Дарья Донцова - Любовь-морковь и третий лишний

– Можно посмотреть ваши руки? – вдруг поинтересовалась хозяйка.

От удивления я растерялась, но положила ладони на розовый пластик.

– Ногти свои? – подняла вверх брови женщина.

– А что, человек может иметь чужие ногти? – не выдержала я.

– Естественно, – спокойно ответила женщина, – многие сейчас носят акрил или гель. Честно говоря, когда вы позвонили и так нервно повели разговор, я решила, что проблема в нарощенной пластинке, а тут.., обычный маникюр.

Продолжая светскую беседу, хозяйка выложила передо мной несколько никелированных железок, потом наполнила водой пластмассовую мисочку, капнула туда жидкое мыло и деловито осведомилась.

– Делаем короче? Хотя, думается, не надо.

– Вы собрались делать мне маникюр?

– Ну да!

– Но я совершенно не за этим к вам пришла.

– Педикюр?

– Вовсе нет, пожалуйста, позовите Анастасию Андреевну, я с ней договарилась о встрече.

– Это я.

– Господи, – вырвалось у меня, – каким же кремом для лица вы пользуетесь?

Настя озадаченно моргнула:

– Кремом? Нашим, отечественным, я особо не заморочиваюсь.

Я потрясла головой:

– Но вам по виду и сорока лет не дать!

– Так мне их и нет, – возмутилась Настя.

– Извините, ошибка вышла. Мне нужна Анастасия Никифорова, пожилая дама, работавшая няней у…

– Это моя мама, – ответила Настя, выливая воду в раковину. – Я думала, вы – клиентка. У нас так часто бывает, сломает дама ноготь и в истерике валяется.

Я решила, вам мой телефон кто-то из клиенток дал, отчего же человеку не помочь? Вот, маску нацепила, чтобы заразу не распространять.

– Но я же представилась, что от Варвары Михайловны!

Никифорова протерла столешницу салфеткой.

– У нас в салоне тьма народа обслуживается, мой телефон у многих имеется, я в заработке нуждаюсь и готова на дому людей принимать, всех и не упомню, кому ногти делала. Постоянных клиентов, конечно, знаю, а таких, которые лишь в канун дня рождения своего являются, в голове не держу, может, и ходит какая-нибудь Варвара Михайловна. Ну зачем мне вам отказывать?

– Уж извините, глупо получилось.

– Ничего страшного.

– А матушка ваша дома?

Настя села и оперлась подбородком на руку.

– Мама скончалась совсем недавно.

– Какой ужас! – в полном отчаянии воскликнула я.

Маникюрша грустно посмотрела на меня.

– Да, без родителей плохо! Отца я не знаю, он в маминой жизни случайным человеком был, а меня она уже, мягко говоря, в зрелом возрасте родила, так мы и жили вдвоем.

– Вот несчастье! – лепетала я. – Просто беда.

– Вы были знакомы с мамой? – нахмурилась Настя.

Я чихнула.

– Нет, очень надеялась с ней поговорить, дело важное, но теперь оно, похоже, похоронено.

В носу снова зачесалось, я опять чихнула.

– Навряд ли вы от меня так быстро заразились! – воскликнула Настя.

– Нет, нет, не волнуйтесь.

– Давайте я вам чаю налью!

– Спасибо, – согласилась я, ощущая ужасную усталость. – Никого не осталось: ни Альбины Фелицатовны…

Настя со стуком поставила чашку.

– Откуда вы знаете эту мерзавку?

– Альбину Фелицатовну?

– Ну да!

– Долгая история.

– Расскажите, – потребовала девушка.

Наверное, следовало, выпив чаю, вежливо откланяться и уйти, но на улице, несмотря на день, сильно потемнело, из свалившихся на Москву туч падали хлопья липкого противного снега, задул пронизывающий ветер, опять начинался буран.

Я представила себе, как выхожу из подъезда, плетусь, путаясь в поземке, к машине, сажусь на ледяное кресло, потом попадаю в пробку… А на кухне у Насти тепло, уютно, напиток она заварила по всем правилам в чайничке, а не сунула в чашку пакетик, еще на столе лежит коробочка сливочной помадки, моих самых любимых конфет. Лучше посижу некоторое время у приветливой хозяйки, глядишь, и снегопад прекратится.

Взяв одну конфетку, я откусила кусочек и начала рассказ о журналистке и о статье, которую хотела написать.

Настя оказалась замечательной слушательницей, она ни разу не прервала меня, только глаза ее из серых превратились в ярко-синие, а на щеках заиграл румянец.

– Знаете, – воскликнула она, когда я, беззастенчиво слопав всю помадку, завершила повествование, – похоже, вас мне провидение послало, чтобы за маму отомстить! Я этой Альбине давно гадость сделать хотела, очень рада узнать, что ее жизнь завершилась столь ужасно. Мама, правда, обронила вскользь о смерти бывшей хозяйки, но подробностей не выложила. Мамочка, хоть и не имела образования, в отличие от Альбины Фелицатовны была по-настоящему интеллигентным человеком. Чужие тайны она хранила свято. Я обо всем узнала, только когда мама почувствовала близость кончины, неверующей она была, вот и решила напоследок душу открыть не священнику, а дочери. Ладно, давайте по порядку, сначала я изложу известные мне факты, а уж потом вы статью напишете, но только правдивую! Понимаю, это глупо, но очень хочется, чтобы люди про Альбину Фелицатовну прочитали и воскликнули: «Жила же на свете поганка!»

Настя Никифорова выросла в Москве, родилась и жила всю жизнь в одном и том же доме. Родители ее были дворниками, людьми простыми, образованием не отягощенные, газет и книг они не читали, радио не слушали, мели целыми днями свой участок и больше ни о чем не размышляли. Тихих, скромных Андрея с Раисой жильцы и начальство уважали за трезвый образ жизни и за редкую честность. Один раз Рая нашла перед домом золотую цепочку и, не жалея времени, методично обошла все квартиры, отыскивая разиню, посеявшую дорогую вещь. Люди, жившие с дворниками в одном доме, очень ценили работяг. Во-первых, на прилегающей территории всегда царила чистота, во-вторых, Рае можно было смело оставить ключи от квартиры. Дворничиха могла встретить ребенка из школы, впустить его домой, полить в ваше отсутствие цветы, покормить кошку. Кое-кто просил Раю сбегать за хлебом или молоком, притащить картошки с рынка, еще она приглядывала за подростками и мигом пресекала любые опасные шалости, отнимала сигареты и могла стукнуть метлой матерившегося парня.

Андрей был мастер на все руки! Починить кран, исправить проводку, реанимировать рассыпавшийся комод, вбить гвоздь, повесить картины для него не было проблемой…

Через некоторое время Раиса стала домоуправом, а муж ее помощником. Настя очень любила родителей и гордилась ими. В их доме жили разные люди, был среди них даже самый настоящий генерал. Но какой толк в крупных звездах на погонах, если ты пьяница и дебошир? А папа Насти спиртного капли в рот не брал и частенько помогал еле передвигающему ноги военному доковылять до квартиры.

В общем, детство Насти было совершенно безоблачным, и она росла таким же честным и всегда готовым помочь людям человеком, как и ее родители. Одна беда, учеба никак не давалась Настеньке, и она с трудом переползала из класса в класс.