела меня на свет.

– Да зачем? – чуть не рыдала Настя. – Пойми, ни одна нормальная женщина не отдаст свое дитя, значит, твоя мама…

Дальше Настя говорить не стала, догадалась захлопнуть рот.

Павлик кивнул и закончил за нее фразу:

– ..шалава и проститутка. Пусть так, но она родила меня на свет и неизвестно по какой причине была вынуждена бросить. Вот найду ее и задам ей несколько вопросов. И потом, вполне вероятно, что матери, той, настоящей, требуется моя помощь! Ясно?

Настя растерянно смотрела на воспитанника, женоподобный мямля Павлик в тяжелой ситуации неожиданно проявил несгибаемую твердость характера.

Юноша дошел до двери, обернулся и сказал:

– Передай Альбине Фелицатовне спасибо за приют и хорошее отношение. Еще скажи, что я не собираюсь более беспокоить ее, никогда не вернусь и не напомню о себе, ничего не взял, только паспорт и совсем немного носильных вещей, да и то не ею купленных. У меня с собой лишь шмотки, которые дарила Каролина Карловна.