Дарья Калинина - Квест с привидениями

– Когда по всему дому начались поиски Жени, мы ее и нашли.

– Кого… ее?

Любовь Яковлевна почувствовала, как внутри у нее все сжалось в комок. Только бы не Верочка! И не Альбина! И не Марина! Любовь Яковлевна стиснула кулаки. Если еще один ребенок в ее классе осиротеет, она этого просто не переживет! Но беда миновала их класс. Ударило в другом месте и в другого человека.

– Софья Сергеевна умерла.

– Повариха! Уф!!

Любовь Яковлевна испытала настоящее облегчение, когда узнала, кто стал следующей жертвой. Но тут же она устыдилась своих чувств. Человек умер. И что с того, что Софья Сергеевна была личностью не самой приятной. Она все равно не заслужила, чтобы ее убили.

– А как ее убили?

– В том-то и дело, что никто не понимает. Мы нашли ее уже мертвой. И возле нее стояла бутылочка с розовым маслом. Собственно, это была еще одна бутылочка из той самой корзины, которую мы нашли утром в спальне Анны Сергеевны.

– Не было там бутылочек с розовым маслом.

– Была. Изначально бутылочек было ровно двадцать пять штук.

– Но когда мы нашли корзину, в ней было двадцать три флакона.

– Да, их оставалось двадцать три, куда делись двадцать четвертая и двадцать пятая бутылочка, никто не знал. Потом вы нашли флакон с миндальным маслом. А флакон с розовым маслом так и исчез. И вот теперь он нашелся… рядом с трупом Софьи Сергеевны.

Любовь Яковлевна вспомнила про флакон в виде розочки, который нашла в кухонном шкафчике. Не он ли? Наверняка он. На нем была открытка, явно адресованная Софье Сергеевне – подарок от ее покойной сестры.

– Но почему она умерла? – спохватилась учительница. – Снова отравление?

– Если это и отравление, то совсем другое. Лилия умерла от удушья, а бедная Софья Сергеевна выглядит так, словно ее выворачивало наизнанку. И вокруг нее все выглядит соответственно.

– Это отравление! Однозначно! Ах, почему же она не позвала на помощь!

– Возможно, звала. Мы не услышали.

– Не может быть!

– Софья Сергеевна после ужина немного повздорила со следователем. Она кричала, что все посторонние, в особенности дети, должны уехать. А он не позволил. И тогда она заявила, что пойдет в свои апартаменты и чтобы никто не смел бы ее тревожить.

– У нее тут были свои апартаменты… А-а-а! Кажется, я догадалась! Она имела в виду комнаты своей сестры?

– Да. И ушла. А это в отдельном крыле. Звукоизоляция там на высоком уровне. Господин Щербаков часто приглашал к Алику друзей, а дети… бывало, что и пошумят. Анна Сергеевна очень чутко реагировала на любые посторонние звуки, поэтому ее комнаты отделывали шумоизоляцией отдельно.

– Но если звук не проходит туда, он не выходит и наружу.

– На то, чтобы подняться с кровати, открыть дверь и позвать на помощь, у Софьи Сергеевны не хватило сил. Спальня находится в конце анфилады, чтобы из нее добраться до выхода и позвать на помощь, нужно пройти еще целых три комнаты. У Софьи Сергеевны хватило сил лишь на то, чтобы сползти с кровати. Так она и умерла, не дождавшись ни от кого помощи.

– Ужасно!

– И не говорите.

– По сравнению с тем, что случилось с Софьей Сергеевной, случившееся со мной просто меркнет.

– А с вами-то что случилось? – удивилась Светлана.

– Как? Разве вы не знаете? Я же нашла потайной ход, который ведет из спальни господина Щербакова в спальню его сына. Решила его исследовать. И провалилась!

– Куда?

– В подземный лабиринт. Блуждала по нему невесть сколько времени. Чудом выбралась. Ну, то есть не чудом, а благодаря собственной смекалке и отваге, но в данном случае это все равно, что чудом.

– Невероятно! Я думала, что хозяин позаботился о том, чтобы законсервировать все свои потайные ходы перед отъездом.

– Вы сказали «ходы»? – встрепенулась Любовь Яковлевна. – Значит, их много?

– Точное их количество даже я вам не скажу. Просто не знаю. Кое-что мне господин Щербаков показывал, но далеко не все. Он обожал такие вот игры. И они с Аликом могли днями напролет играть. Других мальчишек приглашали. Им было весело вдвоем.

И что-то такое прозвучало в голосе Светланы… Что-то вроде легкой зависти и в то же время грусти. Нет, она не злилась, но ей было печально оттого, что Алик поглощал все свободное время господина Щербакова. Время, на которое не претендовала даже законная супруга, но могла посягнуть любовница.

– Светлана, а вы же были с господином Щербаковым близки?

– Не так близки, как мне бы хотелось, но все же… В моем положении выбирать не приходилось. Я очень благодарна ему за то, что он для меня сделал и продолжает делать. Он замечательный человек! Просто замечательный!

– Вы были его любовницей?

– Что?! О, нет! Как вы могли такое подумать! Какая гадость!

На лице у Светланы и впрямь отразилась гадливость, словно бы Любовь Яковлевна предположила какое-то непотребство.

– А что тут такого? Он мужчина, как говорят, в самом расцвете лет. Вы молодая женщина. Отношения у супругов были прохладные. Так почему бы и нет?

– Нет! – воскликнула Светлана. – Нет, нет и нет! Я просто в шоке!

И она унеслась прочь, оставив Любовь Яковлевну в полнейшем недоумении.

– Ну что я такого сказала? – произнесла она. – В наше время… Цаца какая нашлась!

Покачивая головой, Любовь Яковлевна побрела дальше. Вот и бильярдная, в которой отдыхала Лилия. Что-то всплыло в памяти у сыщицы, и она завернула туда. Интересовала ее одна-единственная вещь, которую, как она подозревала, Лилия нашла в сауне. Сыщицкий азарт подсказал, что нужно проверить эту догадку. К огорчению учительницы, дверь в сауну была закрыта. Пришлось отбросить в сторону хорошее воспитание и запрыгнуть на бильярдный стол. Тот слегка дрогнул, но устоял.

– Как же она тогда делала? Так? Или так?

Любовь Яковлевна старалась принимать максимально элегантные позы, поворачиваясь то на правый бок, то на левый, то ложась навзничь. Ничего не помогало. И лишь когда она, вконец разочарованная, собралась спрыгивать на пол, дверь внезапно открылась.

– Отлично!

В сауне не было ничего необычного. Добротная золотисто-желтая древесина с красивыми разводами и крапинками. Все было сделано по вкусу самого хозяина. Детям и детским играм тут было не место. Но Любовь Яковлевну интересовали шкафы, комоды, ящики. И в комнате, предназначенной для отдыха, она нашла небольшой комод. А в нем, выдвинув ящик, обнаружила запас нижнего мужского белья. Тщательно отстиранные и даже выглаженные носки были рассортированы строго по оттенкам. Для маек и трусов имелось еще два ящика.

– Вот они, голубчики!

И Любовь Яковлевна извлекла трусы, которые были лишь на полтона светлее тех, что нашлись в сумочке у Лилии. Точно такие же шелковые трусы с ракушками.

– Тут она их и взяла, – задумчиво произнесла сыщица.