Юлия Ефимова - Миру видней

– Спасибо, конечно, за заботу, счастливый обладатель второго места, но я буду жить один, не надо со мной никого селить, – очень резко и сухо произнес Дмитрий, после его слов повисла долгая пауза. Люди, пережившие столько вместе, восприняли это, как дети воспринимают развод родителей. Все были поражены, ошарашены и расстроены, как будто на их глазах разрушалась сказка.

– Я тоже не хочу ни с кем жить, – сказала Белла и, едва сдерживая слезы, вышла из автобуса.

– Вот мужики пошли, три дня девкой попользовался и бросил, да ладно бы один на один, а то ведь перед всеми. Есть у кого-нибудь зажигалка? Хоть на это, так называемые мужчины, вы способны? – злясь и ругаясь, Виолетта вышла на улицу. Следом за ней поспешил Семен, неся на изготовку зажигалку.

– От вас, Дмитрий Иванович, я такого не ожидала – проходя к выходу, Олечка демонстративно положила планшет ему на колени и тоже демонстративно поспешила выйти из автобуса.

– Ты знаешь, Димитрий, я сам ходок, но вот так зачем, девочка-то хорошая, – Юрий похлопал его по плечу. – Эх ты, молодость.

Татьяна выходила молча, только осуждающе посмотрела на Дмитрия и состроила гримасу презрения.

– Хорошо хоть не плюнула, – произнес Дмитрий. – Показалось, что дождя из слюны мне уже не избежать.

– Все правильно, Дмитрий Иванович, предлагаю вечером поужинать и отметить вашу свободу, – хохотала Ника. – И не обращайте внимания на этих недоделанных.

– Почему бы и нет, – как-то нарочито радостно ответил Дмитрий Нике, выходящей из автобуса.

– Как говорила моя бабка, смотрите, Дмитрий Иванович, шило на мыло меняете, – это уже Валерий последним покидал автобус и решил не упускать момент и вставить свои пять копеек.

От всего пережитого у Беллы разболелись зубы, сразу все. «А бывает так, что зубы болят сразу все?» – думала она, глядя в белый потолок гостиничного номера. Так было легче: думать о зубах, их объемах, количестве и возможностях боли. О чем угодно, только не о нем и его сегодняшнем предательстве.

Когда Белла встала с кровати, поняла, что ей срочно нужно найти стоматологию и поинтересоваться, могут ли зубы болеть все и сразу. Даже не взяв сумочку, где лежали телефон и паспорт, она вышла из номера.

– Не круто ты с Беллой? – спросила Капа у Дмитрия Ивановича. – Она была такая несчастная и ее было так жаль, что я чуть ей денег не дала, когда мимо проходила.

– Возьми себя в руки, а деньги, если хочется кого-то осчастливить, отдай бездомным. Давай работать, здесь не должно быть ни одного сбоя, я и так сутки доказывал продуктивность этого плана начальству. Если где-то ошибемся, нам этого никогда не простят, – и, тихо вглядываясь в схему на столе, как бы сам себе добавил: – Да и я сам себе никогда не прощу.

Виолетта с Семеном лежали в номере и пили виски, хороший виски, купленный в дьюти-фри.

– Вита, вот почему этот виски лучше того китайского? – улыбаясь, как будто вспоминая что-то хорошее, говорил Семен. – И бутылка ведь один в один, не отличишь, но здесь настроение, глубина, философия, а там просто была спиртосодержащая жидкость, а?

– Да, милый мальчик, да, к этому виски даже не нужен лед. Хотя я хочу сказать спасибо тому поганому виски: если бы я не пошла за льдом, то мы бы с тобой не заметили друг друга в постоянной толпе окружающих лиц.

– Нет, неправда, я уже тогда был в тебя по уши влюблен и обязательно бы искал встречи с тобой.

– Вот только врать не надо, ты вовсю ухлестывал за этой молодой русской красой – длиной косой Никой. Давай с тобой договоримся, милый мальчик, у нас с тобой большая разница в возрасте – мне сорок, тебе двадцать девять. На этом основании я надеюсь на отношения без вранья. Думаю, я заслуживаю правду.

– Больше всего моему уху понравилось то, что ты надеешься на отношения, – Семен улыбался во все тридцать три и вообще выглядел ребенком, которого покормили мороженым и обещали еще. – Но, чтобы объяснить тебе, что это было, я должен тебе кое в чем признаться.

– Вечер перестает быть томным, – у Виолетты загорелись глаза от предвкушения тайны.

– Женщины, вы неисправимо любопытны, – засмеялся Семен. – Ну так вот я…

Осеннее солнце медленно садилось за горизонт, а так как горизонтом служили могучая река Амур и китайский берег, закат был особенно красивым. Татьяна смотрела на эту красоту с тринадцатого этажа гостиницы «Азия» и плакала тихо и горько. Юрий лежал на кровати и не видел этих слез, они же градом бежали по щекам. Когда Татьяна повернулась к нему лицом, он был поражен.

– Таня, в чем дело? Я тебя чем-то обидел? Что случилось?

– Стоп вопросы, – тихо, но очень твердо сказала она. – Я хочу быть с тобой честна – у меня к тебе какие-то необъяснимые чувства; я думала, таких и не бывает. Может, даже это любовь, поэтому я не могу врать тебе. Ты сейчас послушай меня, не перебивай и не презирай раньше времени, а когда я закончу, можешь сказать только одно слово «уходи», и я пойму.

Татьяна говорила все это, опустив взгляд в пол. Подняв глаза, она увидела испуганные глаза большого, уверенного в себе мужчины.

– Начинай, – коротко сказал Юрий, обхватив голову руками, как будто боясь услышать что-то очень страшное.

Стоя на крыльце гостиницы, Белла решила, что пойдет куда глаза глядят. Улица была большой, с красивой аллеей посередине, разделяющей противоположные стороны движения. Белла шла по тротуару, деревья отделяли с обеих сторон от проезжей части, и создавалось ощущение парка. Идя по этому парку из одной аллеи, она не переставала восхищаться дальневосточной золотой осенью. Деревья были сплошь покрыты листьями какого-то чересчур яркого желтого цвета. Листья были везде: под ногами, на тропинке, на деревьях и под. И от этой красоты, от этого праздника цвета хотелось жить.

«Вот найду стоматологию, спрошу про зубы и начну жизнь с нового листа. Я так не переживала, когда ушла от мужа, а тут расклеилась, как кисейная барышня. Сейчас главное – найти стоматологию». Но она, как назло, не попадалась: были магазины одежды, парикмахерские и даже кинотеатр, но ни одной стоматологии.

– Ее в номере нет, – в голосе Капы чувствовалось беспокойство.

– Ты, надеюсь, не только постучалась, – решил все-таки уточнить Дмитрий Иванович, хотя однозначно знал ответ.

– Обижаешь. Ладно, я в холл к лифтам – вдруг она решила прогуляться и уже направляется обратно, а ты вперед, в ее номер.

– Твой Дениска следит за нашим киллером неотлучно с самой таможни? А то, когда пропадает Курчатова, беды не миновать.

– Не переживай, киллер на Дениске, остальные, как ты понял, безопасны, ничего с твоей Курчатовой не случится, – как-то не очень уверенно закончила Капа: даже ее Белла успела приучить к тому, что там, где она, возможно все.