Наталья Бессонова - В рабство – на экскурсию

Зайдя во двор Айя-Софии, Надежда легко запрыгнула на обломок древней каменной колонны, похожий на небольшой постамент.

— Щелкни меня, пожалуйста, — попросила она, протягивая Юрию фотоаппарат.

— Ну так прими позу античной статуи! — весело скомандовал он.

— Похожа на античную? — смеялась Надежда, позируя.

— Даже лучше! — оценил полковник, фотографируя Надю, стоящую на древнем каменном обломке, — сюда надо приходить в первой половине дня. Здесь есть на что посмотреть, — сказал он, подавая руку женщине, собравшейся спрыгнуть с импровизированного постамента.

Во дворе храма велись раскопки: в ямах виднелись фрагменты каменных строений, относящихся к еще более давнему времени. Музей закрывался, посетители направлялись к выходу. Юрий и Надежда влились в поток людей, покидающих территорию Айя-Софии.

Не торопясь прогулялись до Голубой мечети, решили зайти во двор. Вечерняя служба уже закончилась. Правоверные мусульмане и туристы покидали святые стены. Надежда и Юрий шли навстречу толпе.

— Сколько кранов! Чтобы все могли утолить жажду? — спросила Надя, указывая на череду водопроводных кранов вдоль стен у входа в Голубую мечеть.

— Чтобы все могли помыть ноги перед входом в мечеть, — возразил Юрий, — правоверные мусульмане всегда входили в свои храмы босиком! Это правило и сейчас действует. Ты не знала?..

— Нет…

— А для того, чтобы утолить жажду, есть питьевой фонтан. Видишь тот киоск с кранами, — Юрий подвел спутницу к изящному сооружению, расположенному в центре двора и огороженному декоративной решеткой.

— Надо же! Просто… произведение искусства! — восхитилась Надежда.

Прошлись вокруг питьевого фонтанчика и покинули территорию Голубой мечети через ворота с противоположной стороны.

Неторопливо бродили по древним улицам, где каждый камень являлся свидетелем времени. От разнообразия товаров в витринах рябило в глазах: сувениры, шелковые платки и шарфики, изделия из нефрита, одежда, ювелирные изделия…

Остановились около одного из ювелирных магазинов, рассматривая украшения в сверкающей витрине.

— Здесь колечко-то купили? — спросил Юрий.

— Нет, — ответила Надежда, — их тут на каждом шагу продают. Копии поделок султана Сулеймана. И не только его…

— Красиво, — оценил Юрий, рассматривая сверкающую камнями витрину, — и романтично! Надо же, султан — ювелирный мастер!.. Делал настоящие шедевры для любимой женщины…

— А он еще и стихи ей посвящал! — добавила Надя. — И философом был… и полководцем…

Подойдя к лотку цветочницы, Юрий купил букетик причудливых ярко-оранжевых цветов, название которых лоточница отчетливо произнесла, но повторить его русскому человеку казалось нереальным.

— Сударыня, прошу принять этот скромный букет в знак моего безмерного почтения, — шутливым тоном сказал он, с улыбкой протягивая Надежде цветы, — а ведь они чем-то на вас похожи, не находите?.. Хотя, вы, безусловно, красивее!.. Ладно?

— Вы мне льстите, сударь! Зачем же так шутить? Я еще возомню, что это правда, зазнаюсь…

— А это правда, — ответил он тихо, и глаза его лучились такой теплотой, что ей захотелось поверить в его слова…

Наде нравилось, как Юрий на нее смотрел: его взгляд излучал нескрываемое восхищение и нежность. Она, бывало, и раньше ловила на себе подобные взгляды мужчин, но воспринимала их когда с равнодушием, когда — с раздражением, а иногда — с холодным осознанием того, что еще не утратила своей привлекательности. Взгляд Юрия словно пронизывал ее насквозь, оставляя в груди волнующее тепло. Она чувствовала, что влюбляется, и уже не в силах была этому сопротивляться.

Стемнело. Сверкали звезды. Старинные фонари освещали густую зелень платанов и каменные фасады зданий. Юрий обнял Надежду за талию, слегка прижал к себе. Она не отстранилась.

— У тебя сейчас такое безмятежное выражение лица! Тебе идет! А тогда в Москве… вся на нервах… как натянутая струна. Готова была расплакаться в любую минуту. Ты сейчас такая…

— Какая?

— Возвышенная какая-то… радостная… романтичная. И очень красивая.

— Да ладно тебе, — потупилась она.

Он поцеловал ее ладонь. Коснулся губами щеки.

— А вот это уже лишнее, — смутилась она и попыталась высвободиться из крепких мужских рук, но он не отпускал ее.

— Почему?

— Потому что порядочные девушки на первом свидании не целуются! — с шутливым кокетством произнесла Надя фразу из известной сказки, отстраняясь от него.

— Особенно с… «малознакомыми полковниками»? Надо же, забываю все время, — поддержал ее тон Юрий, — а, кстати, разве оно у нас первое? — продолжал он. — Или «порядочные девушки» так быстро забывают о прошлых свиданиях? Память ваша девичья такая короткая?

— Так в Измайловском парке — это у нас… свидание, что ли, было? — наконец-то сообразила она.

— А вы и не догадались, сударыня? Вот видишь, насколько я был сдержан! Ты даже не поняла, что это свидание.

— А как же атрибуты… цветы…

— Да… постеснялся как-то… Зато были стихи. Или ты думаешь, что я всем окружающим… МАЛОЗНАКОМЫМ дамам читаю Есенина? — поинтересовался Юрий.

— Не думаю, просто мне тогда… не до свиданий было, — произнесла она задумчиво.

— Я понимаю, — тихо ответил он, — тогда у тебя было такое обиженное личико… несмотря на все твои старания казаться сильной и независимой.

— Какой кошмар! — Надежде вовсе не хотелось выглядеть перед ним жалкой и обиженной.

— Ну почему же «кошмар»?.. Очень трогательно. Мне хотелось тебя защитить, отвлечь… успокоить.

— У тебя это получилось, — сказала Надя, вкладывая во фразу двоякий смысл.

— Да нет, не думаю, — возразил Юрий, — если бы получилось, то тебе не пришлось бы… побывать в руках этих мерзавцев.

Фонтан на древней площади светился и играл переливающимися разноцветными струями. Вдали виднелась, величественно возвышаясь над местностью, эффектно подсвеченная Айя-София. Они прогуливались по аллее мимо хаммама Хюррем Султан — великолепнейшего сооружения, которое Сулейман подарил своей любимой русской супруге, желая стереть из ее памяти неудачную попытку соперницы, Махидевран Султан — матери шехзаде Мустафы — покуситься на ее жизнь. По другим данным, этот хаммам являлся частью комплекса, построенного по распоряжению и на средства самой Хюррем Султан.

Старинные фонари светили мягким желтоватым светом.

— Я третий раз в Стамбуле и не перестаю восхищаться! — признался Юрий. — Знаешь, на этой площади в античные времена размещался ипподром на сто тысяч человек. Здесь проводились спортивные состязания, скачки, разные увеселительные мероприятия и даже гладиаторские бои… Ипподром демонтировали в османское время… здания построили, деревья посадили… но очертания ипподрома все равно угадываются в топографии этого места… А площадь и сейчас иногда называют «ипподром». Вот представь, что нет деревьев, нет построек, — увлеченно говорил он.