Наталья Бессонова - В рабство – на экскурсию

— Да умеет она вроде, — возразил Китаец, — хорош базарить, Осман, как будто я не знаю, какой ты с каждой телки навар имеешь!

— Это бы-ызнес! Доход до-олжен имэть, — аргументировал турок.

Надежда и Ирина стояли посреди комнаты, наблюдая за этим торгом. Из открытых окон вместе со свежим воздухом в комнату врывалась восточная музыка — видимо, со стороны Галатской башни.

Надя с тоской посмотрела в окно. Небо, наливающееся сумерками, было уже не голубое, но и не совсем темное, какого-то необыкновенного, прозрачно-синего цвета, ближе к горизонту переходящего в золотистую красноту. Башня сияла оранжево-желтой иллюминацией на фоне этого удивительно красивого неба. Надежда не знала, что делать. Можно попробовать добежать до окна, прыгнуть вниз: второй этаж был не очень высоким, так как первый, полуподвальный, уходил почти на треть в землю. Но сперва надо как-то подать знак Ирине!.. Да и мужчины, скорее всего, успеют их схватить. И все-таки нужно было на что-то решаться…

Она тихонько подошла к подопечной, осторожно дотронулась до ее руки.

— Иринка, если удастся, нам надо будет прыгнуть из окна. Здесь не так высоко. Другого случая может не представиться, — шепнула Надежда, — вот только Китаец отойдет подальше. Приготовься. Когда дам знак — бежим и прыгаем! Только быстро! Они ссорятся, а на нас не обращают внимания. Даст Бог, получится!

Ирина кивнула. Но Костя не стоял на месте, а разгуливал по комнате, не останавливаясь ни на минуту. Видно было, что он сильно нервничает.

Мурат и Осман о чем-то перемолвились на турецком языке, Мурат что-то негромко сказал Китайцу. Тот взбеленился!

— Да ты что! Так не делается! У нее через неделю синяки заживут! Будет как новая! Да и танцевать она умеет, — убеждал он Османа.

— Как дэлается? Как вчыра договорылись — так дэлается, — возразил турок, — а ты какой-то бытый дэвушька прывез, сюда прыехал! Да еще второй дэвушька прывез, какой я ны просыл!

— Осман, ну, лады, давай сочтемся по-хорошему, без скандала. Дай за эту, — Костя указал на Надежду, — хоть самый минимум. Пол будет у тебя мыть. Или продашь портовым. Она вроде ничего! Вон, и Мехмеду понравилась! В жены ее хотел взять, а она кочевряжится, дура.

Мурат с Османом стали переговариваться гораздо громче, их беседа уже выглядела как ссора. Вот Осман поднялся, подошел к сейфу, встроенному в стену, открыл его. Вынул три пачки купюр, бросил на столик перед Китайцем:

— Это всо. Или вторую увозы назад, но тогда будыт еще мэньше.

— Это все?! — работорговец кипел. — Все? Да это же мелочь! Ты же как минимум в два раза больше должен заплатить! А еще половину за прошлый раз, когда ты сказал, что у тебя денег не хватает! И Гарик тут ни при чем! Ах ты, сволочь. Осман! Это же разводилово! Мы же не так договаривались!

— А мы на красывый договарывались, а ны битый! Куда она нужна такой? Сколко ее даром кормыть? Лэчить? Одывать? Кто мнэ за это заплатыт? Да и строптывый она, сам сказал!.. Да ты еще должен мнэ! Забыл? В карты проиграл — помнышь?

— Карты — это другие дела, другой расклад.

— Нэт, нэ другой!

— Да… какого же ты… все сначала-то базарить начинаешь! — Китаец, похоже, окончательно потерял самообладание.

— Тогда ныкак! Всо! Мурат, забыри дэнги! Ныкто ны надо!

