Маргарита Малинина - Самба на острове невезения. Том 2. Разоблачение Шутника

— Спасибо вам, но я и сам могу его осадить, — твердо сказал Кутузов. — Мы все здесь потенциальные убийцы. И только я определю, кто врет, а кто говорит правду. Итак, Денис, или мы тебя сажаем на цепь, как преступника, неоднократного убийцу своих же сородичей, или ты говоришь, с какой целью приехал на остров.

— Я приехал, чтобы победить! Как это может быть непонятно? Что бы они ни говорили, — провел он рукой, показывая сразу на всех участников одним движением, — но все на самом деле приехали именно за этим. Деньги еще никому не помешали.

— Ясненько. Итак, мне нужен тайм-аут, чтобы подумать. Соберемся позже.

— Эй, дядя, погоди-ка! — излюбленным нагловатым тоном остановил Егоров поднимающегося Кожухова. Тот зыркнул на него с сильной неприязнью, но ничего не сказал. — А как же она? — указали на меня пальцем. — Она ничего не сказала!

— Кстати, да, — закивала Анька.

— А про нее, — кивнул Олег в мою сторону, — мне давно уже все известно. Извините, мне нужно уединиться.

— Катерина, где твое досье? — резко спросил меня в джунглях Олег, когда я собирала плоды на пару с Аней.

Он выскользнул, как всегда, неожиданно и вроде бы из ниоткуда — из самых непроходимых зарослей. Видимо, тайм-аут для самоуглубления успешно завершился, и Олег снова был готов вторгнуться в сообщество соплеменников для внесения сумятицы в его ряды путем задавания провокационных вопросов.

— Тише! — шикнула я. Хотя Лебедева отошла в сторону, она все же могла услышать.

— Что тише? Все же знают, что оно у тебя есть. Просто никто не знает, кто тебе это дал и зачем.

— А вот теперь тише! — Я обернулась в ту сторону, куда ушла Анна. Светлые волосы замелькали между листьями: она возвращалась. Тогда я понизила голос и зачастила: — Я закопала в песок под нашей хижиной, со стороны обеденного стола. А что?

— Ничего. Просто мне кажется, мы что-то упустили.

…Просматривая досье через час после этого разговора, я правда наткнулась на то, о чем говорил Олег. Мы действительно кое-что упустили. Что-то важное.

Остров, день 23-й

— Сан Саныч, можно с вами переговорить?

Я с трудом улучила момент, когда он был один.

— Да, конечно, — с готовностью отозвался старик. — Нужна моя помощь?

— Еще как!

Ярко светило утреннее солнце, в небе почти не было облаков. Мы стояли у кромки воды, я любовалась, как волны задорно искрятся в золотых лучах, будто бы с настоящей любовью посылаемых на землю с небес, а Саныч тряс свежераспакованный невод, чтобы его опробовать. В течение пары дней он пытался управляться тем, другим, что создал своими руками, но сегодня сдался, и, осознав, что никакой пользы от него нет, выбросил.

— Я готов. Рассказывай.

— Слушайте. — Я на всякий случай понизила голос и обернулась на лагерь. Нет, все тихо, нас никто не мог подслушать. — Мы вычислили, кто убийца. Но нам нужно собрать улики с места преступления.

— С какого?

— Понимаете, Олег считает, что Анну убил Вова. А Вову убил абориген, труп которого мы нашли с Анькой за забором. А вот того мужчину уже убил кто-то из наших. Так вот…

— Стоп! Что-то все очень запутанно! — Дед почесал затылок, пытаясь разобраться в услышанном и как-то умудриться уложить это внутри своего сознания, желательно не общим скопом, а строго по полочкам. И это у него в итоге получилось: — То есть последний убийца отомстил второму убийце за первого убийцу? Я все правильно понял?

— Да.

— Это глупость.

— Да, звучит так! — говорила я разгоряченно. — Но я верю Кожухову. Так вот, он дал мне приспособления, с помощью которых мы соберем улики и отдадим моему человеку.

— Твоему человеку? В каком смысле? Я ничего не понимаю.

— Нет времени объяснять! В общем, это человек из съемочной группы. Он доставит улики в лабораторию. Тогда у нас и будут доказательства.

— Подожди. А кто убийца-то?

— Нет времени! И потом, если я скажу вам, то вы мне все равно не поверите. И не пойдете со мной. А мне необходима ваша помощь. — Я посмотрела в его глаза. — Пожалуйста.

— Ну хорошо. Хоть ты и говоришь загадками, родная, но я тебе верю. Что мы берем с собой?

— Воды побольше.

— А что в пакете? Разве не вода?

У меня в руках был непрозрачный пакет. Я его развернула, чтобы показать Санычу, что дал мне Олег.

— Нет, не вода. Видите эту штуку? — я вытащила наполовину из пакета стеклянную емкость наподобие колбы. — Туда мы соскребем улики с тела покойного вот этим пинцетом, который валяется на дне.

— Минуточку… С тела? — Саныч явно затрусил. — Слушай, Катя… Это не лучшая идея.

— Вы что, мертвецов боитесь?

— Катя, это не смешно! Ты представляешь, что стало с этим телом на такой жаре за столько дней?

— Да, вонь там, наверно, невыносимая. Но мы должны помочь следствию.

— О господи… А почему нельзя дождаться эту съемочную группу, пускай они сами разбираются и копаются с этим телом!

— Нельзя! Нам не поверят. И улетят. А убийца за эти дни расправится с нами, как со знающими правду людьми!

— Боже мой… Зачем я только прилетел сюда.

— Да, я понимаю. Это трудно. Но вы должны мне помочь, чтобы это поскорее закончилось. Мне некому больше здесь верить, понимаете?

— А Олег?

— Олег занят новым проектом. Он налаживает какое-то оборудование для добывания очередных улик.

— Понятно. Ладно, я согласен. Но только из моего хорошего к тебе расположения.

Вскоре мы тронулись в путь. Я немного грустила о том, что не сказала другу всей правды. Но я, увы, и не могла ее сказать. Не просто не имела права, а именно не могла.

Шли мы медленно, с частыми паруминутными передышками и с длительными остановками каждый час. Сан Саныч все-таки был человеком в возрасте, и такие пути ему давались нелегко.

— Слушай, Катя, но если убил кто-то из наших, мы бы заметили отсутствие человека такое долгое время? — предположил он как раз в одну из таких остановок.

— Нет, — ответила я, отвинчивая крышку у бутылки. Глотнула, лишь затем добавила: — Потому что это случилось ночью.

— С чего ты взяла?

— Он боялся быть засеченным камерами. А в иное время дойти сюда незамеченным нереально.

— Да? Ну тогда мог уйти кто угодно.

В следующую остановку Саныч спросил:

— А почему ты считаешь, что убийца оставил следы?

— Олег утверждает, что удар пришелся сверху, то есть его сперва толкнули, а когда он ударился головой о железный забор, тогда уже всадили нож в грудь. А перед тем, как его толкнули, произошла потасовка. По крайней мере, ему показалось, что под ногтями покойного что-то осталось.

— Что? Грязь?

— Может, и грязь, — с грустью ответила я.

— То есть ты понимаешь, что наш путь может оказаться безрезультатным? Может, стоит тогда повернуть?

— Нет, Сан Саныч, — покачала я головой. — Я не такой человек, чтобы так просто повернуть. Я должна что-то делать, я не могу сидеть сиднем, когда такое творится! Я знаю, что должна помочь!