Юлия Ляпина - Скелет на правах рекламы

Через две минуты вокруг стало шумно, а затем и светло – кто-то принес прожектор со сцены, вдалеке еще играла музыка, разбредались пары, а вокруг уже суетилась медсестра из акушерского пункта.

Я не могла уйти, как заведенная повторяя про себя присказку дяди Миши – „Дыши и дух станет крепче“!

Вскоре прибыл полусонный участковый и принялся записывать, когда и где я нашла пострадавшую, хотя она по-прежнему лежала у наших ног и не открывала глаза. Отвечала я довольно толково. В показаниях не путалась, так что усатый дядька дал мне подписать бумаги и отпустил.

Вместо ночи уже занимался рассвет, когда Макс довел меня до дома. В окнах было темно – бабуля наверно легла, не дождавшись меня.

– Аглая, ты как, сама зайдешь? – спросил друг.

– Сама, спокойной ночи Макс, наверно завтра все отменим из – за такого? – спросила я, в тайне надеясь, что Макс согласиться и можно будет пожалеть себя и раскиснуть в постели на целый день. Но увы, он слишком хорошо меня знает!

– И не думай, завтра все будет, вот увидишь! И не отлынивай, штрудель за тобой! – добавил он на прощание.

Мог бы и не говорить! Вздохнув, я поднялась на крыльцо, потом на чердак, быстро разделась и рухнула в постель. Руки и ноги противно тряслись, хотелось плакать. Вскоре я заснула, прижав к себе подушку и спала крепко до первых бабушкиных криков: „Кыш, кыш, окаянные!“

Сон слетел сразу. Пришлось вставать и помогать выгонять из огорода настырных кур. Почти каждый день эти нахалки отыскивали новую лазейку к любимым бабулиным дыням и огурцам. Когда, наконец, это кудахтающее племя было водворено на место – в щелястый сарайчик, а мы уселись пить чай, бабушка вдруг сказала:

– Что у вас там случилось – то? На дискотеке?

Я аж чаем поперхнулась от неожиданности и белая кружевная блузка вновь закачалась перед глазами в свете фонарей.

– Откуда ты знаешь, что что-то случилось? – ответила я вопросом на вопрос, быстро быстро запивая чаем приступ тошноты.

– Наталья уж почитай раза три прибегала, спрашивала, как ты? Я говорю, дрыхнет она, поди да разбуди, а она: «нет баба Нида, пусть спит, ей в себя прийти надо, такого страху натерпелась!» Так давай рассказывай, что там у вас произошло?

Пришлось рассказать бабуле про кружевную блузку и девчонку с окровавленной головой.

– А фельдшер-то что сказала? – не унималась моя дражайшая родственница.

– Сказала, что сотрясение мозга сильное и кожа на голове содрана, поэтому крови много. А кто ее ударил, участковый выяснять будет.

– Да чего выяснять? – удивилась бабуля, – поди с кем парня не поделила, али просто башкой об сучок в темноте приложилась. Сама ведь знаешь, опять концов не найти.

Я задумалась. В целом, было похоже, что так все и произошло. Девчонка принарядилась, явно шла танцевать и общаться не только с подружками. Может и парень у нее был. Ссора – тоже возможное дело. Да если еще алкоголем подогреть. Камни и палки всюду валяются. А за грохотом музыки и не услышал никто.

В течении дня дважды заходил новый участковый – молодой чернявый парень. Это был не тот усатый дядька, который допрашивал меня у клуба. Он краснел и кусал губы, записывая мои показания снова. В первый раз он расспрашивал с кем я была на дискотеке и кого из знакомых видела. Несколько раз уточнял, знаю ли я пострадавшую и что могу сказать о своих друзьях. А во – второй раз просто сказал, что звонили из больницы. Девчонка пришла в себя, но ничего не говорит, врачи запретили ее беспокоить.

Уже во втором часу дня я вспомнила про штрудель. Пришлось все бросать и бежать к бабуле на кухню, узнавать, все ли необходимое есть дома. Оказалось – кончилось айвовое повидло для начинки (оно успешно заменяло свежие яблоки с корицей). Пришлось подхватив пакет и кошелек отправится по жаре и тишине пустой улицы в ближайший магазинчик.

Мелкий белесый песок забивался в пластиковые шлепки и приятно горячил ноги. Задумавшись, я и не заметила как дотопала до магазина и лишь у старинных железных ставень распахнутых и вросших в землю соизволила поднять голову и оглядеть окрестности.

Чуть правее древних затоптанных досок крыльца притормозила „космическая „иномарка. Парень в темных очках и черных джинсах стоял у дверцы. что-то доставая из окна. Отчего-то поежившись, я поспешно заскочила в магазинную прохладу, перевела дух и огляделась.

Цивилизация еще не добралась до сих мест отдаленных – высокий изрядно вытертый деревянный прилавок заваленный пакетами с крупой и сахаром. Облезлые зеленые весы с гирьками, калькулятор, тетрадка для записи долгов и мутное решетчатое окно. За прилавком торчал пучок смолянисто-черных волос, упакованный бархатной резинкой.

Шаркнув ногами для приличия я громко объявила:

– Двести грамм изюма и пару банок джема.

К пучку добавились быстрые карие глазки и носик-пуговка, полненькие смуглые ручки нырнули в залежи кульков и на весы шлепнулся мешочек с изюмом:

– Какой джем? – Донеслось до меня под щелканье кнопок калькулятора.

– Из айвы!

– Сто восемьдесят рублей!

Расстегивая кошелек подумывала не докупить ли еще сахару? Нет пожалуй не буду…

Вдруг из-за спины появилась загорелая рука с купюрой:

– Пачку „Парламента“, девушка!

Быстрые глазки стрельнули в мою сторону, спрашивая разрешения.

– Нам с девушкой вместе посчитайте, – сразу перехватил инициативу хрипловатый баритон.

Я смутилась и покраснела, да-да смутилась, а что тут удивительного? В магазин я почти всегда хожу одна. Даже редкие семейные походы за подарками это удовольствие для моей чокнутой семейки, и настоящее мучение для меня.

Карие глазки продавца еще раз нас оббежали, и я в ужасе представила, какие вести разнесут кумушки по поселку уже к сегодняшнему вечеру. Белозубо улыбнувшись, парень бросил на блюдце купюру, подхватил выложенную пачку и, развернувшись покинул магазин лишь скользнув взглядом по моей фигуре. Тетка за прилавком привычно выложила в мраморное блюдце сдачу. Я спешно сгребла банки с джемом и кулек с изюмом, коротко сказала «спасибо» и кинулась следом за „благодетелем“.

Увы, машины и след простыл, пыль еще клубилась над барханами белого песка и примятой травкой. Тряхнув головой и смачно чертыхнувшись, поспешила к бабуле, штрудель не ждет!

Сырая трава под ногами скользит, боязно ставить ногу, кажется, что в тенях прячутся ямы еще немного, и у тех камней можно будет отдохнуть..

Через час штрудель возлежал под салфеткой в ожидании ножа (его лучше резать еще теплым смочив нож водой). Я утомленно обмывалась над тазом – красная и вспотевшая у печи. Прикинув, что еще часок у меня есть, решила поскорее нарезать „именинный пирог“ и собрать пляжную сумку.