Ирина Потанина - Пособие для начинающих шантажистов [litres]

Вика говорила, говорила, говорила, даже не замечая катящихся по щекам слез, не вытирая их.

– А теперь этот шантаж. Понимаешь, Александру я рассказывала про себя все. Он очень хорошо меня изучил за эти десять дней. Я сама, дура, открывалась. Похоже, он засек мое появление в «Надежде», не растерялся и сделал снимки. Возможно, Санька был его сообщником. А может, Александр действовал самостоятельно… Последовать по пятам за увозящим меня такси было совершенно несложно. Представляешь, может, это именно он дождался, пока Санька уедет, наделал свои гадкие фотографии и ушел, хладнокровно бросив меня замерзать! А еще я рассказывала ему о том, что виновна в смерти мужа. Боюсь, он попытается воспользоваться этой информацией, шантажируя меня еще и ею. Черную розу в данном случае можно расценивать как открытое объявление войны. Откуда я знаю, может, он и вправду записывал наши разговоры на диктофон. Боже, как я смогла позволить себе так расслабиться! Господи! Что же это за мир такой, где каждый сам за себя, где надо всегда учитывать, что, одалживая человеку топор, ты рискуешь остаться без головы! Ведь он предал меня, предал ради каких-то денег, ради этих, как он сам говорил, дурацких бумажек!

Я слушала Викторию и боялась пошевелиться, чтобы случайно не выдать накатившуюся на меня волну тревоги и тоски.

Я все еще сидела у Виктории дома. Все еще слушала ее, но мыслями была глубоко внутри себя.

Итак, он предал меня. Мой Шурик (а описываемый Викторией Александр являлся моим бывшим вторым мужем) предал меня. Это я придумала когда-то игру «мечталки», я открыла прелесть ночных прогулок по безлюдному городскому парку. Тирады, которыми он обхаживал Викторию, большей частью были дословно взяты из наших с Шуриком диалогов. Как он мог?! Все бережно хранимые моей памятью наши общие привычки, словечки, манеры – совсем интимные, выращенные нами с течением времени, дарованные нам откуда-то свыше, – все это он собрал в кучу, дабы бросить к лакированным шпилькам другой женщины! И главное, кому?! Искусственной до последнего зуба карьеристке с пластмассовой душонкой и сердцем из папье-маше… Он, так отчаянно боровшийся за естественность, вдруг кардинально изменил свои принципы. Ради чего? Ради денег? Все это не поддавалось никакой логике. Неужели нельзя было придумать что-нибудь свое, не оскверняя воспоминания о нас вовлечением в них посторонних?! И почему он ничего не рассказал мне? Мог бы довериться, объясниться…

Больше всего мне хотелось сейчас встать и уйти. Прочь от этого лживого маскарада! Не видеть никого, не знать, не общаться… Потому что общаться, не доверяя, мне было больно, а верить я больше не могла.

Дверной звонок, коротко рыкнув, прервал мои рассуждения. И я, и Виктория разом кинулись к зеркалу приводить себя в порядок.

– Смотреться в одно зеркало – плохая примета, – неудачно пошутила Вика, вытирая подтеки под глазами. – Влюбимся в одного и того же.

Я истерически расхохоталась. Виктория испуганно шарахнулась и пошла открывать дверь. Смех вывел меня из ступора. Злое веселье вкупе с азартом пьянили мой воспаленный мозг. Я едва сдерживалась, чтобы не наделать глупостей. А из зеркала на меня насмешливо щурилось вымученное и напряженное отражение. Стало вдруг отчетливо ясно, что отстраняться сейчас я не имею ни малейшего права. Начатый спектакль необходимо было дотянуть до конца. Тем паче что теперь я пошагово знала, что именно делать дальше. Увы, время близилось к полуночи, а значит, мне нужно было спешить.

Жорик – а пришел к Виктории именно он – принес дешевое печенье, чем еще больше расстроил и без того страдающую Викторию. Недовольно сверкнув глазами, но, как и должно, изображая добродушную улыбку, она на цыпочках вышла из комнаты, дабы заняться организацией чаепития.

– Ты чего такая электрическая? – Георгий недоверчиво склонил голову, потом выставил руку ладонью вперед и коротко коснулся моего лба. – Так и есть, бьешься током.

Он одернул ладонь, а я непроизвольно стала ощупывать собственное лицо. Жорик по-доброму засмеялся.

– Это я образно, – пояснил он.

Я, устыдившись, обиженно промолчала. Окружающий мир вдруг сделался расплывчатым, и я отвернулась, чтобы скрыть набежавшие слезы. Если бы Жорик начал утешать меня, я бы, наверное, сгорела от стыда и жалости к себе.

– Одна явно только что успокоилась, другая переняла эстафету и начала реветь, – недовольно заворчал бывший опер. – В чем дело, барышни? Подключите меня, я тоже с удовольствием с вами порыдаю. Кого оплакиваем? Если меня, так зря. Вот он я, живой и невредимый. А других оплакивать при наличии меня глупо – я все равно лучше их. Это я точно знаю.

Жорик таки добился своего – я улыбнулась в ответ на его ерничанье. Глаза высохли, так и не успев выдавить ни слезинки.

– Не обращай внимания, – я развела руками. – Что с нас взять. Все спорим свои низменные споры, горюем игрушечные горести, рассуждаем бездумные рассуждения. Ты сам говорил – бабы.

– Быстро обучаетесь, барышня. – Жорик опустился на корточки напротив моего кресла и заглянул мне в лицо: – А теперь рассказывай, что произошло. А то я тоже ничего не расскажу! – категорично и серьезно добавил он, предвидя мой отказ откровенничать.

Вошедшая с конфетницей из пластмассы и с радушием из того же материала Виктория спасла меня от необходимости отчитываться.

– Мы вспоминали былое и грустили, что оно закончилось, – сразу отсекая все дополнительные вопросы, сообщила она. – А у тебя какие новости?

– Честно говоря, не слишком хорошие. – Жорик, убедившись, что мы обе не в настроении что-либо рассказывать, решил начать первым. – Санька утверждает, что никакого отношения к шантажу не имеет. Я склонен ему верить. Парню пообещали скостить срок, признайся он, что делал фото и требовал деньги. Он даже пытался признаваться, – усмехнулся Жорик, – выдумывал какие-то несуществующие подробности. Потом, когда я задал пару вопросов по существу, Санька сказал, что понятия не имеет, о чем его спрашивают. В общем, дело наше запутывается еще больше. Загадочный шантажист почему-то оказался в нужном месте в нужное время да еще и сориентировался, что нужно сделать фото… Слишком много совпадений. В жизни так не бывает. – Жорик оглядел нас с Викторией. – Впрочем, вы – девушки странные, вокруг вас может быть что угодно… Мне кажется, что у нас нет пока какой-то очень важной детали. Единственная ниточка к шантажисту – мужчина с зонтом, расспрашивающий Дарью. Завтра займусь подробным расследованием его личности.

«Ну вот! – мысленно заныла я. – Теперь мне еще придется играть в догонялки с профессиональным оперативником».