Наталья Бессонова - В рабство – на экскурсию

— Ну, все в порядке с тобой?

— В смысле, не совсем ли я свихнулась на радостях? — засмеялась Надя.

— Ну, это я и так знаю! — ответил Юрий и тоже засмеялся. — А Ирина — как?

— С ней… не совсем все хорошо. Но, кажется, понемногу отходит, отвлеклась чуть-чуть.

Она чувствовала, что ему хотелось еще о чем-то расспросить или еще что-то сказать, но как-то не получалось: или нужные слова не находились, или ему неловко было их произносить.

— Юра, мы жутко устали, сейчас будем спать ложиться. Да и поздно уже, второй час ночи.

— Хорошо, Наденька, отдыхайте. До встречи.

Надежда подумала, что не помешает начатую пачку долларов, которую она прихватила с собой, спрятать понадежнее. Мало ли что! Осмотрела все уголочки номера. Выглянула в окно, увидела деревянный наличник, обрамляющий проем по периметру. В зазор между ним и каменной стеной можно было всунуть небольшой плоский сверток. Но, подумав, она решила спрятать деньги за наличник коридорного окна. Завернула доллары в пластиковый пакет, вышла из номера, открыла раму и аккуратно просунула сверток в щель между боковым наличником и стеной.

Теперь можно было немного расслабиться. Пока Ирина полоскалась под душем, Надежда разлила в стаканы вино, помыла и выложила на тарелку фрукты.

Ира вышла распаренная, румяная, закутанная в полотенце. Под глазом светился синяк, разбитая губа припухла, ожоги от сигарет яркими пятнышками горели на груди. Надежде стало до боли жаль ее…

— С легким паром, Ириночка!

— Спасибо! А ведь у меня даже одежды никакой нет…

— Завтра купим тебе одежду, — пообещала Надежда, — какую только захочешь! Вернее, уже сегодня. А пока надень вот это, — она протянула девушке длинную тунику, купленную в первый день своего пребывания в Стамбуле.

— Ира, ты в колледже не рассказывай подробностей своего… путешествия. А то, знаешь, сплетничать начнут. Тебе это надо?

— А, ну и пусть сплетничают! Про вас вон тоже сплетничают! А все равно уважают и любят. А те, которые сплетничают, просто завидуют.

— Сплетничают?.. И что же говорят? — Надежде действительно было интересно, что могло стать предметом сплетен о ней.

— Например, что у вас есть влиятельный покровитель…

— Что-о? Покровитель, у меня?.. И… это… влиятельный? И кто же он? — искренне удивилась Устинова.

— Не знаю… только говорят, что не может женщина вести себя так независимо, как вы, если у нее нет такого покровителя. Например, вы часто уезжаете в Москву. При этом не отпрашиваетесь у начальства… а просто ставите в известность. И это всех злит.

— Это правда, — подтвердила Надежда, — «ставлю в известность». Только покровитель-то здесь причем? В настоящий момент партийные дела для меня важнее работы в колледже. Если бы меня не отпустили, то я бы просто уволилась, и все. А с начальством у меня… уговор…

— И еще говорят, что вы модно и хорошо одеваетесь. Что невозможно на зарплату преподавателя так одеваться. Значит, вам кто-то хорошо помогает.

— Бред полнейший! — возмутилась Надежда, — Конечно, зарплаты преподавателя в наше время хватает только на хлеб и масло! Но, в отличие от многих коллег, я не жалуюсь, а стараюсь найти дополнительный заработок!.. И как уж я так… особенно одеваюсь? — снова удивилась Надя, всегда считавшая свой гардероб довольно скромным. — Я, между прочим, еще на вечерних курсах подхалтуриваю… и проектной работой занимаюсь. Да и партийная деятельность иногда копеечку приносит… эпизодически… Ну надо же! Покровитель! И где бы его взять? — она была искренне поражена и возмущена, узнав от Ирины так много нового и интересного о себе. — Ну ты посмотри!! В двух учебных заведениях преподаю и еще проектную работу на дом беру… если в партийных делах затишье… по ночам принтером скриплю, соседям спать мешаю… а они — покровитель»…

Надежда тоже приняла душ, с удовольствием подставляя свое избитое тело под шуршащие струи воды, вдыхая аромат душистой пены. Старалась смыть с себя не только возможную грязь от подвальной постели, но и все страхи и неприятности последних дней. Из головы не выходили плоды неуемной фантазии коллег о «влиятельном покровителе».

«Ай, ну и пусть завидуют, — решила она в конце концов, — разубеждать-то бесполезно! Да и откуда я знаю — кого разубеждать?»

Осмотрев свое отражение в зеркале, обнаружила внушительных размеров синяк под ложечкой, куда получила несколько ударов от мерзавца Арслана. На плечах красовались темные пятна от пальцев тюремщиков, которые вели ее в подвал и обратно, грубо хватая за руки. Ушибленная ступня чуть припухла и побаливала. Накинув на себя махровый халатик, Надя подошла к столу.

— А теперь давай выпьем за твое спасение, Иришка! — бодро предложила она, усевшись на застеленную белым покрывалом кровать.

Они выпили по бокалу вина, поели фруктов, поговорили. Волнения прошедшего дня не оставляли их. Открыли окно. Свежий ночной воздух ворвался в комнату, наполняя ее ароматами майской турецкой ночи.

— Ах, как приятно лежать на чистой постели! — воскликнула Надежда, растянувшись на кровати, и на лице ее отобразилось истинное блаженство.

Выключив свет, еще долго не могли уснуть, прислушиваясь к ночным звукам за окном.

Утром, во время завтрака, Ирина восторгалась видом, к которому и Надежда не могла привыкнуть. Из дисциплины «история искусств», преподаваемой в колледже, девушка знала об архитектурном шедевре христианского мира — константинопольском храме Святой Софии.

— Буду всем рассказывать, как сидела в кафе стамбульского отеля на террасе и смотрела на этот храм! Вот все лопнут от зависти!

— Только не обо всем рассказывай, — напомнила Устинова, пожалев сразу же о своих словах, которые могли напомнить Ирине о пережитых за последние дни ужасах. А для себя отметила, что та начинает восхищаться окружающими красотами, считая даже, что ей можно позавидовать. Похоже, она воспринимает происшедшее всего лишь как приключение — пусть опасное и неприятное, но не как трагедию.

После завтрака Надежда решила наведаться в заведение Мехмеда. Вернее, посмотреть со стороны, все ли там тихо и спокойно. Ирину, конечно, она взяла с собой, боясь оставлять ее без надзора.

Добрались до нужной остановки, дошли до сквера с фонтаном-водопадом, посидели на стилизованной под корягу скамейке, не переставая озираться по сторонам.

— На игру в шпионов похоже, — засмеялась девушка.

— Ирка, как было бы хорошо, будь это и в самом деле лишь игрой. Но это не так! И нам надо соблюдать осторожность. У меня нервный тик скоро начнется от всего этого… постоянно озираюсь по сторонам да оглядываюсь, а тебе — игра!.. Здесь рядом парикмахерская где-то должна быть. Сейчас отведу тебя туда, а сама пойду… на разведку. Посмотрю, как там обстановочка…