Дарья Донцова - Хип-хоп маленьких лебедей [litres]

Я припарковалась, вышла из «Мини-Купера» и направилась к воротам. Незнакомец почему-то помахал мне рукой и двинулся навстречу. На его запястье болтались дешевые электронные часы. Я усмехнулась про себя, парень определенно из наших, кто-то из фэшн-мира. Так удачно сочетать дешевые и очень дорогие вещи, стричься у Стефано-Франсуа да еще ходить такой походкой может только мужчина, который работал моделью, а потом стал стилистом, байером или владельцем модельного агентства.

– Привет, Степаша, – сказал он приятным баритоном, подойдя ко мне вплотную.

Я посмотрела в лицо парня и обомлела:

– Игорь?!

– Надеюсь, я не опозорю тебя в таком виде? – спросил Михайлов.

– Придраться к твоей внешности невозможно, – честно ответила я, – сочетание джинсы-футболка-кроссовки безупречно. А часы просто изюминка. Можешь взять мои кофры?

– С удовольствием, – улыбнулся Игорь, – люблю таскать тяжелые сумки. Еще я на балалайке играю.

– А на аккордеоне? – поинтересовалась я.

– Не обучен, – вздохнул Михайлов.

– Попрошу Михаила Ивановича, он тебя научит, – пообещала я.

– Впервые слышу это имя, он кто? – удивился Михайлов.

– Безобидный старичок в стадии легкого помешательства, – объяснила я, – несколько раз он в моем присутствии был адекватным, но чаще ведет себя, как пятилетний ребенок. Как тебе фраза: «Если хотите любить своих родственников, никогда не живите с ними в соседних квартирах»?

– Если ее произнес безумный дед, то он очень даже умный, – ответил Игорь.

– Сначала я тоже так решила, – сказала я, – но потом Михаил Иванович раскрылся во всей своей красе. Он любит радовать собравшихся исполнением частушек собственного сочинения. Если ты подыграешь ему на балалайке, получится восхитительно.

– Эх! А я инструмент дома оставил, – воскликнул Михайлов. – Кстати, я умею делать счес!

– Что? – удивилась я.

– Счес, – повторил лже-ассистент. – Только нужна металлическая расческа с длинной ручкой и частыми зубьями.

– «Хвостик», – улыбнулась я, – интересно, где ты такую видел? Их когда-то делали из алюминия. Сейчас таких давно нет, я о них только слышала. Они портят волосы, теперь их производят из современных материалов.

– У бабушки такая была, – пустился в воспоминания Игорь, – она ею очень ловко делала счес сбоку и на макушке, а сзади не получалось. Бабуля научила меня расческой орудовать. А еще в мои обязанности входило устанавливать на макушке пустую консервную банку и держать ее. Прическа смешно называлась как-то… вроде Амаретто!

– Бабетта, – засмеялась я, – и не счес, а начес. «Башня» на голове. Она вошла в моду после фильма «Бабетта идет на войну». Главная героиня Бабетта, которую играла молодая Бриджит Бардо, носила такую высокую прическу. Женщины в разных странах просто с ума сошли. Все стали начесывать волосы, но не у каждой они густые. Поэтому для сооружения «башни» внутрь вставлялись пустая консервная банка или свернутые комком чулки.

– И чего только женщины ради красоты не придумают, – засмеялся Игорь, – похоже, они все усилия предпринимают ради того, чтобы понравиться друг другу. Уж поверь, нормального мужчину прическа заинтересует в последнюю очередь, он на другое смотрит.

– Ну, ты что-нибудь интересное заметил? – спросила я у Игоря, когда стали подавать горячее.

– Я присутствовал на нескольких свадьбах, – ответил Михайлов, – вроде все как обычно. Тосты, «горько», вручение подарков. Ведущая только жесть!

Я посмотрела на Фиму. Сегодня она выглядела зубодробительно. На ней было пронзительно-зеленое платье с принтом в виде громадного подсолнуха любимого Фимой фасона «футляр». Некоторые дамы, никогда не забредавшие в фитнес-зал, чтобы подчеркнуть красоту своей фигуры, покупают такой наряд на размер меньше, чем надо. Часто к этому их подталкивают консультанты в магазинах, говорят: «Берите, берите, оно должно сидеть жестко, в обтяг. А вам есть что показать». И получается, как у Фимы. На животе платье натянуто, как на барабане, вот-вот лопнет, под грудью морщатся складки, а молния на спине сию минуту может разойтись. Антисанитарное зрелище. В «футляр» нельзя упаковываться, как колбаса в синюгу. Хорошо сидит оно, только если вашего размера, ни больше ни меньше, и подходит лишь тем, у кого есть талия. Почему же тогда некоторые консультанты советуют обтянуться платьем до состояния удушья? Ответ прост, как швабра. Байер закупил много маленьких размеров, их надо продать. Только этим вызван восторг продавца при виде покупательницы в примерочной кабинке, похожей на помесь там-тама с шарпеем.

– Красота бывает ужасна, – вырвалось у меня.

– Ты безжалостна, – засмеялся Игорь. – Как думаешь, нас покормят?

Я посмотрела на официантов, снующих по залу.

– В данном случае нет. Но это и к лучшему. Мне сей трактир не внушает доверия. И я не ем мяса, да и рыба под майонезом не мое любимое блюдо.

– Тишина! – закричала Фима.

Оркестр, в составе фортепьяно, гитары и ударных инструментов, перестал играть.

– К нам прилетел… – начала ведущая и сделала паузу.

– Моцарт, который восстал из могилы от ужаса и сам решил наподдать трио, которое изувечило отрывок из «Маленькой ночной серенады», – шепнул Михайлов.

– Ты безжалостен, – повторила я его слова.

– Всегда думал, что твоя работа просто праздник, – признался Игорь, – пришла, расческой покрутила, кистями помахала, денег срубила – и адью. А оказывается, надо целый день капризы клиентки терпеть да еще голодной сидеть.

– Что касается еды, то многие клиенты угощают стилистов, – улыбнулась я, – и чаевые дают. Но попадаются и такие, кто кофе тебе пожалеет, собачку даст и велит: «Выведи во двор».

– Вам интересно, что прилетело? – завопила Фима. – Видеопоздравление для новобрачных! Внимание на плазму!

Экран на стене осветился, на нем появилась девушка в форме медсестры.

– Дорогая Людмила… – начала она.

– Тише, тише, – завопила Фима, – дайте молодоженам насладиться зрелищем. Я сама его не видела. Пришло только что с пометкой «Смотреть всем».

– Вот балда, – удивился Игорь. – Как можно демонстрировать то, что сама не изучила. Мало ли что там?

– Это же Фима, – хмыкнула я. – Надежда Васильевна постаралась найти наихудшую из всех бездарных свадебных ведущих.

– Тише! – надрывалась ведущая.

Гости замолчали.

– Ну наконец! – обрадовалась Фима. – Запускаю по новой.

– Дорогая Людмила, – опять заговорила медсестра, – у меня для вас необычный подарок. Я знаю, как вы любили своего мужа Евгения. Поэтому…

Теперь на экране появилась панорама палаты с разной аппаратурой и кроватью. У нее приподняли изголовье, поэтому больной был на виду. Мужчина был прикрыт по пояс одеялом, его глаза смотрели прямо в камеру, он медленно моргал.