Ирина Потанина - Пособие для начинающих шантажистов [litres]

– Отлично, – Жорик нервно улыбнулся. – Нет худа без добра. Катерина, заметь, мы больше не работаем вместе… Это было единственной причиной?

– Не паясничай! – резко оборвала его я.

– Это вы о чем? – спросила Виктория.

– Он шутит, – ответила я. – Вика, это, конечно, не мое дело… Но как ты собираешься сохранить свою репутацию, придавая делу официальный ход?

– Не знаю! – раздраженно выпалила Виктория. – Мне кажется, сами мы не справимся… Я не знаю, что делать…

– Ну уж по крайней мере не обращаться в полицию. Если только в частном порядке. Иначе шуму не оберешься, – заверил Жорик.

– В частном порядке я вроде как уже обращалась, – с укором глянула на бывшего опера Виктория.

– И теперь жалеешь?

– Не знаю. – Вика уже не могла сохранять невозмутимо-деловое выражение лица. – Вы правы, нельзя так резко поддаваться настроению. – Вика заломила руки и посмотрела на нас очень серьезно и жалостливо. – Коней на переправе не меняют.

Мы с Жориком неприлично заржали от такого сравнения.

– Нет, вы только посмотрите на них! – Виктория и сама уже подхихикивала. – Им весело! Тут, можно сказать, карьера рушится, успешная бизнес-леди превращается в безработную неудачницу с разбитым сердцем, а они…

– Добро пожаловать в наш клуб, – сквозь смех проговорила я.

Итак, мы отговорили Викторию обращаться в полицию. В связи с этим необходимо было что-то срочно предпринимать самим. Так сказать, мы оказались в ответе за тех, кого отговорили. Все мы напряженно задумались.

– Значит, так, – Жорик опять принял командование на себя, – у нас есть еще семь часов. Предлагаю своими силами организовать задержание шантажиста, когда тот будет забирать деньги. Покажи-ка мне найденное в камине письмо.

Наконец-то хоть одна здравая мысль! Вика протянула Жорику конверт.

– Вика, у тебя есть столько наличных денег? – поинтересовалась я, поддерживая идею Жорика.

– Есть, – Виктория безразлично сверлила глазами дырку в столе. – Полиция, скорее всего, куклу бы подложила.

– Зато устроила бы много шума, – возразил Жорик, не отрывая глаз от письма.

Ему, видимо, очень хотелось довести дело до конца самому, и он никак не мог позволить вмешиваться посторонним.

– Какая разница – куклы, не куклы. Мы же его все равно поймаем, – возразила я.

– Ладно, – оборвала меня Вика, – не в деньгах счастье. Жорик, какие предложения?

– Мне нужно все продумать более тщательно, – ушел от прямого ответа наш опер.

– Думай вслух, если тебя не затруднит, – проговорила Вика тоном, не терпящим возражений.

– Погодите! – не выдержав, я забрала у Жорика письмо и, глянув, в недоумении спросила: – А почему никто не удивляется тому, что шантажист – женщина?

– С чего ты это взяла? – озадаченно переглянулись Жорик с Викторией.

– Потому что пишет о себе в женском роде! – пояснила я и зачитала отрывок: – «Я предупреждала о недопустимости привлечения посторонних, поэтому увеличиваю сумму вдвое…»

– Смешно даже обсуждать такие мелочи, – отмахнулась Виктория. – Александр просто опечатался, неужели непонятно? Черная роза однозначно дала понять, кто наш шантажист, и обращать внимание на описки в словах глупо.

– Ладно, – почти смирившись с тем, что Георгий тоже считает слово «предупреждала» обычной опечаткой, я решила взять инициативу в свои руки: – Предлагаю следующее: Вика будет действовать в полном соответствии с инструкциями шантажиста. Единственное – мы с Жориком будем сидеть в засаде на стройке. И то ли в момент, когда шантажист попробует забрать деньги, то ли раньше, еще когда он будет подкладывать сумку, мы схватим негодяя. Или негодяйку.

– И как же вы, позвольте узнать, произведете задержание? – насмешливо поинтересовалась Виктория. – А вдруг он будет вооружен?

– Вот тут можете не беспокоиться, – одними губами улыбнулся Жорик, и я снова начала чувствовать себя рядом с ним неуютно. – Оружие и у нас, если что, найдется.

– С чего вы взяли, что Александр явится за деньгами лично? – не унималась Виктория. – Наймет опять какого-нибудь мальчишку. Того, кто цветы в самом начале этой истории мне домой заносил, или того, кто принес письмо в офис…

– Вряд ли шантажист рискнет доверить такую сумму денег связному, – неуверенно произнес Жорик. – Хотя, в принципе, он у нас – парень рисковый. Такую примитивную схему передачи денег предложил!

– Да почему парень-то? – не унималась я. – В письме явная наводка на то, что шантажист – женщина. И это, кстати, объясняет странность схемы! – я подмигнула Жорику в знак того, что его мнение о женщинах наконец-то хоть на ком-то подтвердилось. – И меня это радует, потому что задержать ее – ну ладно, ладно, или его – похоже, будет легко. Предлагаю начать наблюдение за стройкой прямо сейчас, – я вошла в азарт. – Во-первых, тогда больше шансов поймать шантажиста еще в тот момент, когда он понесет сумку, во-вторых – вряд ли преступник уже начал наблюдение за объектом, а значит, он нас не заметит.

– А если начал и заметит?

– Мы переоденемся! Нас не то что шантажист – родная мама не узнает.

И мы снова принялись громко спорить. На этот раз уже о подробностях планируемых действий.

Через несколько часов я убедилась, что приписываемый мне Викторией пророческий дар отчасти все-таки во мне присутствует. Родная моя мамочка, как всегда в это время, возвращалась с обеденного перерыва на работу. Она преспокойно прошла мимо, не узнав меня. Я стояла, согнувшись в три погибели и опираясь на палочку, лицо исчезало в пещере, образованной складками огромной старой шали, повязанной наподобие косынки и обмотанной несколько раз поверх темно-синего, раскопанного мною в недрах антресоли потертого пальто, оставшегося, вероятно, в наследство от прабабушки кого-то из хозяев моей съемной квартиры. Вид у меня был нищенский и настолько жалкий, что, протяни я руку, вполне могла бы неплохо заработать. Но я была бомжихой, зарабатывающей честным трудом, а не попрошайкой. Я собирала бутылки. В качестве подтверждения этого в пакете у меня подозрительно позвякивало. Почему я решила, что на промозглой улице, вдали от киосков и магазинов, можно поживиться тарой, я, честно говоря, еще не придумала. Может, у меня старческий маразм! Кому какое дело?

Продолжая курсировать туда-сюда мимо знакомой с детства стройки, я зорко оглядывала окрестности. Пробраться от жилого квартала на стройку незамеченной было невозможно: хорошо освещенный фонарями и окнами домов пустырь превращал каждого приближающегося практически в мишень. Поэтому я не считала столь тщательную маскировку смешной.