Юлия Ляпина - Скелет на правах рекламы

Пока я возилась у полок, хлопнула дверь сеней, заскрипели тяжелые плахи пола. На кухню зашла бабуля с ведром полным воды.

– Глаша – воззвала она к потолку.

Пришлось быстренько вылезти из шкафа и пригладить встопорщенные волосы, стараясь одновременно расправить примятую юбку.

Занавеска на окне рядом с зеркалом качнулась, под ленивым сквознячком, и сквозь потревоженную пыль вновь мелькнул сине-фиолетовый блестящий бок иномарки.

Собралась быстро – джинсы, футболка с блестящим цветочком из стразиков, кепка и мастерка на пояс. Так как Макс туманно намекал на озеро и шашлыки, добавила в пакет со штруделем и подарком пару купальников и покрывало.

В назначенное время мы с Наташкой полировали неподъемное бревно у нашей калитки заменяющее окрестным бабулькам скамейку. Вскоре вдалеке раздались частые выстрелы, и мы насторожившись перебрали лежащие рядом пакеты. Еще через минуту в начале переулка показался древний мотоцикл с коляской, любовно ухоженный и расписанный с помощью трафаретов и куска поролона языками пламени.

Егор лихо тормознул возле нас и скомандовал – „загружайтесь!“

Более осторожная Наташка приняв от него шлем полезла со всеми пакетами и бутылками в коляску, в я лихо запрыгнула за обтянутую древней штормовкой спину байкера. „Куда едем?“ попробовала я расспросить Егора сквозь ужасающий треск и гудение ветра, он лишь махнул рукой и сосредоточился на ухабистой шалыге под колесами.

Минут через десять пыльная жара дороги сменилась полутенью соснового бора, а дорожка запетляла в длинной траве в объезд глубоких не просыхающих луж. Разговаривать было невозможно, и я во всю наслаждалась ветром в лицо, запахом прогретой за день хвои и смолы. Еще минут двадцать мы катили по лесу. Наконец сосны сменились густой лиственной порослью, а еще через минуту мотоцикл выкатился на простор заливного лужка и старательно объезжая колдобины съехал вниз к белому песочку пляжа. Озеро лежало в пышных рукавах из лозы и осоки украшенных тесьмой из низеньких кривоватых березок.

Прямо напротив стоянки кусты и деревья расступались, открывая вид на блестящий красновато-бурый ковер листьев кувшинок, покрывавший воду метрах в двадцати от намытой паводком полоски песка. Цветы уже закрылись и над листьями торчали плотные зеленые пирамидки с выглядывающим кое-где белым бочком.

У костра хлопотал Макс, как всегда неповторимо элегантный в светлых брюках, тонкой эластичной футболке с длинными рукавами и в мягких даже на вид мокасинах. Увидев нас, он лишь поднял голову и кивнул, продолжая священнодействовать над кусочками мяса накалывая их на шампуры вперемешку с луком и помидорками. Неподалеку над расстеленным на траве покрывалом шаманила Светка, нагрузив Мишку одноразовой посудой и овощами для помывки.

Сняв шлемы, и помахав всем присутствующим руками, мы с Егором принялись извлекать из коляски Наташку, которую судя по зеленоватому цвету лица, изрядно растрясло дорогой. Потом мы дружно порезали огурцы, помидоры, сыр, хлеб, потом разлили по стаканчикам припрятанную от старших родственников бутылку „Монастырского“ кагора.

Мишка, поднявшись со стаканчиком в руке, заблажил басом: „Понеже собравшиеся здесь братия почтим болярина гласом честным – многая летаааааа!“ грянули все, и смеясь чокнулись стаканчиками.

Потом мы рвали дымящееся и обжигающее мясо белыми, блестящими в свете приближающегося заката зубами, хрустели яблоками и пулялись виноградными косточками, в стаканчиках шипела газировка, и нам было весело и легко.

Часика через полтора все дружно решили искупаться и спустились к темной воде. В озере били ключи, и прогревшийся за день слой воды нежной как парное молоко, сменялся ледяными иголочками, стоило слегка опустить ноги. У берега было совсем мелко, глубже становилась лишь в зарослях кувшинок. Гладкие сверху листочки трогали руки и ноги бархатистыми краями.

Немного побарахтавшись среди гибких зеленых стеблей, я просто улеглась среди листьев, любуясь бескрайним зеленым морем. Чуть в стороне как два дельфина резвились Мишка со Светкой, в июне они вместе поступили на физфак, и теперь настойчиво нагоняли форму к соревнованиям. Наташка плескалась у самого берега, чуть приседая и взвизгивая, Егор молчаливо бдел на полпути между мной и ею, а Макс погладывал на нас с берега, с видом папаши присматривающего за детишками в аквапарке.

Постепенно все наплескавшиеся и томные собрались у костерка со стаканчиками в руках и впали в меланхолическую задумчивость – вечер был чудо как хорош, домой можно было не торопиться, а потому расковыряв именинный штрудель, все принялись задумчиво любоваться окрестностями.

– А знаете, – сказал вдруг молчавший доселе Егор, – мне про это озеро дядька рассказывал. Дед его пил очень (все сочувственно потупились, зная что для Егора это больная тема), и как то летом косить пошел на монастырские покосы. Это где-то в той стороне было, на этом берегу сторожка стояла и дом священника, а там сам монастырь, ну а вокруг заливные лужки покосные. Так вот пошел он не просто так, а бутылку с собою взял, перебрал немного, и спать прямо под куст завалился, а ночью проснулся от пения, и глядь – идут по берегу монахини, поют тихонько, а в руках у них огоньки светятся. Обомлел он приподнялся, а из череды вдруг одна фигура к нему подошла, лицо свое осветила и увидел он мать свою покойную… Погрозила она ему пальцем и сказала – „Не пей больше сынок, я за тебя молиться буду“.

Егор замолчал, уйдя в свои мысли, а мы не дождавшись продолжения стали его теребить

– А дальше-то что?

– А, дальше прибежал он домой со всех ног, забрался на печь и до утра ничем согнать не могли, ответил друг.

– Да нет, а пить-то бросил? – жадно спросила Наташка.

– Бросил, капли в рот не брал, – вздохнул Егор.

– Эх, – размечталась вдруг Светка, – отыскать бы этот монастырь, там, поди, сокровища“…

– Клещи, клопы, пауки… – подхватил Мишка, напрочь лишая историю романтического ореола, зацепившего даже холодноватую и рассудочную Светку.

Мы дружно засмеялись и начали собирать остатки с „пиршественного стола“ хихикая и перемигиваясь, пытаясь изобразить поиски и извлечение сокровищ с помощью одноразовых ложечек.

Упаковав остатки и мусор в пакеты, мы решили, что первым рейсом поедут Мишка и Светка, Мишка коренастый и невысокий сядет в люльку и возьмет на колени пустые шампуры и покрывала, а длинноногая блондинистая Светка сядет сзади и поставит на колени пакеты с едой.

Мусор доверили везти нам с Наташкой. Макс как истинный джентльмен предлагал отправить дам всем скопом и сразу. Но разлучать Светку с Мишкой – это все равно, что разделять сиамских близнецов, практически невозможно. Да и я была не против, прогуляться по лесной дорожке в ожидании транспорта. Фукнув на прощание сизым дымом, мотоцикл поскакал по колдобинам и скрылся в лесу, а мы, собрав пакеты и натянув мастерки (солнышко спряталось, и вокруг зазвенели комары) неспешно двинулись к дороге.