Александр Сидоров - Шкипер Юша. Зверские детективы из зоопарка

Когда я понял, что слоникам скоро кирдык придет, вспомнил я про «Полярную сову». В первую же зиму пришлось мне сурово поцапаться там с местным опером. Была у него, как нынче говорят, «манечка»: выбивать из арестантов явки с повинной. Не важно, было там у тебя чего, не было — колись до самой сраки. Кум отчитается, галочку поставит — а там хоть трава не расти. В принципе, зэку-«тяжеловесу» с хорошим сроком эта явка — что до звизды дверца. Признайся в какой-нибудь голимой краже, срок не добавят, в счет прежнего зачтут. А то еще и скостить могут — за «сознательное поведение и стремление к исправлению». Да только для порядочного сидельца такие явки — западло. По-хорошему за это раньше и брюхо могли вспороть. Сейчас — не то, но тоже не приветствуется.

Короче, стал меня «кум» на повинную раскручивать. Я — ни в какую. Буцкают — ноль внимания. По ходу, достал я его конкретно. Озверел опер. На дворе — зима лютая (а лютая — это градусов под полтинник), а он в «шизняк» гасит…

— Шизняк — это куда? — не понял я.

— Это не туда, куда ты подумал. Та дыра по-другому называется. А шизняк — штрафной изолятор. Камера голая, зусман долбит, как в холодильнике. Не зря говорят, что в холодильнике эскимосы отогреваются… Пятнадцать суток такого отдыха — и на погост через лазарет. Не, в натуре, без шуток. Кто там будет спрашивать?

Но помогло то, что я у «черных», у «братвы» был на хорошем счету. И грев ко мне с воли поступал, а это на зоне дело не последнее. Да не дрова, дурень: грев — это жрачка, курево, чай, наркота опять же. Короче, организовали мне дорогу на ШИЗО. Как говорится, сапоги-валенки: прапорщика купили, который за изолятором смотрит. Главное, что он мне таскал водяру да самогон. И знаешь: по холоду этот кир почти не долбит, только греет! «Кум» — в полном недогоне: по всем раскладам, кузьмич уже должен кони шаркнуть или кровью харкать, а он — ни в одном глазу! Пятнашка проходит — он меня через матрас…

— Это как?

— Ну, день в общем бараке продержал, а потом по-новой — «три петра», пятнадцать суток изолятора. А я опять беленькой согреваюсь. Ну и чайком, понятно. Не ведаю, долго бы я так выдержал и сколько бы еще братва меня грела. Да свезло, по ходу: «кума» на переподготовку отправили, а потом — куда-то на повышение. Пришел на его место вполне себе нормальный, прекратил эту карусель. А я даже, представь, и не сморкнулся…

Короче, решил я, что таким же макаром можно наших слоников спасти — пока трубы не починят. Но где столько водяры выкружить? Вот вопрос… Ну, тут Сема подсуетился. Кинулся на таможню: так, мол, и так, ребята, выручайте! В порядке шефской помощи, жалко же ушастых, десять лет у нас в зоопарке слонов не было, только добыли — и что, по-новой хоронить?

— А таможня-то при чем? — удивился я. — Там что, водочные реки с кисельными берегами?

— Типа того. Ты разве не в курсах, что наш Паханск — ворота Кавказа? Через него туда-сюда все дороги идут. А какая у нас в стране самая проспиртованная республика?

— Не знаю…

— В твои года уже пора бы знать. Северная Осетия, она же Алания! Три четверти паленой водки из Владикавказа в матушку-Расею катит! А таможня, она тут как тут. Либо делись, либо сами выдоят.

Ну, как говорится, таможня дала добро… Душевный там народ. Так вот мы и спасли Маланью да Потапа. Продержались, пока им в слоновник тепло не дали. Но за это время пристрастились они к бухлу. Особенно Малашка. Не зря говорят, что бабы быстрее спиваются. Ты сам видел, что такое женский алкоголизм. Чуть ведром меня не прибила…

— А как сейчас с таможней? — спросил я. — Помогают или завязали уже?

— Да что от них, убудет? С какой-нибудь убогой цистерны. Маланью жалко. Пропадает человек. Подшить бы ее, что ли? Но это ж какую ампулу надо… Вот такие проблемы, по ходу, решать приходится.

Голова у меня шла кругом и безо всякой водяры… А день неумолимо клонился к вечеру.

Рабочий день среды я решил начать пораньше и подкатил утречком на маршрутке к входу где-то в четверть восьмого. Но рвение мое было оценено не совсем так, как я ожидал.

Шагах в ста от металлических узорных двустворчатых ворот, рядом с изящной медной ланью, задравшей переднее копыто над невысоким каменным постаментом (на спине козочки родители обожают фоткать своих малолеток), я столкнулся с главным смотрителем за звериным населением. Дядя Толя в необъятном брезентовом комбинезоне смотрелся средневековым рыцарем. Тем более его громадная рука, покрытая рыжими волосьями, держала наперевес тяжелый ржавый лом, похожий на копьё. Поверх комбинезона «лыцарь» натянул куртец-безрукавку «а-ля всезнайка Вассерман», из бесчисленных карманов которой торчали отвертки, шила, разводные ключи и бутыль с неизвестной жидкостью.

Вот тут я совершил непростительную ошибку — наверно, с недосыпа. Потрясенный мощной фигурой шкипера Юши, как называют дядю Толю зоосадовцы, я не обратил внимания на выражение лица ломового рыцаря и шутейно поприветствовал его:

— Здравствуйте, Анатолий Ефимович! Что, новая шкиперская форма?

И кто меня за язык дергал? Конопатая лысина Юши побагровела, в мою сторону вылетела очередь таких замысловатых ругательств, от которых знаток живого русского языка дедушка Даль снова бы испустил дух. Из приличного мне запомнилось экзотическое животное «козлодраный полухрен». По части парнокопытных дядя Толя, видно, большой специалист.

— Где тебя, долбоклюва, носит?! — возопил шкипер Юша. — Я из тебя эту петросяновщину, шлёеп твою медь, в две минуты вытрясу!

— Так ведь я приехал за час до начала…

— И через два после конца! Ты, вошь лобковая, вообще с работы уезжать не должен! Я тебя, плять, пристрою на парашу к карликовому бегемоту!

Причина Юшиного гнева выяснилась быстро. Ночью в здании администрации прорвало канализацию, и научно-просветительский отдел утоп в полном дерьме. Едва пережили потоп и решили перекурить эту нежданную радость, вот тебе другая: прорвало трубу у гималайского медведя! То есть не у самого мишки, а в его, так сказать, берлоге.

— Здесь половина коммуникаций гнилая, и это еще сказать по-доброму, — доложил Юша, сменяя праведный гнев на милость и вытирая потное лицо масляной тряпкой, о которую я не отважился бы вытереть ноги. — Довели зону до цугундера… Вот рванет однажды в день беспечальный — и поплывем всей зоологической кодлой по славному городу Паханску, как говно по Енисею…

— Так это вроде не ваша работа, — робко втерся я. — Сантехник же есть.

— Это, Шурик, всё — наша работа, — с ласковым оскалом ответил шкипер Юша и ободряюще хлопнул меня по плечу (теперь надо искать костоправа). — А вот с юморком ты мне под горячую руку не попадайся. Особенно когда в ней ломик. Ты Алима Муртазова знал? Хотя откуда…