Дарья Донцова - Любовь-морковь и третий лишний

– Но Валечке всего два годика, – попыталась вразумить хозяина Настя.

– Заткнись, – оборвал Евгений, – навсегда. Через неделю после того, как гадина уползет в чужое гнездо, скажи там, во дворе, что она умерла в больнице: мол, поехала с нами, был приступ крупа, врачи не спасли. Кстати, вот справка о смерти для домоуправления.

Настя с ужасом уставилась на листок.

– Откуда вы документ взяли?

– Где взял, где взял, купил! – завопил Евгений. – Пошла ты на… Вон! К чертям! Собакам! Дура!

Потом он схватил старинную настольную лампу на бронзовой ноге и собрался швырнуть ее в няньку.

Настя взвизгнула, выскочила в коридор и наткнулась на Альбину Фелицатовну.

Ожешко обняла Настю и зашептала:

– Милая, помоги нам. Женечка не может убийцу матери видеть, хоть она ему и дочь. А я тоже не могу на Валентину смотреть. И потом, что из нее вырастет в дальнейшем? С раннего детства преступница. Женечка этих Бурских нашел, они нормальные люди, свою девочку имеют чуть старше Вальки. Видишь, все замечательно устраивается. Евгений много денег им отдал, очень много, пришлось ему залезть в долги. Ну да ладно, не важно, откуда средства взялись. Главное, жить вместе с Валькой невозможно, то, что случилось, ни забыть, ни простить нельзя. Отвези мерзавку в новую семью сама, помоги нам Христа ради. Женечка дело обстряпал, Валентине Бурские рады будут, она им квартиру принесла.

Настя во все глаза смотрела на хозяйку, куда подевались ее вежливая улыбка и спокойствие? Сейчас лицо Альбины перекашивала гримаса, а из глаз текли слезы.

– Конечно, – кивнула няня, – я все сделаю.

– Главное, молчи потом.

– Не моя это тайна, – пожала плечами Никифорова, – я не приучена чужие секреты выбалтывать.

Альбина вздрогнула.

– Награжу тебя по-царски.

– л Спасибо, вы и так мне хорошо платите.

– Денег дам, много.

– Благодарствую.

– Но не сейчас, поистратились мы из-за Вальки, с Бурскими расплатились, документы всякие покупали!

– Мне ничего не надо.

– Только держи язык за зубами, никто не должен знать, что Валя жива, у нас на руках свидетельство о ее кончине настоящее, из загса.

– Видела его, – бормотнула Настя.

– Дам тебе денег, много, много… Но попозже! Не обману!

– Нет нужды.

– Значит, сделаешь? – лихорадочно шептала Альбина.

– Да, – подтвердила Настя, которая чувствовала себя гаже некуда.

Альбина всхлипнула и кинулась в ванную, Настя побрела в детскую, где сидела ничего не подозревающая о своей судьбе Валя, завернула за угол коридора и налетела на Диму.

– Ты что здесь делаешь? – подскочила нянька.

– В туалет хочу, а там мама, – быстро ответил мальчик.

– Подслушивал?!

Дима поманил пальцем няню, а когда та наклонилась, шепнул:

– Ты ее точно увезешь?

Настя не нашлась что ответить, просто замерла с идиотским выражением на лице.

– Ага, – еле слышно сказал мальчик, – мама ее теперь ненавидит! И папа тоже! Только она ведь маленькая!

Няня выполнила приказ Евгения, почти ночью она доставила хныкающую Валю по указанному адресу. Дверь открыла женщина, внутрь она Настю не пригласила, втянула Валечку в квартиру, потом сама вышла на лестничную клетку, плотно прикрыла дверь и хищно воскликнула:

– Передай своим, что все в порядке.

– Ладно, – кивнула Настя.

– Мы отсюда завтра уезжаем на другую квартиру с двумя дочерьми, в новом доме вопросов не возникнет.

– Понятно.

– Пусть не сомневаются, мы рот на замке держать умеем!

– Да.

– Еще один момент, придется ей имя поменять, так и скажи Евгению. Эвелиной звать ее станем.

– Но почему? – удивилась Настя.

– Нашу старшую дочь зовут Валентина, – пояснила незнакомка, – двух Валь в одной семье быть не может. Так и передай своим – девчонка теперь Эвелина Бурская.

Вернувшись назад, няня, с трудом дождавшись вечера воскресенья, сказала Евгению:

– Я все сделала.

– Хорошо!

– И еще…

– Да замолчи! – взвизгнул хозяин. – Надоела!

– Насчет имени… Валю в той семье станут звать по-другому, – решила все же закончить фразу Настя.

– Хоть свиньей рогатой, – взвился Женя, – какая мне на хрен разница? Заткнись! Не нужные никому сведения! Не вздумай Альбину Фелицатовну глупостями тревожить, рассказывать про имена.

Настя кивнула и ушла. Полгода потом она исполняла обязанности домработницы, старалась изо всех сил, но, видно, не угодила хозяевам, потому что Альбина однажды сказала:

– Настенька, нам надо расстаться. Увы, нет больше средств тебе платить.

Няня вздохнула, она хорошо понимала, по какой причине от нее избавляются, но внешне приличия были соблюдены. Евгений поблагодарил Никифорову, вручил ей конверт с трехмесячным жалованьем, а Альбина Фелицатовна подарила золотые часы.

– Это очень дорогая вещь, – сказала она, – от дедушки Ирины Константиновны осталась, антиквариат, видишь, как я к тебе отношусь, семейную реликвию преподнесла.

Настя положила презент в шкатулку, решив, что если вещь и впрямь столь ценная, то пусть останется на черный день.

После этого судьбы Альбины Ожешко и няни разошлись. Настя родила дочку, назвала тоже Анастасией и стала ее воспитывать. Конечно, Никифоровой приходилось нелегко, работала она по-прежнему по чужим людям, получала не слишком много и отчего-то нигде долго не задерживалась, просто рок какой-то. Только привыкнет к новому воспитаннику, а его родители либо получают направление на работу за границу, либо к ним приезжает из провинции бабка, чтобы ухаживать за внуком, либо ребенок заболевает.

Как-то, в очередной раз лишившись службы, Настя пришла домой и расплакалась. Ну отчего ей так не везет! Ведь служит честно, старается изо всех сил, и что получается?

И тут раздался звонок телефона, на том конце провода была Альбина Фелицатовна.

– Ты сейчас служишь у кого-нибудь? – забыв поздороваться, поинтересовалась бывшая хозяйка.

– Нет, – шмыгнула носом Настя.

– Ко мне пойдешь?

– Да, – с радостью согласилась Анастасия, – только без проживания.

– Придется тебе к шести утра приезжать, а в полночь уходить.

– Ничего, ничего, я согласна! – воскликнула страшно нуждавшаяся в заработке Настя. – Только к кому меня зовете? Димочка-то уже совсем взрослый.

– Дима умер.

– Как? – ахнула Настя.

– Мне тяжелы воспоминания, – ответила Альбина, – тем более сейчас, после родов.

– Не поняла, – ошарашенно воскликнула няня, – кто родил-то?

– Я, мальчика, Павлика.

Настя чуть не села мимо стула.

– Вы.., но ведь.., э.., э…

Альбина издала сухой смешок.

– Намекаешь на мой возраст? Конечно, поздновато матерью становиться, но так уж судьба распорядилась. Короче, идешь на работу?

– Ага! – закричала Настя.