Марина Серова - Вечный двигатель смерти

Вот интересно, можно ли отнести двадцать один час пополудни к позднему вечеру? По идее да. Но я бы так не сказала.

Людей на сумеречных улицах Тарасова было больше, чем днем. Всевозможные торговые точки прямо-таки кишели посетителями. Уличные кафе были забиты под завязку. Из каждого освещенного угла звучали либо смех, либо музыка. Гуляли все, от мала до велика.

Все дело было в необычайной жаре. Вечером, когда она спадала, появлялся шанс вспомнить, что такое легкий прохладный ветерок, а то уже и забывать стали, что это такое.

Разумеется, в супермаркете тоже было людно. Мне повезло урвать последнюю тележку, не из тех, которые большие и неудобные, а ту, что поменьше. Это позволило мне удачно лавировать в толпе, не рискуя сбить кого-то с ног.

Закупилась я быстро. В очереди тоже долго стоять не пришлось, потому что попалась очень бойкая кассирша. И очень вежливая. Каждому покупателю желала всего доброго, не забывая, однако, спросить о наличии дисконтной карты.

Уже дома, раскладывая по полочкам покупки, я вспомнила, что так и не позвонила Кирьянову. Теперь-то было уже поздно. Не хотелось выдергивать его из уютной семейной обстановки. Но сам он, кстати, тоже не пытался связаться со мной. А поговорить нам все же следовало.

Разумеется, Киря решил появиться именно тогда, когда я решила принять душ. Пришлось отложить водные процедуры.

– Какие у тебя дела? – спросил он.

Я передала ему наш разговор с домоуправом Егором Гореловым.

Ничего не утаила, выложила все, как на духу.

Услышав о том, что Горелов питал чувства к погибшей Елене Соломко, Кирьянов выдвинул следующее предположение:

– А ты не думаешь, что он мог посодействовать Елене?

– В смысле, помочь ей выброситься из окна?

– Ревность, все такое, – предположил Киря. – Вот ты с ним разговаривала на эту тему. Как думаешь, он способен?

Я прокрутила в голове то, что касалось Горелова, и то, что коснулось меня.

Маловероятно, что он столкнул Елену с подоконника. Он ее любил, и давно. Ее бывшего мужа презирал, это да. Дал понять, что при личной встрече с ним с трудом бы удержал себя в руках. Для Елены был готов на все, но не получил от нее заветного «да». В ее квартире вел себя очень церемонно, не хозяйничал. Про Вику отзывался с теплотой. Ревность, вероятно, присутствовала, но я не почувствовала в нем желания добиваться Елены самым решительным способом.

– Я не думаю, что он как-то причастен к ее гибели, – сказала я. – В конце концов, он мог бы проколоться у нее дома, но этого не произошло.

– Ну, я не знаю, – протянул Кирьянов, – ты ведь сказала, что он когда-то воевал, а перестройка сломала ему жизнь. Такие вот вояки частенько и оказываются теми, на кого, как ты говоришь, нельзя подумать.

– В момент гибели Елены его не было дома, – вспомнила я. – Сказал, что ходил в магазин вернуть долг. Я проверю.

– Проверь, – разрешил Кирьянов. – Значит, вы с ним потом пошли в квартиру Елены Соломко?

– Пошли.

Я подробно описала ему все, что обнаружила на кухне Елены. Наличие воды на кухонном полу в доме жертвы его нисколько не смутило.

– У меня жена, вон, когда торопится, все роняет! – вспомнил он. – И даже когда не торопится. Может нести вазу с фруктами в комнату и по пути рассыпать половину по полу. Про чай даже не говорю. Да это сплошь и рядом случается.

– Ты свою драгоценную в расчет не бери, пожалуйста, – попросила я. – Тут другое. Ни о каком мытье окон речи не было. Горелов сказал, что Елена до ужаса боялась высоты и мыла окна крайне редко. Ну вот такая фобия у человека, прекрасно ее понимаю. Кроме того, мне удалось поболтать кое с кем. Женщина из соседнего дома в момент падения Елены возвращалась с прогулки. Она заметила странную вещь: похоже было, что Елену вытолкнули насильно. Об этом говорит положение тела за секунду до падения, а еще моя свидетельница запомнила, что Елена была на кухне не одна. Она с кем-то разговаривала. Этого человека не было видно, но Елена явно общалась с ним на повышенных тонах.

Кирьянов слушал меня очень внимательно.

– Офигеть, – пробормотал он. – А со стороны выглядит как неосторожность, приведшая к летальному исходу.

– Я обнаружила в доме черный ход. Он заброшен, это подтвердили местные. Осмотрела его. Так вот, им недавно пользовались. Я забрала материал из скважины, но просто уверена, что это машинное масло. Замок недавно вернули к жизни. Возьмешь мазок на экспертизу?

– Покажи, – потребовал он.

Я пошла на кухню, достала из морозилки пакетик, извлекла ватную палочку со следами смазки и отнесла Кирьянову. Он потянул носом воздух, покрутил палочку перед глазами.

– Машинное масло, и никакой экспертизы не нужно. Думаешь, это как-то связано с жертвой?

– Вполне вероятно, что замок смазал убийца. И воспользовался он черным ходом потому, что не хотел, чтобы его видели.

– Значит, кто-то свой. Тот, которого могут запомнить соседи и после опознать, – решил Кирьянов.

– Не знаю, не знаю, – не согласилась я. – Чужого тоже могу запомнить.

– Чужого легче вычислить, – согласился Киря. – Но, с другой стороны, его труднее поймать. Хотя все это пока что мысли, не более.

– Этого человека тоже видели?

– Да ладно. Кто?

– Дочь той самой женщины, которая гуляла с собакой. Но девочка совсем маленькая, не смогла его описать. Был замечен выбегающим через черный ход, который до сегодняшнего дня считался забытым. И случилось это сразу же после того, как Елена выпала из окна.

– Ты точно все проверила?

– Показания свидетелей, Вов. «Провисов» нет.

– Значит, такая картина у нас вырисовывается: в момент трагедии жертва находилась дома не одна. Кто-то, с кем она успела пообщаться, с вероятностью в девяносто девять процентов выбрасывает ее с высоты пятого этажа, а потом спешно покидает место преступления через черный ход, который он заранее подготовил для отступления, как то: смазал замок.

После этой тирады Кирьянов умолк. Но у меня было еще кое-что.

– Он знал, что Елена будет дома одна. Ее дочь Вика отсутствовала. Сначала была у меня, а потом отправилась к своему психиатру Нине Тимофеевне Грузанковой, вместе с которой и вернулась домой почти сразу же после того, как потеряла мать.

– Убийственно интересно, – заметил Кирьянов. – Осталось найти мотив. Ну, и убийцу заодно.

– Председатель дома Горелов угостил меня телефоном подруги Елены Соломко. Думаю подкатить к ней, – сказала я. – Может быть, она прояснит ситуацию.

– Давай, давай.

– А у вас что по этому делу?

– А ничего, – вздохнул Кирьянов. – Тело в морге. Экспертиза еще не готова. В квартиру пострадавшей идти смысла нет – несчастный случай налицо. Думаю, дело будет закрыто.

– Поняла. Я должна распутать клубочек и принести тебе все улики?