— Ах ты, — Китаец выругался, потом вдруг резким движением выхватил пистолет, выстрелил в Османа, потом в Мурата. Осман упал на пушистый ковер, Мурат, почти не изменив положения, сидел на диване с пулей в груди. Костя, видимо, испугавшись того, что натворил, словно окаменел, растерянно глядя на дело рук своих. Насколько знала Устинова, в «мокрых» делах он раньше замечен не был. Убийца медленно пятился назад, приближаясь к пленницам. Потом вдруг остановился, в нерешительности переступил с ноги на ногу и снова сделал шаг назад. Казалось, все окружающее, кроме двух недвижимых тел, истекающих кровью, для него перестало существовать. Надя несколько секунд переводила взгляд с Китайца на вазу с клубникой.

«Надо на что-то решаться», — подумала она.

Костя приближался. Надежда неотрывно смотрела на затылок с черными блестящими волосами, гладко зачесанными и собранными в густой пучок.

«Господи, только бы не промазать!» — дрожащей от волнения рукой она схватила вазу, размахнулась… последовал глухой удар, женщина выпустила хрустальное орудие из рук, и то, упав на мягкий ковер, даже не разбилось.

Китаец начал медленно оседать, зацепился рукой за кресло, а через несколько секунд мягко повалился на пол и растянулся в полный рост. Вокруг в беспорядке валялись насыщенно-красные ягоды клубники. Надежда хотела только оглушить Костю, а не убивать, но выглядел он, как сказали бы в Одессе, «не особенно живым»…

«Нет, не могла я его убить, — подумала она, — он, скорее всего, без сознания»…

— Ирина, сейчас прыгать будем… из окна, — глухо проговорила Устинова тоном, не допускающим возражений, собирая со столика пачки долларов, — вместе, по моей команде.

Забрав деньги (в пачках оказались десятидолларовые купюры), Надежда сунула их в цветной пластиковый пакет, из которого перед этим вытряхнула остатки клубники — несколько темно-красных, крупных и ароматных ягод, — и едва удержалась, чтобы не попробовать одну.

— Какая клубника!.. Но некогда нам сейчас, — комментировала она свои действия, утрясая пачки в перепачканной ягодным соком таре, — употребим эти бумажки на благие дела. В детские дома переведем, в больницы. Девчонок остальных освободят — всем раздадим. Восстановим справедливость… Ну и нам с тобой за моральный ущерб… и за физический тоже! На поправку здоровья и душевного состояния. Ишь, заработали на девичьем теле, сволочи! — приговаривала Надежда, сгребая пачки валюты из открытого сейфа и отправляя их в пакет. В довершение вынула прозрачный сверток с красными банкнотами по пятьсот евро.

— Ого! Вот это сверточек! — оценила она. — Вот освободят девчонок… и поправим тогда их материальное положение!

Уложив пачки как можно компактнее, Надежда подумала, что пора уносить ноги.

— Ирина, надо прыгать! — распорядилась она, крепко взяв девушку за руку.

Вдруг Китаец подал признаки жизни, видимо, приходя в сознание. Он вяло зашевелился, уткнувшись головой в пол, и снова затих.

Надежду трясло мелкой дрожью. Нужно было убегать скорее, пока никто не заглянул в кабинет или Костя окончательно не очухался. Посмотрев из окна во двор, Надя шепотом скомандовала:

— Пошли! Не трусь, здесь не так высоко!

Они прыгнули в сумеречный полумрак одновременно, крепко держась за руки. Угодили в клумбу и приземлились довольно мягко. Правда, Надежда попала одной ногой на что-то твердое, может быть — на ком земли, и падение получилось для нее не совсем удачным, но внимания на такие пустяки она сейчас не обращала. Во внутреннем дворике было пусто, но нужно было уносить ноги: вдруг, несмотря на громкую музыку, доносившуюся со стороны Галатской башни, кто-то услышал выстрелы и захочет посмотреть, в чем там дело. Еще не совсем стемнело, а, значит, их могли увидеть. В любом случае кто-нибудь скоро обнаружит исчезновение пленниц, трупы дельцов, полуживого Китайца и пустой сейф.