Клара Колибри - Свистопляска с расследованием [publisher: SelfPub]

У меня сильно ныла скула, и лоб, и вообще вся голова болела. Поднесла руку к лицу, чтобы его потрогать, и скривилась от саднящей боли. Что за… безобразие? Чтобы это выяснить, пришлось приподняться и сделать пару шагов к серванту. Это я хотела в его зеркале рассмотреть свое отражение. Но как только, заметила себя с фингалом и ссадиной, так и вспомнила, что недавно в этом самом зеркале видела мужика. А как только это всплыло в моей памяти, так и сам этот тип появился в комнате. Я его испугалась, припомнив, кто и как нанес мне увечья, попятилась и снова оказалась сидящей на диване.

– Одевайся, живо! – этот Вадик-Николай швырнул в меня мои же тряпки, а сам стал рыться в Танькином шкафу и доставать из него какие-то вещи.

Я свою одежду ухватила и стала приподниматься, чтобы пройти с ними в ванную.

– Куда?! Здесь надевай!

Спорить я не рискнула. Как могла, поспешила одеться. А пока натягивала на себя платье, посматривала в его сторону.

– Хорош глазеть. Это все твои вещи? Больше здесь ничего нет?

– Ночная рубашка Танькина, – промямлила я.

И поймала себя на мысли, что он действовал на меня, как удав на кролика. Подозревала, что не смогла бы ему перечить, даже если сказал бы мне спрыгнуть с крыши.

– Подойди сюда и руки протяни. Вот, так, – он стянул мои запястья скотчем, обмотав его вокруг несколько раз, а потом резким движением оторвал от него еще полоску, чтобы моментально припечатать к моим губам.

От неожиданности я только всхлипнула и немного от него попятилась.

– Стоять! Будешь мычать или дергаться начнешь, брюхо вспорю. Тебе нож показать или на слово поверишь?

Я усиленно затрясла головой, изображая абсолютное согласие. Так и было, я ему верила. И не оттого, что Володька успел мне немного поведать об этом человеке. В его облике было нечто, глазу не заметное, но поджилки начинали вибрировать, стоило взглянуть в глаза или даже просто понаблюдать за его движениями. С виду вполне симпатичный был мужчина, как я и сказала Татьяне, когда она показывала мне ту фотографию, а присмотришься и четко различишь для себя угрозу. В природе такое часто приходилось встречать, вспомнить хотя бы агрессивно-предупредительные окрасы у некоторых насекомых. У ос, например. Желтое с черными полосами наводило на мысль об осторожности. Только этот тип был даже не осой, а… может шершнем? Где были глаза у моей подруги, интересно знать?

– Что ты там вякала в телефон про фотографию? – вернул меня к действительности его хрипатый голос.

Чтобы до меня быстрее дошел его вопрос, встряхнул, ухватив за плечо. Вроде чуть и приложил силы, а меня всю повело, и голова дернулась так, что думала, оторвется. Я еще мысленно сказала себе, что жди новых синяков в том месте, где хватанул. Но потом вспомнила, что фингал на лбу и скуле, как и пятна на руках от его пальцев, ничто по сравнению с тем, что может сделать с моим телом лезвие его ножа. И сразу поспешила поблагодарить бога, что до этого пока не дошло.

– Быстро покажи мне, где она лежит. И не таращь глаза! Живо!

Я подняла руки, чтобы указать на тумбочку и на выдвижной ящик на ней, получилось сразу две, так как они были привязаны друг к другу. После его второго нетерпеливого окрика и сама шагнула в том направлении, чтобы у него не было сомнений, где искать.

– Посмотрим, – он нагнулся, открыл ящик и достал конверт. – Здесь?

Пришлось яростно закачать головой, чтобы подтвердить.

– Вот, дура! – процедил сквозь сжатые зубы, как только в его руках оказалась та самая фотография. – Свяжись с бабой…

Я наблюдала, как Суриков просмотрел содержимое конверта, а потом еще и весь ящик перевернул, но больше ничего интересного для себя не обнаружил.

– Кажется, все, – Николай еще раз окинул взглядом все пространство комнаты и после этого остановил его на мне.

У меня от его глаз внутри образовался тугой узел, а по сосудам разлился арктический холод. Хорошо, что рот был заклеен скотчем, не то непременно заорала бы в голос, так же всего лишь замычала.

– Не ори, убивать тебя пока не собираюсь. Посмотрю, может, какой толк от тебя и можно будет получить…

Суриков схватил с пола большую спортивную сумку и закинул ее лямку себе на плечо. Мои же связанные руки как одел себе на вторую руку. Получилось, похоже, что я двумя руками взяла его под локоть. К двери на выход и далее шел быстро, я еле поспевала и постоянно спотыкалась обо все подряд. Его это, может быть, и раздражало, но он молчал, только иногда дергал рукой, чтобы старалась поспевать.

На первый этаж спускались мы не на лифте, а по лестнице. Я догадалась, что это было сделано из опасения, повстречать кого в подъезде. Но во мне все равно какое-то время жила надежда попасться кому на глаза. Только сбыться ей, не было суждено. В тот поздний час нормальные люди уже все спали. И до машины Николая мы дошли, так и не встретив ни одной живой души. А та стояла на приличном расстоянии от подъезда, и даже не в этом дворе, а в соседнем. Этому гаду везло, а мне совсем даже нет.

– Залезай, давай, – открыл он передо мной заднюю дверь и еще подтолкнул под зад, чтобы совсем ускорить мою посадку в его автомобиль.

Из-за связанных рук у меня не очень получилось удержать равновесие. Еще и согнутое положение тела сыграло роль, и вышло, что завалилась на сиденье. И это еще было хорошо, так как могла и вовсе оказаться на полу за креслом. Когда, наконец, смогла усесться, как положено, посмотрела за окно и заметила, что мы подъезжали к корпусам больницы, что была в том районе. У меня сразу возникла мысль, что едем за Татьяной.

Так оно и оказалось. Суриков подрулил и встал рядом с въездными воротами. Обычно, здесь негде было припарковаться, все было уставлено машинами родственников, навещающих пациентов клиники. В тот поздний час все видимое пространство перед забором, ограждающим большую территорию больницы, было к нашим услугам. Николай заглушил двигатель, вышел из машины и подошел с моей стороны. Я невольно поежилась. В душе возникло тревожное предчувствие, поэтому начала пытаться отъехать от него к противоположной двери. Но не вышло. Резким движением этот бандит распахнул дверцу и заехал мне в висок. Все, снова меня вырубил.

Когда очнулась, оказалась лежащей на сиденье. Макушка упиралась в жесткую дверь, нос в кожаную обивку, ноги свисали на пол. Некоторое время еще так полежала, оттого, что в голове звенело, и ощущала дурноту. Пока приходила в себя, поняла, что машина на месте не стояла, а неслась на скорости, скорее всего, по ровному покрытию шоссе. Попробовала подняться и снова сесть. Со второй попытки мне это удалось.

Как только села, так и заметила, что нас в машине теперь было трое. На переднем пассажирском сиденье смогла рассмотреть Татьяну. Внутри меня гейзером поднялась радость, что вижу ее перед собой, но только в первую секунду. Потом до меня дошла мысль, что теперь и она была в опасности и ничем не могла мне помочь.