Александр Охотин - Киллер для Айболита

— У него и спросишь перед тем, как дырку в башке проковырять. — мрачно съязвил Эдик. — Не знаю, почему Зиме нравится именно «Асидзури», но ездит он именно сюда.

— За каким-то одним столом играет, или ему все равно? — уточнил я.

— За одним, — кивнул Кащей и принялся протискиваться вперед, беззастенчиво расталкивая игроков, — Вот здесь обычно играет, — указал он, — и я бы на его месте тоже играл в этом углу.

— Почему? — удивился я.

— Безопасней всего, — развел руки мой собеседник. — Весь зал просматривается, его охранников блокировать практически невозможно, а в случае чего всегда можно уйти через запасной выход, — кивнул он в сторону тяжелой зеленой портьеры, имитирующей задернутое окно.

Стриж немедленно заинтересовался тайным лазом, внешне ничем не отличимым от десятка других лжеокон, украшающих стены зала. Засунув под портьеру свой любопытный нос, он придушенным голосом сообщил:

— Есть лаз, точняк! И жратвой почему-то пахнет! — добавил он, сглатывая слюну.

— Вылазь оттуда, придурок! — зашипел Ленчик, с трудом оттаскивая проголодавшегося Стрижа от источника вкусных запахов, — На тебя уже и так все казино пялится! А едой пахнет потому, что через этот выход можно попасть в ресторанную кухню, а уж оттуда — на задний двор, — успокаиваясь, пояснил он.

Проиграв для отвода глаз пару сотен долларов, мы покинули казино, делясь впечатлениями от увиденного. Морось превратилась за это время в снежный вихрь, красиво подсвеченный уличными фонарями и фарами проезжающих автомобилей. Ощутимо похолодало, и при разговоре изо рта вырывались облачка пара.

— Бр-р, — сказал Стриж, торопливо шагая к машине, — Как насчет перекусить, Кащей? С утра ведь голодными болтаемся в этой колымаге, — заметил он, плюхаясь на сиденье.

— Дома поешь. — ответил Эдик, доставая из портсигара папиросу. — А пока курнем для аппетита, — предложил он, глубоко затягиваясь гашишем, — да и время убьем. Трогай, Ленчик, давай, братан, пора на базу.

Ленчик кивнул и, уверенно лавируя в потоке машин, погнал джип к выезду из города, удивляя своим мастерством меня, не привыкшего к левостороннему движению. На шоссе бушевал ветер, ощутимо толкая своими порывами бок автомобиля и залепляя лобовое стекло мокротой рыхлого снега, но Ленчик не обращал на это внимания, все также не позволяя опуститься стрелке спидометра.

— Опять, наверное, тайфун будет, — зевнув, сообщил он Эдику с таким видом, будто речь шла о рядовом событии, не заслуживающем особого внимания.

— Ага, — безразлично кивнул в ответ Кащей, добивая папиросу.

— И часто у вас бывают эти… тайфуны? — спросил я, с опаской вглядываясь в визжащую на разные голоса пелену снежной бури за окном.

— Частенько. — ответил Ленчик. — Да мы привыкли уже. В Японии-то хорошо, с косяками матери-природы разбираются быстро, а вот у нас, где-нибудь во Владике, потом еще месяц шишкари местные чухаются и решают, кому из них снег убирать. Как раз до следующего тайфуна и решают, — хохотнул он, обгоняя красные огни легковушки, летевшей впереди нас по шоссе. — Кащей, а мне курнуть вы не оставили, что ли?! Ну, пацаны, вы даете, в натуре!

Остаток пути я проделал, слушая препирательства наркоманов и размышляя о том, что никогда не смог бы жить в краях, где тайфун — обыденность, а их последствия — лишь повод для насмешки. Впрочем, сами японцы, как я заметил, тоже не очень-то стремятся обживать

Хоккайдо и переселяться сюда из теплых южных префектур, с Хонсю или того же Сикоку.

По возвращении в Хокадате, я с удовольствием угнездился рядом с камином в гостиной, любуясь всполохами пламени в его закопченном чреве. «Наверное, это чертовски дорогое удовольствие, — подумалось мне, — топить дровами камин в стране, где дерево испокон веку было на вес золота. Впрочем, наша братва может себе это позволить».

— О чем молчишь, Саша? — спросил меня Палыч. Он, казалось, так и не вставал со своего места у стола, застыв в одной позе с самого утра. — Присаживайся к нам, перекуси с дороги.

Стрижу такого приглашения не требовалось. Наскоро опрокинув несколько рюмок, мой оголодавший приятель жадно накинулся на еду, рискуя подавиться рыбьей костью. Выбросив сигарету, я подсел к столу и, поймав на себе пытливый взгляд Палыча, сказал:

— Спрашивайте, о чем хотели.

— Хотел, Саша, хотел, — улыбнулся он, собирая лучи морщинок в уголках глаз. — Что можешь сказать по существу дела? Нашел позицию?

— Ага, — кивнул я, понимая, что отступать мне некуда, — Портовый кран.

Улыбка улетучилась из глаз седого, ставших задумчивыми и чертовски серьезными. Работу мысли Палыча прервал невнятный возглас жующего Стрижа.

— Чего?! — промычал он, силясь проглотить огромный кусок и вытирая выступившие от напряжения слезы, — Какой еще, на хрен, кран? Ты в своем уме, Айболит, или слегка того, тронулся? Я туда ни за какие бабки не полезу, я с детства высоты боюсь, — сообщил он Палычу с трогательной доверчивостью.

— Полезешь, если надо будет, хоть на Фудзияму. — осек его безжалостный Палыч, — Гм, идея, конечно, интересная. Кран, говоришь… Вот только как ты уходить оттуда собираешься после, как отработаешь по цели? Кроме того, с крана можно отстреляться, только если Зима вздумает прокатиться вдоль причалов. А если он остановится возле конторы? Что тогда? Там место закрытое, ни с одного крана не дотянешься. Да и докеров куда девать, ты подумал?

— А он им объяснит, что готовит покушение на Зиму, и попросит не мешать, — съехидничал Стриж, очень довольный тем, что карабкаться на кран, видимо, не придется. — Ну и бестолочь ты, Санек, честное слово! Целый день глазами лупал, молчал, словно сыч, а под вечер выдал! — Он громко заржал, оглядываясь по сторонам и удивляясь, почему никто, кроме него, даже не улыбнулся.

— Докеров можно легко успокоить пачкой долларов, а уйти с крана… Уйти можно, если после выстрела или одновременно с ним пошуметь где-нибудь в стороне для отвлечения внимания. Впрочем, вам решать, — Я пожал плечами и напустил на себя безразличный вид, давая понять, что ничего лучшего я пока предложить не могу.

— Это Япония, братишка. — изрек Палыч, как будто я сам раньше об этом не догадывался, — Здесь тебя вместе с баксами сдадут полиции даже не задумываясь, потому что докеры еженедельно получают такие же пачки, только в иенах. Не голодные они, Саня, зарабатывают в порту по-человечески — так чего ради им местом рисковать? К тому же странные они, японцы, — покачал головой Палыч. Свет лампы, отразившись от его серебристой головы, рассеялся в стороны тонкими лучиками. — У них. понимаешь, свои понятия о жизни. Сдохнуть готовы, лишь бы имя свое не замазать в каких-нибудь косяках. Боятся этого япошки, — задумчиво добавил он, барабаня пальцами по столу. — Поэтому вариант с краном, может быть, хорош, но в данном случае отпадает.