Марина Серова - Вечный двигатель смерти

Ее лицо пошло красными пятнами. В глазах появились тяжелые слезы.

– Нина меня гипнотизирует! – зло прошептала она… – Перешла к шаманским методам. Очевидно, поняла, что лекарства не работают. Пытается внушить мысль о том, что мне нечего бояться. Правда, мне не легче, и она об этом знает, но все равно продолжает добивать. После каждого сеанса этот чертов голос стал приходить еще чаще, чем было раньше.

– Гипноз – не шутка, – возразила я. – Должен помочь.

– Ага. А по утрам полезно пить мочу. А некоторые вообще ничего годами не жрут, заряжаясь солнечной энергией.

Она демонстративно уставилась в окно.

Я вдруг испытала какую-то неправильную радость от того, что Вика вышла из себя. Гнев, раздражение, слезы – все это говорило о том, что она все еще способна испытывать обычные человеческие эмоции, о том, что ее разум, хоть и затуманен лекарствами, но может реагировать на то, что происходит вокруг. Значит, живая.

– Как скоро вернется Сережа? – спросила я.

– Не знаю, – ледяным тоном произнесла Вика. – Уходите. Или лучше так: ползите отсюда.

– Не уйду. Я еще не все узнала.

– Уходите! – повысила голос девушка, привстав на локте. – Или я закричу. Не хочу вас видеть.

«Ну вот и кончился праздник, – подумала я. – Ох, Вика, если бы ты знала, как мне жаль, что все у нас с тобой вышло вот так. Или совсем не вышло».

Уговаривать ее продолжить разговор я не стала. Она не станет. Я навсегда останусь для нее той, кто не протянул руку помощи, а столкнул в пропасть.

– Хорошо, Вика.

Я встала и подошла к двери.

Обернулась. Девушка лежала в той же позе, в какой я ее застала в самом начале.

– Пусть все у тебя будет хорошо, – шепотом произнесла я и открыла дверь.

И тут же впечаталась лицом во что-то мягкое.

– Опаньки, – услышала я над ухом. – И куда это мы собрались?

Я с улыбкой подняла голову. Мужчина, в которого я врезалась, был выше на две головы. Он заслонял собой дверной проем, и я, как бы ни старалась, не смогла бы уйти незамеченной. И как ему удалось так бесшумно оказаться возле палаты Вики? Ни звука не издал.

– Вы кто? – спросил он.

Можно было бы попробовать нацепить на себя какой-то образ, но я не стала. Просто не нашлась.

– Татьяна, – представилась я.

– Очень приятно, – прогудел мужчина и сделал шаг вперед, задвинув меня обратно в палату. – Я вас не знаю. Или знаю?

– Сережа, это моя знакомая, – раздался вдруг голос Виктории. – Пропусти ее. Она ко мне приходила.

Я обернулась. Наши с Викой взгляды встретились. Мой, должно быть, был довольно растерянным.

– К тебе не пускают посетителей, – напомнил ей Сережа. – А если они будут, то только с разрешения Нины. Я ни о каком разрешении не слышал.

Он стоял, загораживая своим телом путь к отступлению. Такого и завалить будет проблематично – он меня вырубит одной своей левой ноздрей.

– Она пришла без разрешения, – объяснила Вика. – Я попросила. Это я виновата. Отпусти ее.

– Ну, меня пока что никто не держит… – начала я.

Но Сережа вдруг сделал шаг в сторону, освобождая дорогу.

Дополнительного приглашения не потребовалось.

Я вышла в коридор и с каменной спиной пошла куда-то в сторону. Вот и уже знакомый стол медсестры, под которым я отсиживалась, чтобы меня не обнаружили. Скоро будет дверь, ведущая на лестницу, а лестница приведет меня в столовую.

Обернувшись, я не увидела позади зловещий силуэт санитара Сережи. Очевидно, остался с Викой. Но почему? Почему не преследует меня? Мог бы заломить руку и волоком оттащить в комнату пыток. Или просто стоять и смотреть вслед. Но ничего из этого не сделал. Почему? Как странно. И впереди тоже никого не было.

Коридор был абсолютно пуст.

Я проходила мимо палат, и дверь в каждую тоже была закрыта.

Что за непонятное затишье в таком по умолчанию неспокойном месте? Испарились все, что ли?

Но это, конечно, было не так. За стенами шла своя жизнь. Едва слышно, но звучала человеческая речь. Значит, мне просто повезло оказаться в нужном месте в нужный момент.

Самое время действовать. Не все я сделала, не все выяснила. Кабинет Нины Тимофеевны должен был находиться где-то здесь.

Как она мне сказала?

«Если что-то нужно, то мой кабинет в главном корпусе. Второй этаж, кабинет номер семь».

Найти кабинет номер семь оказалось совсем не трудно. И табличка со знакомым именем выглядела для меня как свет в конце тоннеля.

Только бы Нина Тимофеевна не закрыла дверь на замок.

Дверь оказалась открытой. И тут повезло!

Шмыгнув в кабинет и прикрыв дверь, я прижалась к стене и постояла так, прислушиваясь.

Снова ни звука. И спрятаться, если что, негде.

Кабинетик Грузанковой выглядел очень непрезентабельно. Он был небольшим, и в нем с трудом умещались небольшой письменный стол, два стеллажа с какими-то папками, древняя тумбочка и кресло, в котором при желании можно было расположиться на ночь.

Вся мебель была не новой. На подоконнике красовалось раскидистое алоэ. На краю стола стоял старый телефонный аппарат.

Я подошла к столу.

Бумаги, бумаги, бумаги. Компьютером и не пахнет. Зато стопки блокнотов, нераспечатанные конверты с рекламными журналами и медицинские бланки.

И что же мне здесь искать? Ведь не просто так я сюда пришла? Почему-то ноги понесли не на лестницу, а в кабинет лечащего врача Вики?

Но зачем-то я ведь сюда пришла. На каком-то подсознательном уровне. Вот так оно и бывает. Сначала делаешь, а потом думаешь.

Я подтянула к себе стопку блокнотов.

Бегло просмотрела один, за ним второй, потом третий. Почти все они были лохматого года выпуска, с истрепанными страницами, которые, казалось, вот-вот рассыплются в пыль. Но заметки типа «отмена лечения» или «агресс с 14.10», расположенные напротив фамилий, очевидно, могли рассказать о пациентах много интересного. Специалистам. Мне же оставалось только догадываться. Кого-то выписывали, а кто-то терял надежду на выздоровление, и Грузанкова, похоже, предпочитала держать этот своеобразный архив под рукой.

Напротив некоторых фамилий простым карандашом были написаны числа с разным количеством нулей. Кое-где карандаш уже стерся, но все равно числа угадывались.

И что это такое, интересно? Расстояние от дома пациента до клиники в сантиметрах? Или количество кирпичей, которые он разбил о свою голову?

Бегло просматривая записи в каждом блокноте, я подумала, что попросту теряю время. Мало того, что все было непонятно, но ведь оно мне еще и никак не помогало.

Я искала что-то, что касалось бы состояния Виктории Соломко, и ничего не могла обнаружить.

Поймав себя на мысли, что посещение кабинета Нины Тимофеевны было для меня формальностью или чем-то «на всякий случай», я вдруг наткнулась на Викину фамилию.