Юлия Ляпина - Скелет на правах рекламы

Девчонка пропала. Час назад мимо дома пронеслась „Газель“ на которой развеселая компания уехала рано утром на речку. Побелевшие пальцы парнишки вцепившегося в руль насторожили, и пришлось срочно изобретать дело возле дома ее бабки, что бы узнать новости.

Оказалось – ее оставили загорать на берегу, а вернувшись, нашли только след ведущий к воде, причем след волочения… Все вещи остались, как были – в машине, сахарная блондинка кривила губки и уговаривала сумрачного блондина мятным как жвачка голоском:

– Ну Мааакс, ну никуда твоя Аглая не денется! Она просто глупо шутит! Ну чего все подорвались, как ненормальные? Давайте оставим ей записку, пусть сама придет…

На эту тираду пухленькая брюнетка ответила нецензурно, и заявила:

– Макс, убери эту идиотку, пока я ей прическу не испортила! Глаша так идиотски шутить не будет, и в лес без компаса не уйдет, а компас в корзине остался!

Сумрачный блондин сейчас же принялся названивать на вокзал в поисках участкового. Минуты через три он с прискорбием сообщил, что тот уехал с отчетом в город. На станции остались только два сержанта „прикрепленные“ к вокзалу. Уйти они не могут, ищите сами, или ждите участкового вечерней электричкой…

В общем, пока все шумели и порывались искать девчонку в реке, я потихоньку сдал назад и позвонил начальству.

– Добрый день, Владимир Семенович! Девочка пропала. Скорее всего была похищена, возможно уже нет в живых, – сглотнув я договорил сухие фразы, выслушал ответ и подтвердил: – да, состав компании прежний. Посторонних нет. Блондинку проверили – с Крокодилом ее ничего не связывает…

Еще несколько слов и связь прервалась. Тут из за плеча выступил блондин.

– Привет, – нейтрально произнес он, – ты за нами следил?

– Не за вами, за девчонкой.

– За Аглаей? Почему?

– Долгая история.

Блондин нахмурился сильнее:

– Это как-то связано с последними событиями?

На ответное пожатие плечами блондин протянул руку:

– Макс.

– Арсений.

– Знаешь, куда могла уйти?

– Нет, но надеюсь, что жива. С вами был еще кто-то? Спросил, не надеясь на удачу.

– Был, местный парень, Диана притащила. Наташа! – подозвал он брюнетку трущую глаза. – Как этого типа звали, который пешком пошел?

– Михась.

– Оп! – Все встало на свои места. – Ждите здесь, скоро люди подъедут, все расскажете, я проверю одно место.

Прыгнул в машину и погнал к лесу. Значит Михась, парень связанный с полузадушенной девчонкой. Возможно, он просто что-то подсыпал Аглае в еду? Тогда где ее искать?

На подставке снова забился в судорогах телефон:

– Владимир Семенович возможно тут тоже замешан Крокодил. Пацан был с ними, тот, которого Зубр пас. Угу, значит в развалинах. Я проверю, кого можно ждать? Спасибо.

Трубка пискнула и заткнулась, а я принялся пристально вглядываться в лес, боясь пропустить нужный поворот. Возможно уже поздно, но все нужно увидеть своими глазами.

Темный силуэт приблизился к камням, заросшим мхом, прополз по ним, становясь резче в лунном свете, потом раздался голос:

– Тихо, свои! Не шевелись, сейчас развяжу!

Щелкнуло, становясь на упор, коротенькое, но очень острое лезвие, потом почти нежно прикоснулось к измочаленным волокнам капроновой веревки, и они расползлись в стороны.

– Не дергайся, порежу!

Затекшие и онемевшие руки лежали как две колоды, ноги кололо сотней крошечных иголочек, опухшие от слез глаза почти не открывались. Сквозь узенькие щелки видно было только уголок белой футболки в вырезе куртки и лезвие ножа. Еще один щелчок и лезвие исчезло, зато крепкие руки ухватили меня подмышки и поволокли в лес.

Идти я почти не могла – но старалась подставлять ноги под свое бренное тело. От боли в руках и голове зрение отключилось совсем, поэтому машину я заметила только тогда, когда уперлась в нее лбом и коленками. Пискнула сигналка, чуть слышно щелкнули замки – распахнув дверцу, он толкнул меня в салон. Как свисающие из кастрюли спагетти заправил внутрь ноги и, обежав машину сел за руль.

Вырулив из леса на грунтовку, достал из-под сиденья бутылку минералки и кинул на меня. Пить хотелось нестерпимо, и хотя кляпа во рту уже не было, ощущение было такое, словно он все еще на месте. Приподняв руки, я попыталась ухватить бутылочку, но она скользнула на пол, слезы брызнули из глаз, и видимо не беззвучно, потому, что парень оглянулся и сказал:

– Потерпи, сейчас доедем до дома, попьешь.

Машину болтало иногда, и я перекатывалась, как мешок, но и заветную бутылочку тоже качало – и наконец, я до нее дотянулась. Свернула крышку и, обливаясь, глотала солоноватую теплую воду как самый сладкий сок.

Наконец машина остановилась, я продолжала безучастно лежать, хлопнула дверца, потом скрипнула другая, после теплоты салона вечерний воздух показался холодным и бодрящим. Этот тип просто ухватил меня за щиколотку и потянул к себе, потом заявил:

– Вставай, я тебя не донесу, разве что по частям.

Шипя сквозь зубы, я воздвиглась. Мелко семеня ногами, я потащилась за ним по тропинке, вытоптанной среди островков хвои и пучков травы. Вот из темноты выступил забор, потом поленница и наконец – невысокая дощатая калитка. Она распахнулась от одного движения руки.

Этот подозрительный тип шел сзади, пресекая мои попытки завалиться в сторону, или заблудится в двух соснах. Опираясь на кирпичную стену дома, я все увереннее шевелила ногами надеясь побыстрее добраться до вожделенной кружки жидкости и туалета.

Только войдя в дом и зажмурившись от резанувшего глаза света, я поняла, что мне показалось странным – на улице свет не горел, и машина была темной – мы ехали без фар. Тут меня заколотило еще сильнее – и от всего пережитого и от осознания того, что все это еще не кончилось.

За столом сидел пожилой мужик – от обалдения я его не разглядела, прислонилась к теплому боку печи и стояла, глядя в угол, где висели какие-то фотографии. Зашедший следом парень бросил на скамью куртку, приложил руки к печи и потом принялся тормошить меня и растирать нагретыми руками.

Вышедшая на шум женщина за руку отвела в туалет, он был в доме, но вместо крана висел простой рукомойник. Сделав все дела и вымыв руки постояла ощущая как саднят смоченные водой царапины и намины. Женщина так же молча проводила обратно в кухню.

Из самовара потекла струя кипятка в кружку, потом плюхнулся пакетик и несколько ложек сахара, очнулась я от звона ложечки по стенкам кружки. Оказалось, что я уже сижу в широком мягком кресле, а под носом у меня вожделенный чай. Прихлебывая маленькими глотками, обжигаясь, я быстро опустошила почти пол-литровую емкость. Согрелась, ожила и решила, что к разговору вполне готова. Мужчины так же молча ждали за столом. Я подошла к столу и уселась на предложенный кивком стул: